От Лукова с любовью - Мариана Запата

Я пристально смотрела на тренера, слегка приоткрыв рот, не зная, смотрит ли Иван на нее так же или нет, мне было все равно.

Женщина одарила Ивана таким взглядом, что я не знала, что и думать. Он был… недовольным? Сердитым?

– Судя по вашему поведению, это невозможно?

Иван моргнул.

Потом и я моргнула.

– Я буду добра к вам обоим, и вы знаете это.

Это было спорно.

Мой мозг лихорадочно работал. Вел ли он себя чересчур дружелюбно со всеми своими прежними партнершами? Я не могла вспомнить. У нас с Полом были довольно теплые отношения, но не теплее, чем у других партнеров, катавшихся в паре. И, во всяком случае, я не часто смотрела на него так, будто хочу убить его, подумала я. Но Иван и партнерши, которые были до меня? Я правда не знала, однако вряд ли. И потом, я не слишком обращала внимание на них, потому что всегда была слишком сосредоточена на его надоедливой заднице.

Уголком глаза я увидела, как Иван поднял руку и приложил ее к затылку, но я была слишком увлечена тем, что пыталась понять, что за выражение промелькнуло на лице тренера Ли, и не сразу обратила на это внимание.

Ее лицо порозовело… и неужели она вытаращила глаза, глядя на него?

– Иван, – медленно и строго проговорила женщина, вкладывая какой-то тайный смысл в одно только его имя.

Он моргнул. Длинные черные ресницы быстро прикрыли его глаза, и по тому, как напряглись и расслабились его шея и грудь, я поняла, что он тяжело вздохнул и выдохнул.

Что-то подсказывало мне, что дело здесь не чисто. Они так смотрели друг на друга… я не могла понять, но…

– Конечно, – вдруг с раздражением произнес он, шумно дыша и бросая на меня взгляд, который я чуть было не пропустила, казалось, я вывела его из себя, вынудив сделать то, что ему делать скорее не хотелось.

– Конечно? – прохрипела я.

Он кивнул, выглядя при этом взбешенным.

– Да. Конечно. Я могу сделать это.

– Что за хр… – Я закрыла рот, закусив губы. Думай. Думай, Джесмин. Я дала им слово.

– Это не самое удачное предложение, которое мне когда-либо приходилось слышать, но мы действительно должны сделать это, – пробормотал Иван. Потом он посмотрел в мою сторону и наморщил лоб. – Всего один год, и я избавлюсь от тебя.

Ублюдок.

Тренер Ли заворчала, но я едва слышала ее, борясь с непреодолимым желанием обозвать его стервецом.

Иван вздохнул и поднял голову к потолку.

– Я могу притвориться улыбающимся, – продолжал он, когда я наклонилась, сидя в своем кресле и поставив локоть на подлокотник. – Ей не придется выходить за меня замуж или рожать ребенка… верно, Ли? Или я это пропустил?

От этих слов я откинулась назад и выпрямилась так, чтобы видеть их обоих.

– Я не стала бы рожать от тебя ребенка, даже если бы ты заплатил мне миллион долларов.

Что-то странное случилось с его щекой, прежде чем черты его лица пришли в полный порядок.

– Я не прошу тебя об этом. Это дело нехитрое. Я могу это провернуть. – Его темные, густые брови приподнялись всего на сантиметр, не больше. – Ты способна на такую мелочь? – спросил он, и, клянусь, он нарочно пытался подначивать меня.

Если бы этого поединка было недостаточно для того, чтобы успокоить меня и привести мои мысли в порядок, не знаю, что бы случилось. Разумеется, не было ничего, что бы он мог сделать лучше меня. За исключением квада – прыжка в четыре оборота, – но это к делу не относилось. Я была не намерена позволять Дьяволу думать, что он лучше меня. Поэтому, стараясь говорить приятным и ровным голосом, я попробовала объяснить:

– Я способна на это, просто я плохо умею притворяться, понятно?

Никто из них не произнес ни слова.

– Именно так, – подтвердила я.

Они просили меня быть нежной. Ладно, может быть, не нежной, но… по крайней мере, вести себя не так, как будто я не выношу его. Полагаю, что они хотели именно этого.

Конечно, я могла бы пойти на это. Только я не знала, хочу ли я. Я никогда не была талантливой актрисой. Я никогда не видела смысла в том, чтобы имитировать чувства, которых у меня нет, или любить кого-то, кого я терпеть не могу. В моей жизни и без того хватало дерьма.

– Ты не совсем в моем вкусе, если это как-то тебя утешит, – добавил Иван, вынудив меня медленно повернуть голову и посмотреть на него. – Я могу смотреть на тебя так, будто не питаю к тебе отвращения.

Я моргнула.

– Хорошо. Ты тоже не в моем вкусе.

Он моргнул.

Я моргнула.

А потом тренер Ли издала какой-то нервный звук.

– Я рада, что вы оба не нравитесь друг другу. Итак, можем ли мы договориться о том, что на публике вы будете любезны друг с другом? На следующей неделе мне нужно договориться о вашем совместном интервью.

Иван пожал плечами, когда я пристально посмотрела на него, при этом сам он смотрел в никуда.

– Я-то все сделаю. Все зависит от того, сможет ли она.

Много лет спустя, вспоминая об этом моменте, я поняла, как умно они обыграли меня. Как давно Иван так хорошо понимал меня. Потому что я вляпалась прямо в это дерьмо. Моя гордость завела меня туда.

– Конечно, я могу это сделать.

И хлопок рук тренера возвестил о том, что все улажено.

– Хорошо. Перейдем к следующему вопросу.

– Журнал «Спортс докьюментид»[13] хочет опубликовать о вас материал, – сказала тренер Ли, почесывая шею кончиками пальцев, что свидетельствовало о том, что она нервничает.

А она никогда не нервничала.

Взглянув на Ивана, я увидела, что он сидит, скрестив руки на груди. Он казался абсолютно спокойным… до тех пор, пока я не заметила, что он покачивает ногой.

– Ладно, – не спеша проговорила я, все еще глядя на Ивана, который выглядел почти равнодушным.

Но я слишком хорошо знала, что за дьявол сидел в нем. Он не был равнодушным.

На губах тренера Ли заиграла та неловкая, натянутая улыбка, которая выводила меня из себя.

– О вас обоих.

Ну, охренеть, о нас обоих. Зачем им была я, когда рядом был сам мистер Жеманство, пользовавшийся огромной популярностью? Здесь было нечто большее, я чувствовала это нутром.

Просто она почему-то не спешила сказать мне об этом.

Итак, я ждала. И молчала, пристально глядя на нее и готовясь услышать все остальное.

Когда глаза тренера Ли сверкнули в сторону Ивана, это только подтвердило мои подозрения. Заговорив более высоким голосом, чем обычно, она произнесла: