От Лукова с любовью - Мариана Запата

Я напечатала ответ, потому что знала их, если бы я этого не сделала, в следующий раз, заглянув в телефон, я увидела бы там бесконечную колонку со словом ДЖЕСМИН, которая продолжалась бы до тех пор, пока я не ответила бы.

Я: Кто такой Иван Луков?

– Чему ты улыбаешься, Фрикаделька?

На секунду мои плечи напряглись, а потом я напомнила себе, что этот идиот не стоит того, чтобы сразу заводиться из-за его глупостей. Во всяком случае не там, где он мог видеть мою реакцию. Он этого не стоил. Положив телефон рядом с собой, я огляделась вокруг, чтобы понять, нет ли в комнате тренера Ли. Ха! Наклонившись вперед, я выпрямила спину, сдвинув вместе свои стопы в носках. Я также не дала ему шанса заглянуть мне в лицо, когда он по какой-то причине присел рядом со мной.

– Просто разглядываю твои фотографии в обнаженном виде. – Я наклонилась еще ниже, делая растяжку и вытягивая ладони вперед до тех пор, пока мой лоб не оказался на расстоянии нескольких сантиметров от пола. – Мне хотелось посмеяться.

От его «Хмм», я улыбнулась, глядя в пол, и, слава богу, он этого не видел.

– Знаешь, на что я смотрю, когда мне хочется посмеяться?

Улыбка мгновенно слетела с моего лица. Я не стала отвечать на этот дурацкий вопрос.

– Видео твоей программы с этим, как его там? – ответил он сам себе.

Придурок. Я слегка склонила голову набок, чтобы украдкой взглянуть на него.

– У меня есть запись видео, где ты падаешь, выполняя тодес[11] на Кубке России в прошлом году.

Он попытался незаметно фыркнуть, но я мгновенно распознала этот звук и не смогла сдержать улыбки. Повернув голову в ту сторону, где он сидел, я улыбнулась, упершись взглядом в ковер. Но мне следовало бы ожидать, что ответ последует почти незамедлительно.

– Ты смотрела это дома в прямом эфире, а?

Я повернула голову и уставилась на него – он сидел совсем рядом, вытянув ноги… Его голова была повернута ко мне. Разумеется. Он всегда, блин, смотрел на меня, пытаясь понять мою реакцию.

– Смотрела. Тебе что-нибудь вручили за четвертое место или?..

Он не упустил ни слова.

– Мне ничего не дали за четвертое место. Сказали, что у них вроде бы закончились наградные ленты, после того как ты решила перейти в парное катание.

Я моргнула.

Он моргнул.

Будь выше этого. Будь выше этого. Будь выше этого.

– Вечно вторая, – пробормотал он.

– Следующий год наступит не слишком скоро, – прошептала я скорее для себя, но отчасти и для него тоже, почему бы нет, черт возьми?

Уголки его губ изогнулись в самодовольной улыбке, от которой у меня по-настоящему зачесались руки.

– Я буду считать дни, Фрикаделька. Поверь мне. Один год, и я, возможно, заплачу кому-нибудь, чтобы он согласился кататься с тобой, а я смог бы избавиться от тебя.

Всего на секунду у меня в груди возникло неприятное и, может быть, даже болезненное ощущение, но я сумела подавить его. Один год. Я это знала. Он это знал. Это была часть нашей сделки. Ничего удивительного.

– За год я вытащу из коробки свою куклу вуду с твоим лицом и натыкаю иголок в твое черное сердце.

Он опустил ресницы.

– Такая же кукла с твоим лицом все еще сидит у меня на прикроватном столике.

– Надеюсь, что ты полысеешь.

Он моргнул:

– Надеюсь…

– Что с вами происходит? – раздался сзади громкий шепот тренера Ли. Чуть-чуть приподняв голову, я заметила, что она, стоя за нашими спинами, покачивает головой, наблюдая за нами с выражением ужаса на лице. – Я опоздала на несколько минут, а вы… – Она, качая головой, закрыла глаза, а потом снова открыла их. – Знаете что? Не обращайте на меня внимания. Я сказала вам не разговаривать друг с другом во время тренировки, но теперь вы можете делать все, что угодно, пока мы тренируемся.

Никто из нас не произнес ни слова.

А я беззвучно произнесла: ты – полный отстой.

И он прошептал в ответ своими бледно-розовыми губами: ты – еще больший отстой.

Послышался очередной вздох, но он показался даже более умиротворенным.

– Я не глухая. Я умею читать по губам. По вашим губам.

Я не игнорировала тренера Ли, но я всего лишь обещала ничего не говорить. То есть мне было наплевать, что я снова беззвучно произнесла, глядя на Ивана:

– Пошел ты.

Он уперся кончиком языка в щеку изнутри. Потом он открыл рот:

– Я подумаю.

– Мы готовы на все, что угодно, ради того, чтобы все получилось, помните? – с нажимом проговорила тренер Ли, несомненно, все еще наблюдая за нами.

Уставившись друг на друга, мы с Иваном пробормотали: «Угу».

* * *

Жить с мыслью о том, что ты готова на все, что угодно, было мерзко.

Не то чтобы я была готова пожалеть о своем обещании, но…

Проклятье.

Все когда-нибудь должно закончиться.

– Снова!

– Снова!

– Снова!

– Нет! Снова!

Если бы я не услышала слова «снова» никогда в жизни, я была бы счастлива. Абсолютно, блин, счастлива. Потому что начинать снова и снова то, что казалось эскизом – на самом деле это не было эскизом, но казалось им, – было для меня гигантской занозой в заднице.

Главным образом потому, что я делала это именно с Иваном. С Иваном, который, как я понимала, был раздражен не меньше, чем я.

Это продолжалось до тех пор, пока тренер Ли, закинув голову и глядя в потолок, со вздохом не произнесла других слов:

– Ладно, на сегодня достаточно. Полчаса назад вы перестали набирать скорость, а ваша слаженность стала немного лучше. Сейчас мы попусту теряем время. Так ничего хорошего не получится. – Она бросила на нас обоих полный осуждения взгляд, словно не понимая, почему мы выдохлись.

Я уже отвыкла от этого. От этого истощающего адского труда, которым не занималась с тех пор, как четыре года назад впервые начала кататься в паре с Куском Дерьма.

Черт бы меня побрал.

Несмотря на ледяную ванну, которую я принимала каждый вечер всю прошлую неделю, все равно все болело. Ребра. Весь живот. Плечи. Запястья. Четырехглавые мышцы. Спина.

Единственным, что у меня не болело, была моя задница, и только потому, что мои ягодицы не отвыкли от падений. К тому же одна из них всегда была не так чувствительна, как другая. Я была почти уверена, что потеряла чувствительность в ней, когда в былые времена пыталась отрабатывать свой 3Л – тройной лутц.