Материнство - Шейла Хети

* * *

Когда мама пришла пожелать спокойной ночи, я сказала, что люблю ее, и, хотя я часто говорила ей это, в этот раз она как-то странно улыбнулась и сказала: «Удиительно, что ты меня любишь, когда я уделяла тебе так мало внимания». Потом добавила, что перед разводом всячески старалась сохранить брак и ей было не до малышни. «Я сосредоточилась не на том, на чем следовало». Она была бы другим человеком, если бы сосредоточилась на малышне, но все равно мне показалось странным, что речь шла о каком-то выборе. Само слово выбор не соответствовало тому, что представлялось мне обыденным и, вероятно, не могло быть чем-то другим.

Перед тем как уйти, мама смущенно заговорила о женщинах, утверждающих, что дети – самое важное в их жизни. Я спросила, было ли материнство самым важным в ее жизни, она покраснела и покачала головой в ту же секунду, когда я перебила ее и сказала: «Ты не обязана отвечать. Я сама все знаю».

* * *

Накануне моего отъезда мы с мамой сидели на диване, и я сказала, что и папа, и брат рассердились на нее после последнего разговора. К моему удивлению, вместо того чтобы, как я ожидала, оправдываться и заниматься самокритикой или строить безумные планы, рассчитанные на отвоевание их любви, она сказала: «Ну и что? Вешаться не собираюсь».

«Как это понимать?» – спросила я, потому что никогда не слышала от нее ничего подобного.

Мама ответила, что намерена наслаждаться жизнью, как бы кто ни сердился, и, если бывший муж и сын по каким-то своим причинам ею недовольны, она из-за этого не собирается кончать самоубийством.

Когда она произнесла: «Ну и что? Вешаться не собираюсь», во мне что-то произошло. Если она не собирается вешаться, то и я тоже – независимо от причин. Чувствуешь ли ты, что не можешь превзойти мать? Так здорово, когда твоя мать не стоит на месте, а поднимается на ступеньку выше.

* * *

Я полетела на юг, в приморский город, где меня ждал Майлз и где к нам должны были присоединиться его дочь и ее мать. В честь этого города они и назвали когда-то свою девочку. Мы остановились в двухкомнатном номере прибрежного отеля и провели три дня на пляже. Это был своего рода эксперимент: впервые мы четверо отдыхали где-то вместе.

Второй день выдался особенно жарким, и Майлз отправился с дочерью за мороженым для всех. Мы с ее матерью лежали на полотенцах и, когда они ушли, повернулись друг к другу.

«Пойдем купаться?»

«Да».

Через двадцать минут они вернулись, держа в каждой руке по мороженому. Потом девочка вышла вперед и, подойдя к воде, стала смотреть на нас, покачивавшихся на морских волнах. Девочка, наблюдающая за нами обеими с берега, – один из чудесных моментов моей жизни.

Вот и я. Снова в своей заполненной книгами квартире. Одинокие заполняют жизнь книгами. Я не живу на природе. Я не живу в культуре. Не живу в отношениях. Я живу в книгах. Какая может быть польза от всех книг мира, собранных самыми одинокими людьми в мире?

Сегодня ни Майлз, ни я не могли уснуть, так что он стащил с меня пижаму, и мы трахались, пока я не кончила, а потом я ему отсосала, и он тоже кончил, выплеснув крик в подушку. Потом мы лежали, обнявшись, но я так и не уснула из-за разницы во времени и поэтому пошла в другую комнату и прочитала шестьдесят страниц. Оставив включенной одну лампу, я слушала, как стучит в окно дождь, и пила горячий шоколад. Потом просмотрела журналы, лежавшие стопкой на серванте, и решила некоторые выбросить.

Сегодня утром я испугалась, подумав, что могу забеременеть. Но я же не хочу ребенка! Возвращаясь домой из аптеки – солнце уже заливало меня теплом, и в парке резвились дети, – я проглотила противозачаточную таблетку.

* * *

Раздражительность, плохое самочувствие во время прогулки, слишком много подсолнухов на краю лужайки, нехватка солнца на всех, совершенно несправедливое распределение любви, ощущение собственной неуспешности. Осознание того, что стремиться уже почти некуда – что-то достигнуто и выполнено, несделанного осталось мало. Чувства ненужности, бесполезности, приближения конца света, бесцельности существования других, разобщенности и отсутствия общего направления, в котором мы все принимаем участие. Еще одна темная тень на темной лужайке: любознательной женщине ни одно решение не кажется правильным – слишком многого недостает в обоих. Могу сказать только одно: я прощаю себя за все те мгновения, когда отказывалась рискнуть, за все сомнения и отступления. Я понимаю, что страх не слабее соблазна, даже сильнее и убедительнее.

* * *

Мне следовало знать, что однажды это случится. Каждый раз, когда я думала о детях, у меня кружилась голова и дрожали ноги; это плохо вяжется с моими обязательствами, поднявшимися из некой тяжелой, недвижной глубины. Обязательства ощущаются как что-то темное, незамысловатое, смешанное в равной степени из добра и зла. Но мысль о собственных детях всегда отзывалась головокружением или восторгом, словно от глотка гелия, как и все, во что я бросалась с головой и из чего так же поспешно выныривала.

Сегодня, возвращаясь из банка, я прошла мимо гаража, и работавший там пожилой мужчина даже не посмотрел в мою сторону. Было приятно – никогда не любила, чтобы на меня пялились. Выскользнуть из цепких лап этого мира и переместиться в совсем другую сферу, где желания мужчин доминируют не так явно, – это обрести свободу. Только перестав привлекать мужчин, женщина получает возможность остаться наедине с собой и предаться размышлениям.

* * *

Наконец-то все позади, и так легко на душе – над ней как будто пронеслась буря. Буря пронеслась, тучи рассеялись, и мир вокруг засиял новым светом. Я снова вижу то, что видела раньше, что видела всегда, – как далеко во всех направлениях может пойти жизнь. Раньше, когда мысль о ребенке постоянно вертелась где-то рядом, я не могла представить себе расстояние или глубину, отделяющую меня от жизни без него. Она воспринималась как скука, пустота, бедность, что-то ущербное, лишенное чего-то такого, отсутствие чего не могли восполнить даже все мои любимые вещи.

Но теперь, став старше, я уже хочу их. Моя жизнь – не спекуляция, не проект будущей жизни. Это просто моя жизнь. Зрелость – хорошее время. Время, когда уже ничего не надо решать. Не надо напрягаться. Не надо сражаться с природой, утверждая свою правоту наперекор ее желаниям.

Биология забыла обо мне, и я воспринимаю это как огромное облегчение, своего рода благословение. Если у тебя нет ребенка, то в определенном возрасте ты становишься собственным ребенком. Ты начинаешь жизнь заново, на этот раз с самой собой. Что мне делать с такой кучей времени? Но время не та штука, с которой ты что-то делаешь, – это оно делает что-то с тобой.

Признай это, когда ждала слишком долго и время для чего-то прошло. Может быть, слишком долго не только по биологическим причинам, но потому что нужный момент миновал. Когда солнце село, то, что ты ешь, нельзя назвать завтраком. Сейчас в моей жизни полдник. Время для детей – завтрак.

* * *