Очень откровенно - Анна Веммер

– Если бы я не получила по голове, все было бы проще. Я бы, может, смогла объяснить, что здесь делаю и для чего устроила взрыв.

– Вот что, – говорит Олег, когда возвращается, – я предлагаю завершить на сегодня все мыслительные процессы и отдохнуть. Завтра будем строить новые теории. Алёна, не найдешь какой-нибудь позитивный фильм? Без убийств и расследований, я сыт по горло загадками.

Максимально странный вечер. Мы сидим на диване, делая вид, будто всецело поглощены фильмом. Но спроси кто, я даже не смогу пересказать сюжет. Не думать о расследовании получается с переменным успехом.

Рука Олега лежит у меня на плече. От него веет теплом и спокойствием.

Когда рука Данила вдруг ложится на мое колено, я вздрагиваю. Он тут же отдергивает руку.

– Прости. Привычка.

– Все нормально.

– Ой, да хватит вам, – морщится Долгих. – Два подростка на первом свидании. Хочешь утешать несправедливо обвиненного – вперед. Только не громко, я смотрю.

– А как же ничего не чувствовать и все такое? – спрашиваю я. – И то, что я не шлюха? Мы же к такому выводу пришли.

Пытаюсь делать равнодушный вид, но сердце уже колотится, то ли в страхе, то ли в предвкушении.

– Мы пришли к выводу, что тебе не нужно ломать себя, чтобы отрабатывать контракт. Ты ничего нам не должна и можешь слать любые предложения, которые тебе не нравятся. Ну а секс по велению души – в любое время.

Он добавляет, предупреждая новые вопросы:

– Мое отношение к тебе не изменится. Я специфичный человек, Алёна, и со мной непросто. В том числе в постели. Чем дольше ты сейчас на меня смотришь, тем более четкими и более специфичными становятся мои желания. Так что лучше я буду смотреть кино. Намек ясен?

– Вполне, – хмыкает Никольский, притягивая меня к себе и увлекая в поцелуй.

Я расслабляюсь. Во мне говорят вино и пережитый стресс. И странное чувство по отношению к Никольскому. Смесь жалости и злости на него. Жалости, потому что он точно не заслуживает все, что на него свалилось. А злости, потому что кажется, будто сейчас он целует не меня, а Алину.

Он стаскивает с меня рубашку, не прерывая поцелуя, а потом укладывает на диван, прямо на колени Олега. Кровь приливает к щекам, но я уже возбуждена и не способна остановиться. Потом я наверняка пожалею, но сейчас это еще одна монета в копилку чувственных впечатлений.

Особой остроты добавляет то, что сейчас они видят меня. Не Алину, а другую девушку, которая не помнит ничего о себе, но знает, что эти двое мужчин способны подарить нереальное наслаждение.

Данил стаскивает с меня джинсы и разводит ноги в стороны. Кажется, у него в кармане всегда есть дежурный презерватив, потому что я даже не успеваю заметить, откуда он его достает. Но через секунду он уже медленно входит в меня, заставляя выгибаться. Лгут те, кто утверждает, что женщины не способны испытывать удовольствие от проникновения. По телу словно проходят разряды тока.

Рука Олега ложится мне на горло. Не сдавливая, нежно поглаживая. От простой рассеянной ласки я едва не кончаю, чувствуя, как Никольский медленно двигается во мне.

Против воли с губ срывается стон.

– Тихо-о-о, – тянет Олег.

Рука перемешается к моим губам, зажимает рот, не давая стонать и всхлипывать.

То, как он невозмутимо продолжает смотреть телевизор, делая вид, что ему совершенно плевать на нас, бесит. Я хочу, чтобы Долгих ревновал. Чтобы вышел из себя, запретил другому мужчине меня касаться.

– Переверни ее, – лениво бросает он Никольскому.

Тот беспрекословно слушается, с легкостью переворачивая меня на живот и входя сзади. Олег расстегивает ширинку и кладет мою ладонь на затвердевший член. Я неуверенно пытаюсь двигать рукой, и это чертовски сложно, когда внизу все горит. От мощных толчков по телу распространяются волны удовольствия.

Я наклоняюсь и обхватываю член Олега губами. Память снова играет злую шутку, услужливо вытаскивая на поверхность умение делать минет. Не знаю, что больше возбуждает: дарить удовольствие мужчине, от одного взгляда которого перехватывает дыхание, получать исключительно физическое удовольствие от секса с другим или то, что это происходит одновременно.

Мне настолько необходима разрядка, что я кончаю через несколько минут, до боли вцепляясь ногтями в ремень Олега. Через несколько минут финиширует и он, а следом, сделав еще несколько мощных толчков, Данил.

После я несколько минут неподвижно лежу, прислушиваясь к ощущениям, но ожидаемой расплаты не наступает. Мне хорошо, я чертовски устала, но я не испытываю ненависти или отвращения, как после клуба. Это странно. И пугает.

– По-моему, всем пора спать, – говорит Олег. – Завтра длинный день.

– Можешь занять любую комнату, – лениво отвечает Данил.

– Я останусь в Алёниной.

– Как хочешь.

Он поднимается, напоследок касаясь губами моего виска. Мы с Олегом остаемся одни, и хоть я больше не чувствую себя самым ужасным существом на свете, все равно чувствую неловкость.

– Идем спать? – спрашивает он.

– Идем. Ты серьезно хочешь спать со мной?

– Ты против?

– Нет, но… зачем?

– Я ведь говорил. Не уверен, что могу предложить тебе полноценные отношения. Но точно могу предложить нечто больше, чем секс по контракту. Ты, вроде бы, тоже была не против? Или я неверно истолковал твои эмоции?

Я заливаюсь краской и поспешно отворачиваюсь, делая вид, что застегиваю рубашку. Немного странно отворачиваться от того, с кем недавно занималась сексом, но в последнее время я нечасто демонстрирую логичность мышления.

– Верно. Но я не понимаю тебя. Одно дело делить с другом эскортницу, а другое продолжать быть готовым к отношениям с ней же. Неужели ты не ревнуешь?

– Кто сказал, что не ревную? Ревную. Только для меня ревность – не деструктивное чувство, а нечто вроде приправы. У тебя нет чувств к Никольскому, а у него к тебе. Мне нравится контраст. Разница между тем, какая ты с ним и какая со мной. Он неплохо поднимает самолюбие.

– Контраст? – Я хмурюсь, не понимая, о чем он говорит.

Когда мы подходим к комнате, Олег вталкивает меня внутрь, закрывая за собой дверь. И снова, как той ночью в клубе, я оказываюсь в абсолютной тьме. Но сейчас мы наедине, и то, что происходит – совершенно новый опыт.

Его губы горячие и твердые, а руки прекрасно знают мое тело, знают как и когда нужно касаться, чтобы получить абсолютную власть. Мы занимаемся любовью в душе, как в первый раз, и позже, в постели. Медленно, неторопливо. Я снова и снова взрываюсь и собираю себя по кусочкам, до тех пор, пока не отключаюсь прямо в его руках, видя в окне первые краски рассвета.

Последняя мысль, которую я успеваю поймать прежде, чем отключиться, это что влюбиться в Олега Долгих было бы самым отвратительным решением в жизни.