Путин и Трамп. Как Путин заставил себя слушать - Дэвид Корн

К моменту встречи в Трамп-тауэре Весельницкая вновь представляла интересы семьи Кацывов. На этот раз клиентом являлся сын бывшего министра, Денис Кацыв. Одну из его компаний Prevezon Holdings, базирующуюся на Кипре, прокурор США Прит Бхарара обвинил в отмывании 230 миллионов долларов, полученных путем налоговых махинаций, и в перегонке этих средств на покупку недвижимости в Нью-Йорке. Мошенничество стало известно публике благодаря Сергею Магнитскому.

Дело было настоящим политическим взрывом для Путина. Из предположений и обвинений вырос акт Магницкого — санкционный закон, который вынудил Кремль в ответ запретить усыновление российских детей американскими семьями. Весельницкая наняла крупнейшую юридическую фирму США — Bakerand Hostetler, — чтобы представлять Кацыва и Prevezonв суде США. В то же время перед Весельницкой стояла еще одна, более широкая прокремлевская задача: она руководила агрессивной российской лоббистской кампанией против акта Магнитского. С помощью Рината Ахметшина, ушлого русско-американского лоббиста в Вашингтоне (Ринат когда-то служил в советской военной разведке), Весельницкая учредила в Делавэре организацию, получившую название Human rights account ability global initiative foundation, и под ее прикрытием развернула против Акта лоббистскую кампанию, которая на тот момент была высшим приоритетом путинского правительства.

9 июня Весельницкая находилась в Нью-Йорке, где участвовала в заседании суда по делу Prevezon. Она привезла в Нью-Йорк пухлое досье с грифом «Конфиденциально», в котором излагалось московское дело против акта Магнитского. Язык документа был груб и переходил все границы: закон назывался несправедливостью, подстрекающей к «новому раунду холодной войны» между Россией и Соединенными Штатами. Он содержал нападки на Билла Браудера, бизнесмена, предпринявшего ради принятия этого акта настоящий крестовый поход. Браудера называли «мошенником, ни в грош не ставящим Конгресс». Документ был практически идентичен тому, который российский генеральный прокурор Чайка передал сочувствующему конгрессмену от республиканцев Дане Рорбахеру двумя месяцами ранее.

На встречу в Трамп-тауэре Весельницкая привела с собой переводчика и Ике Кавеладзе, сотрудника компании Араза Агаларова, живущего в США. Двумя годами раньше Кавеладзе привлекался следствием по поводу отмывания российских денег. С нею пришел также Ахметшин, чье присутствие было, как он сам утверждал, всего лишь случайным стечением обстоятельств. Он приехал в Нью-Йорк увидеть игру своего кузена, а Весельницкая пригласила его присоединиться к ней за ланчем. Когда он пришел — в джинсах и тенниске, — она сказала, что у нее встреча в Трамп-тауэре и он должен пойти с ней.

На двадцать шестом этаже Весельницкую и компанию провели в просторный кабинет для совещаний. «Итак, что вас сюда привело? — спросил Трамп-младший, когда они разместились вокруг стола. — Я слышал, у вас есть какая-то интересная информация».

Весельницкая ответила утвердительно и пустилась в длинное повествование о Браудере, о его компании в Москве и о мошенничестве, которое он, по ее утверждению, совершил по отношению к правительству России. Она подчеркнула, что крупнейшими инвесторами Браудера были братья Дирк, Роберт и Дэниел Зиффы, которые одновременно являются основными поставщиками средств для Демократической партии. Пикантные детали были изложены в лаконичном параграфе документа, который она привезла с собой: Зиффы «финансировали две избирательных кампании Обамы. Нельзя исключить вероятность того, что они же финансировали и кампанию Хиллари Клинтон». Весельницкая утверждала, что имидж фондов братьев Зифф был подпорчен и какая-то часть их «грязных денег» перешла к законодателям-демократам и, вероятно, к Клинтон.

Пока она говорила, Манафорт время от времени что-то долбил на смартфоне — делал пометки. В какой-то момент Весельницкой показалось, что он задремал. Кушнер появился с опозданием и выглядел обеспокоенным. Молодой Трамп казался сконфуженным и немного разочарованным. Им было совершенно непонятно, в чем заключалась компрометирующая информация о Клинтон, которую она должна была привезти.

Трамп попросил: «Вы не могли бы объяснить, как это связано с Хиллари?»

«Я не знаю, — ответила Весельницкая через переводчика, — я не знаю. Я просто российский адвокат».

Трамп попытался нажать еще чуть-чуть: «То есть вы не можете объяснить, как это связано с Хиллари».

Весельницкая ответила: «Нет». Это выходило за пределы информации, бывшей в ее распоряжении.

Ахметшин рассказывал впоследствии следователям, что в этом момент Трамп показался ему опустошенным. Трамп, Манафорт и Кушнер выкроили время в своих напряженнейших графиках, чтобы принять участие в этой встрече с российским эмиссаром, потому что Голдстоун, передавая послание от Араза Агаларова, пообещал им секретную российскую информацию о Клинтон. Но в том, что они услышали, не было ничего, что можно было бы использовать против Клинтон.

Весельницкая гнула свое: читала лекции про акт Магнитского, про то, как Браудер извратил ключевые детали происшедшего с его российской компанией. Кушнер отправил одному из помощников письмо: «Не мог бы ты позвонить мне на мобильный? Нужен повод, чтобы уйти со встречи». Трамп-младший позднее вспоминал, что ему пришлось прервать Весельницкую и мягко предложить ей вернуться к обсуждению акта Магнитского после того, как его отца изберут президентом.

К концу этой двадцати- или тридцатиминутной сессии Ахметшин понял, что все пошло вкривь и вкось, и попытался помочь своим друзьям. Он предложил лагерю Трампа сфокусироваться на споре об усыновлении. «Это могло бы стать прекрасным пунктом повестки предвыборной кампании, — предположил он. — Американцы хотят брать в семьи детей из России». И многие из таких желающих религиозны и консервативны. Как раз эта аудитория и будет поддержкой кандидатуре Трампа.

Его попытка провалилась. Ни юный Трамп, ни остальные не казались сколь-нибудь заинтересованными проблемой усыновления. Ахметшин рассказывал следователям: «Им не терпелось поскорее выбраться оттуда». После встречи Кушнер послал Манафорту СМС: «Напрасная трата времени».

Хотя эта встреча и показалась Трампу-младшему и его приближенным «полным отстоем», она установила некую связь между кампанией Трампа и Москвой. И у главных советников Трампа теперь были новые причины верить, что путинский режим хочет, чтобы Трамп победил, и Москва будет действовать, пусть и скрытно, чтобы увеличить шансы Трампа на победу. Штаб Трампа не поставил ФБР или иное правительственное агентство США в известность об этом частном российском брифинге. (Впоследствии Трамп-младший скажет: «Нет ничего незаконного в том, чтобы слушать».) Чины в российском правительстве вполне могли интерпретировать это как сигнал, что Трамп не будет возражать или протестовать, если Москва предпримет еще какие-нибудь действия в поддержку кандидата республиканцев. Русские предложили помощь, а кампания Трампа продемонстрировала желание воспользоваться всем, что могла дать Москва.

В начале июня официальные лица Государственного департамента сгрудились вокруг своих компьютеров — они смотрели ошеломительное видео, только что присланное из Москвы. Камера поймала момент жестокого нападения на служащего американского посольства у самого входа в посольский квартал. Он только что вышел из такси, и буквально через несколько секунд охранник в униформе ФСБ выскочил из своей будки, схватил американца и бросил его на землю. В нескольких футах от входа в посольский комплекс американец попытался освободиться от нападавшего. Но русский навалился на него, прижав соперника к бетону. Примерно двадцать минут понадобилось американцу, чтобы вывернуться, ударить в ответ и добраться до двери. Когда дверь автоматически открылась, он сумел опереться ногой об откос и, собрав все силы, проскользнул в дверь, таща на себе человека из ФСБ. В конце концов дипломат вырвался из рук охранника и благополучно оказался на американской территории. Однако у него было сломано плечо. Вскоре он покинул страну для получения медицинской помощи на родине.