Идеальный герой - Виктория Коннелли

Кей кивнула, уже предвкушая часы, которые они могли бы провести вдвоем.

— Мне еще никто не делал такого милого предложения.

Она улыбнулась: Оли почти реабилитировался в ее глазах.

— Можно посмотреть? — спросил он, кивнув на рисунок.

— Я еще не закончила. Ты меня постоянно отвлекаешь!

Кей с укором посмотрела на него.

— Да ладно! Я умираю от любопытства!

— Сиди смирно! — велела Кей, улыбаясь.

Но Оли был уже около нее.

— Ух ты! — восхитился он. — Неплохо вышло!

— Ты так считаешь? — переспросила Кей, придирчиво рассматривая рисунок, сделанный за то короткое время, пока они были натурщиком и художницей.

— Конечно, еще бы! Тебе нужно зарабатывать этим!

Кей просияла:

— Я бы с удовольствием! Правда-правда!

— Так в чем же дело? Давай, не теряйся!

Он остановил на ней гипнотический взгляд небесно-голубых глаз, и Кей догадалась, что сейчас произойдет что-то чудесное. Еще мгновение…

Из-за двери показалась голова Бет.

— А что вы здесь делаете?

Волшебство улетучилось.

— Я сижу в этой чертовой гостиной одна-одинешенька! — с упреком заявила Бет. — Вы пропали на целую вечность!

— Кей только что нарисовала меня, — объяснил Оли. — Вот, погляди!

Бет доковыляла до стула, на котором сидела Кей, и стала рассматривать портрет.

— Хм… Неплохой рисунок, но это просто модель попалась удачная.

— Разве тебе можно вставать? — не удержалась от вопроса Кей, раздосадованная ее неожиданным появлением.

— Мне скучно! — пожаловалась Бет. — Я столько часов провалялась на диване и пропустила сегодня все развлечения. Это несправедливо!

— Думаю, пора нам уложить тебя в постель, — предложил Оли. — Лестницу осилишь?

— Если ты мне поможешь, — кокетливо заметила Бет.

— Пока, Кей, — сказал Оли, целуя хозяйку в щеку.

Кей обожгло словно огнем, но Бет немедленно завладела вниманием Оли, повиснув у него на шее.

— Потихоньку-полегоньку, — приговаривал он, помогая Бет добраться до лестницы. — Ступенька за ступенькой.

— Я так и хотела, — промурлыкала Бет.

Кей закатила глаза, наблюдая эту комедию.

Джемме до сих пор не верилось, что ее мать в Лайм-Реджисе. Впрочем, поверить в это не составляло труда. В конце концов, Ким не в первый раз падала ей как снег на голову. Джемма мыла волосы своим любимым яблочным шампунем и вспоминала учебный спектакль в школе-студии, где она играла леди Макбет. Это была ее первая большая роль, и, нервничая, она ходила туда-сюда за кулисами, как вдруг в зрительном зале кто-то крикнул: «Ким Рейли! Ким Рейли здесь!»

Все сразу столпились вокруг ее матери — так случалось везде и всюду, — и вскоре вопящие от восторга студенты заслонили Ким. О Джемме все забыли. И, увы, не нашлось доброжелателя, который подсказал бы ей сломать ногу в этот вечер! Она помнила, как косилась со сцены на мать, сидевшую в первом ряду. Ким шевелила губами, шептала дочери какие-то советы и потирала руки в эпизоде с «проклятым пятном», как будто не Джемма играла леди Макбет, а она сама.

На вечеринке после спектакля в центре внимания по-прежнему находилась Ким Рейли, а Джемма вынуждена была оставаться на заднем плане.

«Мое привычное место», — сказала она себе, чувствуя, как пузырьки щекотно скатываются по плечам и спине.

Джемма давным-давно поняла, что тягаться с матерью совершенно бесполезно. Ничего другого не оставалось, как позволить ей всюду совать свой нос и уповать на то, что последствия не окажутся слишком болезненными.

Приняв душ, Джемма облачилась в хлопчатобумажную ночную рубашку, доходящую до колен, — мать непременно назвала бы ее «убийцей страсти». «Как, интересно, ты собираешься заполучить мужика, если надеваешь такое?!» — воскликнула она, нагрянув недавно на квартиру к Джемме и заглянув без спросу в спальню, где на кровати была разложена хлопковая сорочка с птичками. Но после утомительного съемочного дня что может быть приятнее и уютнее, чем любимая рубашка, и Джемме было, в общем-то, все равно, что думает по этому поводу ее мать.

Софи уснула, как только коснулась головой подушки, и теперь дышала глубоко и ровно. Джемма рада была уединению: если бы ее соседка не спала, она, без сомнения, завела бы разговор все о той же Ким. Быть дочерью известной актрисы нелегко: все постоянно что-то у тебя выпытывают.

«Как вы себя чувствуете рядом с такой знаменитой мамой?»

Как правило, очень одиноко.

«Вы, наверное, очень ею гордитесь?»

Бывает, но чаще просто смущаюсь.

«Вы наверняка стремитесь стать такой, как она?»

Вот этого я боюсь больше всего на свете.

Джемма закрыла глаза и постаралась заснуть. Может, уже завтра матери, как обычно, все надоест и Лайм-Реджис покажется слишком унылым. Ведь это всего-навсего курортный городок, где есть только книжные лавки, галантерейные магазины и булочные. Тут негде развлечься; как только схлынет первая волна восхищения ею, все вернутся к своим делам и неугомонная Ким сразу тронется с места в поисках новых обожателей. И тогда Джемма сможет отдохнуть от неусыпного надзора. Как будто она недостаточно изводит себя из-за этих съемок — теперь еще мамочка следит за каждым ее жестом и по косточкам разбирает монологи.

«Ей скоро надоест», — пообещала себе Джемма и сразу уснула.

Снились ей пропущенные реплики и назойливые мамаши.

Зевнув, Кей отдернула шторы и улыбнулась морю, приветливо раскинувшемуся за окном спальни. Интересно, наступит ли однажды день, когда море ей наскучит? Неужели когда-нибудь она будет смотреть на его чудесную лазурь как на само собой разумеющееся? А сегодня море и впрямь лазурное. Пасмурный серый цвет сменился аквамарином, и это отчасти примирило ее с ранним звонком будильника.

Быстро приняв душ и одевшись, Кей вышла из своей комнаты. В доме было тихо: актеры, вероятно, еще не вставали. Она начала спускаться по лестнице, как вдруг скрипнула дверь комнаты Бет. Кей помедлила, чтобы узнать, как она себя чувствует, но это была вовсе не Бет — из ее номера вышел Оли, полностью одетый — в то же самое, что и вчера, сразу заметила Кей. Выходит, он не ложился. По крайней мере в свою постель. Белокурые пряди свисают на лоб, а глаза усталые, — по-видимому, этой ночью Оли было не до сна.

Кей застыла на месте, надеясь, что он не увидит ее за перилами, но она напрасно беспокоилась: Оли, не заметив ее присутствия, скрылся у себя в комнате, плотно прикрыв за собой дверь.

Вздохнув с облегчением, Кей поспешила на кухню. О господи! Какая же она идиотка: влюбилась в актера! Разве Адам не предупреждал ее, что их тянет к таким же, как они сами, и сейчас перед ней было неоспоримое доказательство, что это так и есть. Когда-то Кей с увлечением отыскивала в глянцевых журналах сообщения о романах в актерской среде. Это же штамп! Ведущий актер всегда заводит интрижку на съемках — правда, на этот раз не с ведущей актрисой.