Пассажир без багажа - Анна Малышева

– А почему она пришла именно в Андрееву мастерскую? – с трудом вставила словечко Варя. Это был момент, которым она больше всего заинтересовалась, выслушав его исповедь. – Это случайность?

– Да нет, это же Андрей и посоветовал ей устроиться к ним, – усмехнулся тот. – Во-первых, у них прежняя заведующая ушла в декрет на три года, а заменить ее из персонала было некем. Там было нужно экономическое образование. А во-вторых, он же выгодное дело устроил – теперь начальница была ему как бы обязана… А я, между прочим, был против, чтобы она туда пошла.

Варя попросила объяснить, почему. И получила шокирующий, немедленный ответ. Николай заявил, что в последнее время, примерно год назад, стал замечать, что его жена как будто заскучала с ним и теперь высматривает, к кому бы переметнуться. Все чаще случались скандалы, выяснения отношений. Ребенок в основном жил у родителей, потому что дома обстановка складывалась неблагоприятная. А родители подзуживали дочку вызвать милицию и раз навсегда избавиться от «этого наказания». То есть от Николая. Естественно, что в такой ситуации, видя, что интерес жены к нему совершенно исчез, он заподозрил, что она переключилась на кого-то другого. И первым, кого он заподозрил, был Андрей.

– Знаете, какой он Лизкин портрет сделал? – агрессивно спросил он у Вари. – Не видели у нее в кабинете?

– Видела, – еле сумела выдавить Варя. Ей было нехорошо. Не то, чтобы она вдруг стала разделять ревнивые чувства Николая… Но слушать все это все равно было неприятно.

– Неплохо сработано, верно?

Она подтвердила и это.

– С любовью, можно сказать? – допытывался тот, с каким-то мазохистским упорством.

Этого она уже не стала комментировать. Она слишком отчетливо помнила тот портрет, который висел за рабочим столом в кабинете заведующей. Тогда у нее возник вопрос – кто мог так сфотографировать эту женщину? С той секунды, когда она узнала, что Николай и сам фотограф, она автоматически приписывала эту работу ему. Но теперь он ее поразил. «А мне Андрей такого подарка не сделал, – с горечью подумала она. – Конечно, он меня снимал много раз… Но ничего подобного у него не получалось. Конечно, может быть, дело в модели. Она и моложе, и симпатичнее… А может, он ее лучше понимал?»

Николай тем временем закончил свой рассказ о том, как жена устроилась на работу, как он в конце-концов убедился, что с Андреем Лизу ничего не связывает, кроме профессиональных интересов… И как заподозрил, что у жены в самом деле появился какой-то мужчина – не из числа ее сотрудников. По версии Николая, они встречались именно на работе, так что он являлся в фотомастерскую именно затем, чтобы накрыть злоумышленников на месте преступления. А вовсе не потому, что хотел отравить жене существование – как могут подумать какие-нибудь идиотки из ее подружек…

Рассказ его, видимо, утомил, потому что Николай тяжело заворочался в кресле, облизал губы и сказал:

– Извините, я на минутку…

– Вам хватит, – Варя уверенно прижала его руку к подлокотнику кресла. Она совсем осмелела, увидев, что тот почти беспомощен. – Вы же сейчас свалитесь и уснете.

– А вы что – против? – пьяно ухмыльнулся он. – Почему вы тут командуете, а? Довели своего мужа до петли, а теперь за меня беретесь? Этого даже Лизе не удалось!

Никогда в жизни Варя бы не подумала, что сможет ударить человека. Бывало, что ей приходилось наказывать кошек, когда те окончательно попирали все приличия и нравственные правила. Один раз она поймала мальчишку, который издевался над щенком, и лупила его до тех пор, пока не подумала, что наказание, пожалуй, уже превысило тяжесть преступления. Но чтобы она могла ударить по лицу почти незнакомого мужчину, который, к тому же, ничем ей не угрожал… И все же она его ударила. Ударила, схватила сумку и, задыхаясь от ярости, выбежала из квартиры. Вызывая лифт, она с замиранием сердца прислушивалась, ожидая, что Николай погонится за ней. Но в тамбуре было тихо, и она уехала беспрепятственно.

«Ну и негодяй! – Варя захлопнула тяжелую дверь и в замешательстве остановилась на крыльце. – Довела мужа до петли?! Алкоголик! Неизвестно еще, кто из нас кого довел! У него тоже, между прочим, умерла жена!» Но она тут же устыдилась этих мыслей. «Он, кажется, вообще озлоблен на весь женский пол. Не стоит обращать внимания. Однако интересные вещи он рассказывает про Андрея! Какие-то друзья, о которых я и понятия не имела… Посоветовал Лизе устроиться в его мастерскую? Да какое ему было дело до этой девушки? У нее ведь муж и маленький ребенок – неужели даже это его не отпугнуло?!»

Она впервые чувствовала настоящую ревность. Это усугублялось тем, что Лиза в самом деле была очень красива. А вот насчет своей внешности Варя никогда не была слишком высокого мнения.

Она с юности старалась как можно сильнее изменить себя. Выщипывала свои широкие темные брови, превращая их в две острые, будто нарисованные, стрелки. Страдала от того, что ничего не может поделать со своими глазами – а ей так хотелось, чтобы они были одинакового цвета! В детстве, из-за разного цвета своих глаз, она считала себя просто уродом. Родственники постоянно отпускали шуточки по этому поводу. В детском саду она была предметом всеобщего интереса, но не из-за себя самой, а из-за своих глаз. Левый был у нее светло-карим, а правый – неопределенно-голубым, с коричневым «цветочком» вокруг зрачка. Эта разница была почти незаметна на растоянии трех-четырех шагов – тем более, что Варя уже в детстве приобрела привычку не глядеть прямо в лицо себеседнику, чтобы не привлекать внимания к своим глазам. Позже она свыклась с этой странностью. Ее жених, а позже муж даже находил это интересным. Но он как-то обмолвился, что если бы цвета были более контрастные, к примеру, черный и серый – тогда эффект был бы просто потрясающий. «А так…» Это его «а так…» добавило Варе еще один комплекс по поводу своей внешности – как будто было мало тех, которые привила ей мать, издавна твердившая, чтобы Варя себя красавицей не воображала. Та и не воображала, она пыталась себя изменить. Хоть немного – ей казалось, что это будет только к лучшему…

Она со школы красила свои каштановые волосы в светло-русый цвет. Пыталась увеличить объем губ с помощью светлой блестящей помады. Но больше всего ее удручал нос – довольно заметно вздернутый. Когда она была подростком, такие носы были в моде – благодаря популярной певице Сандре. И Варя пользовалась успехом у сверстников, втайне страдая и мечтая иметь идеально прямой нос, который, может быть, и не привлечет такого внимания… Ее всегда уязвляло то, что муж, делая ее фотографии, стремился как-то скрасить эту курносость. Значит, это ему не нравилось. А у Лизы нос был именно такой, о каком мечтала Варя. Эта полудетская обида, оказалось, не угасла с годами. Варя показалась себе некрасивой, всеми брошенной, никем не любимой. И к тому же старой. Она сделала несколько шагов, опустилась на скамейку возле песочницы и просидела там минут десять, ни о чем не думая, ничего не делая, пытаясь успокоиться.

«Сегодня же покрашу волосы, – думала она, разглядывая влажный серый песок у себя под ногами. – Нельзя распускаться. И еще что-нибудь с собой сделаю. Начну заниматься спортом. Буду бегать по утрам». Ей пришло в голову, что все эти меры нужно было принимать еще раньше, когда Андрей только сдружился со своей хорошенькой заведующей. Но как она могла знать, что ей угрожает какая-то опасность? Она была настолько уверена в своем муже…