Фледлунд - Соня Фрейм

Манера Эрика становиться неотъемлемой частью всего, что происходит, была сродни искусству. Он непринужденно вклинился в разборки Кирана, его будни, во все его проблемы и в итоге вез его к фабрике «ФЕМА» посреди глубокой ночи, обещая, что сейчас они протрут его амнезию, и воспоминания забегают, как кино. Сложно было понять, насколько его самого это интересовало. Он казался увлеченным. Может, сопереживал, а может, просто скуку развеивал. Несмотря на откровенность, в нем словно были закрыты некоторые двери. И чем больше Киран проводил с ним времени, тем отчетливее ощущал, что есть еще какой-то другой Эрик. Его множественные вселенные словно не были выдумкой.

Но хоть с миллионом лиц Эрик оставался его другом. Пока что единственным.

«Роллс-ройс» рассекал ночную дорогу, на всех парах несясь к сверкающим трубам. Киран на мгновение прикрыл глаза, погружаясь в себя, и вдруг увидел внутренним зрением блики света. В его снах они располагались на той же высоте и наблюдали за ним, как многоглазое чудовище.

–Я был здесь,– сказал он с промедлением.– У фабрик. Ночью. Я помню этот свет.

Эрик покосился на него с переднего сиденья, но ничего не сказал. На территории «ФЕМА» он махнул охранникам в будке, и те подняли шлагбаум. Ночью пустынная местность выглядела как ландшафт необитаемой планеты. Голая земля, дымка и фантастические трубы в ореоле света.

При фабрике располагалось кубовидное здание в несколько этажей, это был исследовательский центр. Несмотря на поздний час, окна верхнего этажа были освещены. Эрик приложил к сканерам у входа какую-то карточку, и они оказались в сияющем холле. Никаких вывесок здесь не имелось, только на белом полу сверкал неоном логотип «ФЕМА». Путь заканчивался у самого дальнего кабинета на последнем этаже.

На стук громогласно раздалось:

–Да-да!

Их встретил высокий усатый мужчина лет сорока, при виде Эрика он радостно осклабился, потрясая ему ладонь обеими руками. Затем юлой повернулся к Кирану и произнес на английском:

–Добрый вечер! Я – доктор Рудяк, массовик-затейник в этих лабораториях, хо-хо! Вы, я так понимаю, Киран? Эрик час назад написал, что у вас ко мне интересное дело.

–Проверь его кровь,– коротко сказал Эрик.

Киран бросил на него недоуменный взгляд, не понимая, что происходит, но доктор уже взял его под руку и повел за ширму.

–Доверься,– произнес Эрик знакомым властным тоном.

Уголки его губ еле заметно дрогнули, но в глазах не было и намека на улыбку.

–Спокойно, спокойно! Мы просто сделаем укольчик, возьмем немного ваших жизненных соков и, если очень попросите, дадим даже шоколадку!

Рудяк оглушительно рассмеялся. Его манера общения начала раздражать почти сразу, но Киран покорно оголил руку и позволил забрать у себя кровь. Рудяк прилепил на его руку пластырь и, пританцовывая, направился к мини-лаборатории, отделенной от остального кабинета стеклянной стеной. Напротив нее, будто специально, поставили два стула, чтобы Эрик и Киран могли наблюдать за манипуляциями доктора. Играючи Рудяк поместил его кровь в капсулу в аппарате и начал что-то настраивать.

–Что он делает?– спросил Киран.

–Он проводит иммунохроматографический анализ твоей крови. Если он будет положительным, обещаю, ты все узнаешь,– отозвался Эрик, неотрывно следя за Рудяком.

На какое-то время каждый из них ушел в себя. Представление Рудяка за стеклянной стеной напоминало театр. Он двигался от прибора к монитору, взмахивал руками, будто дирижируя, и что-то приговаривал, но до них не доносилось ни звука. Наконец доктор вышел из лаборатории с распечаткой каких-то химических схем и сунул ее Эрику.

–Контрольная зона окрашена. У него антитела на Морфей.

–Как я и думал,– процедил Эрик, мрачно глядя на лист.

Рудяк улыбнулся с высоты своего огромного роста съежившемуся на стуле Кирану и торжественно сообщил:

–Молодой человек, вы находитесь под действием очень сильного психотропного препарата. Поздравляю. Мне вкратце рассказали, что у вас амнезия около двух месяцев. И… вы потенциально были связаны с нашим дорогим «Плутоном». Буду признателен, если вы детально опишете мне свои симптомы и жалобы, а также исходный пункт вашей амнезии, каким вы его помните.

Эрик положил руку на плечо Кирана и сказал:

–Поверь, сколько бы тебя ни били головой об землю, у твоих проблем совсем другая причина.– Он красноречиво потряс распечаткой.– И «Плутон» имеет к этому только косвенное отношение. Расскажи ему все, как мне.

* * *

История Кирана не вызвала у Рудяка ни скепсиса, ни даже удивления. Он что-то живо заносил в планшет, постоянно кивал, и это все больше напоминало прием у врача. Дойдя до девушки, Киран попытался опустить этот эпизод, но Эрик закатил глаза и бесцеремонно выложил все вместо него. Рудяк и ухом не повел. Зато Киран почувствовал себя еще более сконфуженным и уже не был уверен, что поступил правильно, настолько доверившись Фергюсону.

–Давайте я начну не с ваших анализов, а с того, что мы тут делаем,– ожил наконец доктор.– Раз Эрик привел вас непосредственно ко мне, вам положено знать. «ФЕМА» – лидер в психиатрической фармакологии. Как говорит батюшка вашего друга, наши лекарства лечат души, и весьма успешно. На данный момент мы разрабатываем кое-что революционное…– Рудяк сделал внушительную паузу и обвел визитеров самодовольным взглядом.– Аналогов этому нет, и в его основе новое синтетическое вещество, которое мы любовно зовем Морфеем. Пока он проходит самые ранние тесты, но результаты уже ошеломляющие. Как, к сожалению, и побочные эффекты.– Рудяк понизил тон.– В том числе и при его производстве.

–Произошла утечка,– продолжил Эрик.– Одну из труб с химическими отходами прорвало, и они пропитали землю вокруг фабрики. Почва подверглась эрозии, и за год образовались пустоты, о которых ты, вероятно, слышал. А наш препарат осел в земле.

–Но под влиянием среды Морфей перешел в другое агрегатное состояние,– развел руками Рудяк.– Теперь он кристаллизуется, как известняк, в тех местах, где его концентрация была наиболее сильной. С той трубой у нас все еще проблемы, хотя основную дыру мы заделали. Но подтекает, подтекает… Комментарий по экологической ситуации мне давать совершенно не хочется, иначе нас тут всех штрафовать пора. Проблема в стервятниках. Какие-то дельцы прознали про аварию и собрали пробу. Они не ученые, а просто барыги. Но я подозреваю, у нас в лабораториях уже давно есть крыса, которая передала им информацию о свойствах препарата. Его кристаллы стали сбывать фактически как метадон. В безвкусных пластиковых пакетах. В темных проулках. И под прикрытием вашего дражайшего «Плутона». Нет никаких доспехов и костей солдат Первой мировой. Есть чудодейственное средство от душевных мук, и Граммель со своими придурками вошел в долю, создав барыгам все условия для раскопок. Теперь они под видом «Плутона» выкапывают наше золото, а общественность и в ус не дует. Как же, исторические артефакты вокруг как грибы вылупляются! И вот теперь вы, молодой человек, можете сделать выводы о своей роли в этой истории.