Охотники и жертвы - Райчел Мид

— Ты будешь не одна.

Ее захлестывали тревога, страх и другие эмоции. И все же витоге потребности тела взяли верх. Прошло немного времени, и ее глазазакрылись, дыхание стало ровным, эмоциональный фон начал стихать.

Мне самой было не до отдыха — так бурлил в крови адреналин.Примерно через час вернулась медсестра и сказала, что я должна уйти.

— Это невозможно, — ответила я. — Я обещала,что не оставлю ее одну.

Медсестра была высокая даже для моройки с добрыми каримиглазами.

— Я побуду с ней.

Я скептически смотрела на нее.

— Обещаю, — добавила она.

Вернувшись к себе, я почувствовала, что тоже полностьюразбита, измотана страхом и волнением. На мгновение мне захотелось просто житьнормальной жизнью и иметь нормальную лучшую подругу. Однако я тут же выбросилаэти мысли из головы. На самом деле никого вообще нельзя считать нормальным. И уменя никогда не было подруги лучше Лиссы… но, господи, временами бывает тактрудно!

Я крепко проспала до утра. На первый урок пошла, чтобыпроверить — а вдруг слух о происшедшем ночью уже распространился? Выяснилось,что разговоры о вчерашних событиях действительно велись, но, главным образом, окоролеве и приеме. О кролике никто ничего не знал. Как ни трудно в этоповерить, лично я почти забыла обо всех этих королевских штучках, они казалисьтакими незначительными на фоне того, что рядом существует некто, устроивший вкомнате Лиссы ужасный взрыв.

Тем не менее, по мере того как разворачивался день, язаметила кое-что странное. Люди перестали таращиться на Лиссу и переключилисьна меня. Плевать. Не обращая на них внимания, я порыскала вокруг и нашла Лиссу,которая как раз заканчивала «кормление». Всякий раз, когда я видела, как ее ротвпивается в шею «кормильца», у меня возникало довольно странное чувство.Струйки крови стекали в горло Лиссы, выделяясь на фоне ее бледной кожи.«Кормилец», хоть и человек, был почти так же бледен, как морои, — из-за потерикрови. Он ничего не замечал, погрузившись в кайф от укуса вампира. Почувствовавукол зависти, я решила, что пора лечиться.

— Как ты? — спросила позже, по дороге в класс.

На ней была блузка с длинными рукавами, прикрывающимизапястья.

— Ничего… Но я никак не могу перестать думать окролике. Это было ужасно. Он так и стоит у меня перед глазами. И то, что яделала потом. — Она на мгновение зажмурилась, но тут же снова открылаглаза. — О нас болтают.

— Знаю. Не обращай внимания.

— Ненавижу это! — возмущенно сказала она.

Волна мрачных чувств нахлынула на нее и благодаря нашейсвязи передалась дальше, ко мне. Моя лучшая подруга была беззаботной добройдевушкой. Она не должна испытывать подобные чувства.

— Ненавижу все эти сплетни. Глупость ужасная. Почемувсе они такие поверхностные?

— Не обращай внимания, — успокаивающе повторилая. — Самое разумное — вообще держаться от них подальше.

Однако не обращать внимания становилось все труднее.Перешептывания и взгляды усиливались. На уроке поведения животных стало так плохо,что я не могла сосредоточиться даже на предмете, который сейчас нравился мнебольше всего. Госпожа Мейснер рассказывала об эволюции, выживании сильнейших ио том, как животные инстинктивно ищут пару с хорошими генами. Рассказ увлекменя, но даже ей было все труднее вести урок, поскольку приходилось постояннопокрикивать на учеников, добиваясь их внимания и тишины.

— Что-то происходит, — сказала я Лиссе наперемене. — Не знаю что, но явно что-то новое.

— Что еще? Помимо того, что королева ненавидит меня.Что еще может быть?

— Хотелось бы мне знать.

События достигли своего апогея на последнем уроке,славянского искусства. Мы работали над индивидуальными проектами, и тут парень,которого я едва знала, сделал мне почти непристойное предложение. Я ответила науровне — открытым текстом заявила ему, что он может с этим предложениемсделать. Он лишь рассмеялся.

— Брось. Роза. Я с удовольствием пущу тебе кровь.

Вокруг громко захихикали, и Мия бросила на нас насмешливыйвзгляд.

— Постойте-ка, это ведь Роза раздает свою кровь?

Снова смех, еще больше. И тут до меня дошло. Я толкнулаЛиссу.

— Они знают.

— Знают что?

— О нас. О том, как ты… ну, как я «кормила» тебя, когдамы были в бегах.

Она удивленно открыла рот.

— Откуда?

— А ты как думаешь? От твоего дружка Криигиана.

— Нет, — категорично заявила она. — Он нестал бы болтать.

— А что, кто-нибудь еще знает?

Вера в Кристиана полыхала в ее глазах и эмоциях. Однако онане знала того, что знала я. Она не знала, как вчера вечером я обманула его,заставив поверить, что она его ненавидит. Какой непостоянный оказался парень!Выдать наш наиглавнейший секрет — ну, один из них — вполне адекватная месть.Может, и кролика он убил. В конце концов, это произошло спустя всего пару часовпосле нашего с ним разговора.

Не дожидаясь ее протестов, я зашагала на другую сторонукласса, туда, где сидел Кристиан, в полном одиночестве, как обычно. Лисса пошласледом за мной. Не заботясь о том, что нас видят, я наклонилась к нему такблизко, что мое лицо оказалось всего в нескольких дюймах от его.

— Я убью тебя.

Его взгляд метнулся к Лиссе, слабая тень желания мелькнула вглазах, но лицо ту же приняло хмурое выражение.

— Почему? Разве это не добавляет чести стражу?

— Хватит выделываться, — совсем тихо сказалая. — Ты разболтал. Разболтал о том, как я «кормила» Лиссу.

— Скажи ей! — в отчаянии вмешалась Лисса. —Скажи, что она ошибается!

Кристиан перевел взгляд с меня на нее. Они уставились другна друга, и я почувствовала такую мощную волну взаимного притяжения, что она,фигурально выражаясь, чуть не сбила меня с ног. Сердце Лиссы буквально таяло, ион испытывал по отношению к ней те же чувства, это было очевидно для меня, ноне для Лиссы, поскольку он все еще смотрел на нее сердито.

— Можешь больше не притворяться, знаешь ли, —сказал он наконец.

Влечение растаяло, тон Кристиана вызвал у Лиссы ощущениепотрясения и обиды.

— Я… что? В каком смысле… притворяться?

— Сама знаешь в каком. Просто прекрати. Не трудись зря.

Лисса смотрела на него широко распахнутыми глазами, вкоторых плескалась боль. Ей даже в голову не приходило, что я наехала на неговчера вечером. Тем более ей не приходило в голову, что он поверил, будто онатерпеть его не может.