Затишье перед бурей - Александр Михайловский

Ну, то, что я оказался «полковником», меня не удивило – по-английски подполковник – lieutenant colonel, или «лейтенант-полковник», и при обращении первое слово обычно опускается. Но у меня сложилось впечатление, что он говорит для большой аудитории – а в кабинете были только мы трое. И, главное, за двадцать или более минут речи он так и не сказал ничего вразумительного. А мне приходилось стоять и внимательно слушать. Впрочем, каждому, кому хоть раз довелось побывать на комсомольском или партийном собрании, не привыкать к такого рода речам…

Наконец-то красноречие сего великого мужа иссякло, и он завершил свою речь словами:

– И я рад вам сообщить, что Конгресс ратифицировал Константинопольский договор, подписанный нашими державами. От имени нашей республики его скрепил своей подписью мой предшественник президент Грант, несмотря на все попытки Бокера и некоторых других личностей саботировать этот процесс. Мы уже передали послу Российской империи свидетельство о ратификации – а вот и официальная ратификационная грамота.

Я с полупоклоном принял переданный им документ и, в свою очередь, передал аналогичные документы Эвертсу и добавил:

– Мистер президент, мистер госсекретарь, в переданном вам экземпляре, согласно дипломатическому протоколу, присутствует полный текст договора – именно его ратифицировала Югороссия?

– Да, полковник, – ответил президент Хейс, – прошу прощения, типография Конгресса еще не отпечатала текст договора, ратифицированного Конгрессом. Но это – пустая формальность. Как только это случится, вам немедленно передадут этот документ. Но это может занять еще несколько недель.

– Мистер президент, – сказал я, – мне, увы, придется очень скоро покинуть САСШ. Но господин Шишкин, посол Российской империи, уполномочен принимать любые документы, предназначенные для Югороссии.

– Хорошо, полковник, – кивнул президент Хейс, – так мы и сделаем. А теперь прошу вас к столу!

И мы прошли в Овальный зал, выдержанный в голубой цветовой гамме, где нас уже ждали накрытые столы. Кухня была «помесью французской и среднезападной» – то есть с претензией, но чрезвычайно тяжеловесной. То ли дело ресторан в отеле «Вормли», а тем более повар у Шишкина…

А еще здесь совершенно не было алкоголя. Я вспомнил, что Хейс, и особенно его жена, Лимонадная Люси, следят за тем, чтобы ни грамма алкоголя не пересекало порог Белого дома. Даже на банкете в честь представителя державы, с которой он очень хотел бы дружить. И все тосты, как и следует из прозвища первой леди, произносились именно со стаканом лимонада в руке. Кстати, лимонад был неплохой, хотя, конечно, у нас, русских, и не принято пить безалкогольные напитки во время тостов.

После обеда я распрощался с радушными хозяевами и пошел обратно к «Вормли». Не доходя до гостиницы, я завернул на одну из улочек и заглянул в безымянный бар. Через пару минут я уже сидел в отдельном кабинете с бутылкой хорошего портвейна. Вскоре открылась дверь, и туда вошел человек, весьма похожий на дворецкого – каковым он и был. Впрочем, его фото мне уже показали.

– Мистер Макнил? – сказал я. – Здравствуйте. Меня зовут Николас. Неплохой портвейн, надеюсь, вы не откажетесь?

– Здравствуйте, Николас, – ответил мой визави. – Рад с вами познакомиться. Зовите меня просто Колин. А насчет портвейна – конечно, не откажусь, кто ж откажется от «Тейлора» 1863 года?

Я налил ему и себе в пузатые бокалы.

– Ваше здоровье, Колин! – сказал я, поднимая бокал.

Мы чокнулись и выпили, после чего мой собеседник вдруг сказал:

– Чтобы не забыть – вот те самые бумаги, которые я обещал Роберту.

И он передал мне текст договора из типографии Конгресса – который, как оказалось, уже был отпечатан, что бы мне там ни врал Хейс.

– Спасибо, Колин! – благодарно кивнул я. – А ваш хозяин не хватится своего экземпляра?

– С вашего позволения, Николас, – усмехнулся Колин, – два разных курьера по ошибке доставили ему два таких договора, так что про существование второго экземпляра он и не подозревает. А теперь позвольте мне вам рассказать о последних визитах сенатора Паттерсона к моему хозяину…

16 (4) декабря 1877 года. Куба. Гуантанамо

Комендант военно-морской базы Югороссии, поручик Игорь Кукушкин

Ну, вот мы с Наденькой и на Кубе. «Адмирал Ушаков» доставил нас сюда четко по расписанию, прямо как «Невский экспресс», который приходит на Московский вокзал. Правда, во время перехода зимняя Атлантика изрядно штормила. Мне-то, как старому морскому волку, хоть бы что – я к этому делу уже привычный. А вот Наденька, бедняжка, ей все же довелось слегка «покормить морского царя». Правда, через некоторое время, когда ей стало полегче, Наденька мне шепнула, что ее сильная тошнота – это не только следствие морской болезни.

Оказывается, моя любимая беременна, и месяцев через семь она осчастливит нашу семью ребеночком. Кто это будет, мальчик или девочка, об этом нам пока еще рано гадать. Но все равно здорово! Я на радостях начал было тискать Наденьку, да так, что чуть не поломал ей ребра, но она отстранила меня и сказала, что теперь с ней нужно обращаться нежно и аккуратно. Я прикинул, что наш сын (или дочка) родится на Кубе. Место рождения в паспорте – а ведь у нас будут паспорта – Гуантанамо. Вот прикольно!

Ну, личные дела личными делами, а пока мне приходится заниматься тем, ради чего меня сюда послали. Оказалось, что мне пахать – не разгибаться, работы не одну неделю. Я даже не подозревал, что у коменданта базы столько всяких обязанностей.

В первую очередь мне было необходимо заняться обороной самой базы. Конечно, очень хорошо, что сюда часто заходят наши корабли – если что, нас не дадут в обиду. Только вот недавнее появление банды янки во главе с Пинкертоном показало, что вокруг базы начались разные, не совсем приятные для нас, телодвижения. А если еще вспомнить, что прямо здесь, на нашей территории, временно разместилось правительство КША… Тут и до греха недалеко. Янки ведь не упустят подобного уникального шанса – одним ударом ликвидировать всю верхушку конфедератов.

Дело еще и в том, что подчиненный мне взвод просто не в состоянии качественно прикрыть весь периметр базы. Для этого у меня просто недостаточно личного состава. А посему я срочно связался с майором Рагуленко, пардон, команданте Элефанте, и попросил его помочь мне людьми. Майор, как я и ожидал, поворчал немного, но потом, видимо, прикинув, что к чему, все-таки обещал прислать мне подкрепление. И теперь, в ожидании его помощи, я хожу по территории базы и ломаю голову – где мне разместить посты, секреты и огневые точки, и какие полевые укрепления соорудить. На всякий, так сказать, пожарный…

Потом надо будет обеспечить базу защитой от тех, кто наверняка попытается сунуть нос в чужие дела. А это значит, что нам необходимо установить по периметру вышки с системами видеонаблюдения. Ну, и собачек на блоки надо поставить. Я уже прикормил пару местных барбосов. Они теперь не уходят с территории – охраняют нас и лают на чужих. Система сигнализации типа «гав-гав». Но этого пока мало, и надо обзавестись нормальной кинологической службой.