Белоснежка и босс Громов - Ася Невеличка

Я не могла отвести взгляд от его задницы. Тоже очень приятной для глаза, упругой и накаченной, которой сейчас будет касаться своими пальцами массажист.

И почему я массажист только шее-воротниковой зоны?

— Раздевайтесь и занимайте свободный столик, — мягко подтолкнул меня второй парень.

— Раздеваться? – просипела я.

— Я накрою вам бедра полотенцем, не переживайте.

Кое-как, дико при этом краснея, я легла грудью на стол, неловко распустила полотенце и потянула его вниз. Чья-то рука вовремя помогла, закрывая оголившиеся бедра, и я с облегчением повернула голову, чтобы поблагодарить массажиста, но наткнулась на тяжелый взгляд босса, до сих пор удерживающий край полотенца в протянутой руке.

— Ребята вышли, чтобы ты не смущалась, — низким голосом проговорил он, даже не проговорил, а провибрировал.

Я вздрогнула, чувствуя приятную волну, прокатившуюся по телу. А ведь мне не показалось! Громов действительно намекал.

И черт возьми, мне это нравилось.

Но тут массажисты вернулись, Громов выпустил мое полотенце, и нами вплотную занялись руки специалистов. Под музыку и расслабляющие движения, я размякла и провалилась в полусон. До чего же приятно!

А еще, как много неприлично хорошего произошло со мной после приезда в столицу! Наверное, все это должно достаться моей сестре, но я не чувствовала вины, что на время заняла ее место. Ведь ей достанется один из боссов…

Тут я с тяжелым вздохом повернула голову к Громову и вздрогнула, когда увидела, что он не отрываясь смотрит на меня. Быстро прикрыла глаза, чтобы случайно не напроситься на еще одно откровенное предложение. Сколько я смогу держаться, если босс снова и снова будет провоцировать меня на близость?

У-у-у, как я злилась на беспутную Маринку, и как оправдываю сейчас себя за собственное желание. Волосы. Просто надо взять его волосы, отнести в лабораторию и выяснить Громов отец ребенка или нет. И если нет…

— Приготовьте нам после массажа джакузи. Освежимся, выпьем чая и после поедем домой.

Джакузи? Он же понимает, что без купальника я в джакузи не полезу?

Но я полезла, в том же провокационном полотенце, под насмешливым взглядом босса, который кстати был предусмотрительно в плавках.

— Ты можешь снять полотенце, — предложил он, кивая на бурлящую поверхность воды, — я все равно ничего не увижу, а ты расслабишься.

— Что вы заладили «расслабишься да расслабишься»? Меня не напрягает полотенце, а вот ваш взгляд напрягает.

— И что мне сделать, чтобы он не напрягал тебя?

— Закройте глаза, — выдала я очевидное.

— У меня встречное предложение — пересядь рядом, — по его улыбке было понятно, что это опять какая-то ловушка.

— Зачем?

— Пока ты сидишь напротив, я в любом случае буду смотреть на тебя. А если сядешь рядом, то буду смотреть прямо, а не выворачивать шею. В моем состоянии это небезопасно.

— Сворачивать шею в любом положении опасно, — проворчала я, неловко перебираясь к бортику, у которого сидел босс, и придерживая полотенце, которое под действием пузырьков начинало сползать и всплывать.

Громов чуть подвинулся, чтобы я могла свободно сесть рядом и вытянуть ноги.

Некоторое время мы сидели молча. Босс, как и обещал, головой не крутил, а наблюдал за моими всплывающими ногами. Вот его, в отличие от моих почему-то спокойно лежали на дне.

— Я вдруг подумал, что совсем не знаю тебя, — заговорил Громов. — Расскажи о себе.

— Что?

— Всё. Всё, что захочешь и что не будет тебя напрягать, — в конце он конечно хмыкнул.

Это хорошая оговорка, потому что есть темы, о которых я с ним говорить не буду.

— Мне нравится в столице. И в вашей фирме нравится работать. Я думала, будет все труднее.

— Труднее, чем где?

— Чем у нас в станице.

— Расскажи про станицу.

И снова не просьба, а приказ. Может, мягче, чем обычно, но все равно повелительный.

— Там хорошо, тепло. Здесь уже холодно и дождливо, а у нас еще солнце и приятные вечера, — мечтательно вернулась домой я.

— Там было время гулять? Наслаждаться вечерами?

Я пожала плечами:

— Не всегда. Иногда в полях так уработаешься, что доползти бы до кровати и вырубиться.

— В полях? – в голосе Громова звучало удивление.

— Да, я из семьи фермеров, вообще-то. А какие у меня мама соленья делает, ммм, закачаешься!

— Я бы хотел попробовать…

— Давай я тебе завтра принесу, если еще Маринка не схомячила…

Я осеклась, а Громов, как опытный рыбак, сделал подсечку:

— Маринка?

— Сестра, — тихо проблеяла я и тут же перешла в наступление: — Надеюсь, наличие сестер не запрещается при работе на вашей фирме?

Босс усмехнулся:

— Нет, пока не запрещается. Но продолжай. Про ферму. Мне интересно.

Я задумалась, что рассказать ему про ферму? Для меня это настолько обыденно и неинтересно. Другое дело, расписать чего я лишилась из-за фермы… И меня понесло. Как-то само собой о мечте выучиться на вокал, пойти петь на сцену. О том, как я хотела покорять столицу не поливкой цветов, а своим вокалом.

— Почему не пошла учиться?

Я поникла, разглядывая поднимающиеся со дна пузырьки и лопающиеся перед моим носом.

— Потому что родителям осталась помогать. Потому что сестру они отпустили учиться и меня просто не потянули бы…

— Но в столицу тебя отпустили?

Я кивнула, закрываясь в себе. Не готова я откровенничать об особых обстоятельствах Маринки.

Его рука накрыла мою под водой. Я дёрнула, но он удержал, повернув ко мне лицо.

— Но с другой стороны, теперь ты стала ближе к своей мечте.

Я оказалась в западне его взгляда. Его пальцы перебирали мои, поднимая руку и опуская себе на бедро. Из-за этого движения я качнулась и оказалась слишком близко к боссу, а отпрянуть он мне не дал, удерживая руку на своем бедре и другой прижимая к себе.

Еще одно долгое тягучее мгновение, когда решительность отодвинуться от Громова окончательно потонула в желании попробовать его на вкус, и вот губы босса в сантиметре от моих, а я преодолеваю последнее разделяющее расстояние, чтобы коснуться их поцелуем.

Безумный взрыв странных ощущений. Я никогда не была сладкоежкой, а сейчас вдруг почувствовала, что хочу, хочу наверстать всё упущенное за эти годы и нализаться сладкого до отвала.

Вцепилась в его голову, обнимая и притягивая к своим губам, словно боялась, что он оттолкнет, но куда там! Громов сам как безумный впивался пальцами в мои бедра, усаживая поверх своих, врывался наглым обезоруживающим поцелуем мне в рот и вдавливал в свое тело, отчего по моему позвоночнику пробегала сотрясающая дрожь, змеясь по каждой мышце и сухожилию, заставляя нервно хвататься за босса, оттягивать его голову, чтобы судорожно глотнуть воздух и иступлено застонать от жадности.