Голландская могила - Моника Кристенсен

– Можно нам войти? – крикнул один из них и указал на входную дверь.

– Остановите их, – быстро приказал Люнд Хаген, – это не смешно. Что за ребячество! Запретите им подслушивать под окнами. Скажите, что они мешают следствию, – он серьёзно оглядел собравшихся, – журналисты ни в коем случае не должны узнать о ноже. На данный момент эти сведения будут считаться строго конфиденциальными. Ни слова никому. Особенно Опедалу. И возможно, что с Опедалом у нас возникнут сложности.

Прямо перед обедом они приступили к осмотру зданий в Ню-Олесунне. Полицейские разбились на пары. Ходить по нежилым ветхим домам Люнду Хагену не хотелось – такая работа занимает время и может оказаться небезопасной. Однако больше всего недовольства вызвали дознания жителей Ню-Олесунна и обход их жилищ. Журналисты наконец-то нашли, к чему прицепиться и вокруг чего поднять шумиху. Насколько местным не изменяла память, никогда ещё в Ню-Олесунне полиция не обыскивала жилые дома. И хотя речь шла об обычном осмотре, и местным жителям, и временно проживающим здесь учёным не понравилось, что их подозревают в убийстве.

– Это просто смешно. Даже на Северном полюсе от них нет покоя, – прошипел немецкий учёный, проводящий эксперименты с рыбьими мальками в одном из больших бетонных зданий возле причала. Морская лаборатория, на самом деле представляющая собой холодное неотремонтированное помещение на старой электростанции, носила крайне амбициозное название, написанное на деревянной табличке над входной дверью: «Нансеновская лаборатория». Учёному, отвечавшему за научные эксперименты, Кнут задавал совершенно стандартные вопросы. Оставляли ли двери в лабораторию незапертыми с того времени, как он приехал на зиму в Ню-Олесунн? Не замечал ли он чего-нибудь необычного? Не находил ли оборудования, которое ему не принадлежало?

Карлсен задумчиво заглянул в большие ёмкости, где плавали мальки арктической трески. «Бедная мелюзга, – подумал он и провёл по воде кончиками пальцев, – они-то ни на какие эксперименты не подписывались». И он задумался о том, есть ли у рыб чувства.

– Немедленно выньте руки из воды! – сердито закричал немецкий учёный, уставившись через очки на Карлсена. – Вы весь эксперимент испортите!

Хаген и Андреассен отправились в старые шахтёрские постройки возле горы Цеппелин. На протяжении многих лет станция для отбора проб и машинный цех использовались для самых разных целей. Полицейские остановились возле цеха, а затем вошли в полутёмный зал с оборудованием, и Люнд почувствовал напряжение. Вероятнее всего, связанные с убийством следы можно было обнаружить в наиболее удалённых от посёлка постройках. Однако осмотр станции для отбора проб и машинного цеха результатов не принёс.

– Что будем делать? – спросил Люнд Хаген. – На машине дальше не проедешь. Может, разомнём кости и прогуляемся до старых шахт, тех, что появились здесь при первой разработке угля?

– Нет, туда мы не пойдём, – ответил Андреассен. Он захватил с собой карту, а перед выходом долго обсуждал маршрут с начальником станции. – Внутрь шахт нам всё равно не попасть. В семидесятых входы в большинство шахт были взорваны. К тому же в проходах там лёд, который никогда не тает. Это из-за вечной мерзлоты. Предлагаю доехать до аэропорта и пройтись там по постройкам.

Турбьёрну и Хьеллю Лоде поручили осмотреть нежилые деревянные дома в центре Ню-Олесунна. Домишки были крошечные, но зато их было много. Большинство из них оказались совершенно пустыми, но в некоторых осталась мебель времён расцвета угледобычи. Кресла и журнальный столик, явно произведённые в пятидесятых, маленькая колыбелька, цветастые кофейные чашки и блюдца, тазик с висящим на бортике полотенцем – всё это было удивительно старомодным, но в то же время и трогательным.

Эти так называемые музейные домики стояли среди обычных жилых домов. Ничего интересного Турбьёрн и Хьелль Лоде там не нашли – впрочем, особых надежд на их осмотр они и не возлагали.

Сложнее всего пришлось Кнуту и Отто Карлсену – им достались большие хозяйственные постройки, сооружённые в пятидесятых возле старой пристани, в том числе и здание очистной станции. Начали они со старейшей в посёлке электростанции, расположенной ближе всего к морю. Здание было среди тех, что раньше планировалось снести, но армированный бетон оказался чересчур прочным. Ко всему прочему, в стенах содержалось большое количество асбеста. Некоторые двери можно было открыть, но комнаты, в которые они вели, были либо совершенно пустыми, либо забитыми деревянными заготовками, сложенными там плотником.

Самая большая дверь, которая вела в электростанцию, была заколочена массивными брусками дерева. Начальник станции рассказывал, что заколотили её от любопытных, чтобы те не залезли в здание и случайно не получили увечий. Полицейские могут просто отодрать брусья – плотник потом заново их приколотит.

– Давай-ка плюнем на эту затею? – предложил Карлсен. – Чтобы кто-то вломился внутрь, а потом вышел и заново заколотил дверь? Крайне маловероятно! Даже если бы кто-то и попытался, шуму было бы столько, что весь Ню-Олесунн на уши встал бы. Я не верю, что за этой дверью лежит труп.

И тем не менее, дверь они всё же взломали, а затем прогулялись по гигантскому машинному отделению старой электростанции. На этом осмотр закончился.

Здание по другую сторону дороги служило в эпоху угледобычи хлевом – в зимнее время местным жителям приходилось тогда самостоятельно обеспечивать себя мясом, яйцами и молоком. Сейчас же первый и второй этажи частично использовали как склад. Впрочем, кое-что осталось здесь и от старого хлева: возле потолка в самом большом из бывших стойл были прибиты балки с написанными на них именами давно умерших коров и числами, обозначающими средний удой.

Когда Кнут открыл одно из помещений в задней части здания, в нос полицейским ударил настолько резкий и неприятный запах, что они отскочили. Пол был покрыт толстым слоем какой-то жирной субстанции зеленовато-коричневого цвета. Полицейские переглянулись. Может, они нашли место убийства, а под ногами у них – гниющая человеческая кровь?

Сзади неслышно подошли Хьелль Лоде и Турбьёрн. Они уже закончили осмотр домиков и теперь решили помочь коллегам.

– А, это ерунда, – сказал Хьелль Лоде, – тут несколько лет назад свежевали тюленей. Жир примёрз тогда к полу, а потом, когда здание начали обогревать, растекся здоровенными лужами. Если сюда зайти, то потом одежда и обувь насквозь пропахнут прогорклым жиром. А здесь, как вы и сами видите, никаких трупов нет.

К вечеру усталые полицейские закончили осмотр и отправились помыться перед ужином. Во время ужина журналисты рвались поговорить с полицейскими, но не осмеливались подойти к длинному столу, за которым те сидели.

– Полагаю, вы тоже зря время потратили? – спросил Люнд Хаген, отправив в рот здоровенный кусок лазаньи.

На долю Тведта выпала самая скучная работа – осмотр ангаров и других строений аэропорта в компании губернатора Берга, поэтому теперь полицейский был даже более недовольным, чем обычно. Он осмотрелся и с радостью убедился, что губернатор подсел за другой столик, к начальнику «Кингс Бей».