Суворов - Вячеслав Лопатин

Среди оппонентов Потемкина мы видим таких крупных деятелей правительственной администрации, как генерал-прокурор князь А.А. Вяземский, президент Адмиралтейской коллегии граф И.Г. Чернышев, президент Коммерц-коллегии граф А.Р. Воронцов. И всё же план Потемкина был одобрен советом при высочайшем дворе — на этом настояла императрица. Выросшая в обстановке придворных интриг, сама большая мастерица политических комбинаций, государыня высоко ценила не только государственный ум и деловую хватку Потемкина, но и его умение сотрудничать на пользу дела с самыми разными людьми, даже с явными недоброжелателями и противниками.

Шестого августа умер Фридрих Великий, бывший на протяжении многих лет «возмутителем спокойствия в Европе». После тяжелых поражений от русской армии в Семилетней войне король стал более осторожным и старался не доводить дело до войны, но суть его политики не изменилась: любой ценой добиться гегемонии в Германии, расширить территорию и увеличить людские ресурсы Пруссии за счет Польши, над картой которой старый король провел последние дни жизни. Начало было положено первым разделом шляхетской республики. Соседи Пруссии волновались: как поведет себя на престоле племянник великого короля Фридрих Вильгельм II?

Среди внешнеполитических забот России самыми острыми являлись отношения с Турцией и безопасность южных границ, протянувшихся от Каспийского моря до Буга. На Северном Кавказе уже шли боевые действия. Горцы во главе с чеченцем Ушурмой, объявившим себя пророком Шейхмансуром, нападали на русские посты и крепости.

В конце октября Потемкин поскакал на юг. Вместе с ним отправился и Суворов, незадолго до того получивший долгожданный чин полного генерала (пожалован по старшинству[6] 22 сентября 1786 года). В списке генерал-аншефов он оказался двенадцатым, но именно его Потемкин взял с собой, хорошо зная, каким мастером обучения войск был Александр Васильевич.

Согласно разработанному князем плану императрица весной 1787 года должна была посетить южные губернии. Путешествие задумывалось как важная политическая и дипломатическая акция. С государыней ехали дипломатические представители ведущих европейских держав, придворные чины. В Херсоне к путешественникам должен был присоединиться австрийский император Иосиф.

Потемкин хотел показать достижения по заселению и хозяйственному освоению Северного Причерноморья. Новые города и селения, крепости и верфи, ремесленные мастерские и мануфактуры, возникшие за последние десять лет на безлюдных землях, красноречивее всех дипломатических нот должны были убедить друзей и недругов России, что ей есть что защищать, есть и чем защищать.

Суворов, состоявший при 3-й дивизии Екатеринославской армии, через три месяца должен был командовать частью войск, «к границе польской назначенной». Перед ним открывались широкие возможности внедрять в армии свои принципы боевой подготовки и воспитания солдат и офицеров.

В то самое время, когда Потемкин и Суворов скакали на юг, из Калуги к турецкой границе медленно следовал бывший крымский хан со своим обозом. Екатерина после настойчивых просьб Шагин-Гирея дала разрешение на его отъезд в Турцию. Узнав об этом, русский посланник в Константинополе Яков Иванович Булгаков предсказал судьбу последнего правителя Крыма, заявив, что тот едет навстречу своей смерти. Шагин-Гирей при пересечении границы был принят турками с показной пышностью. Вскоре его отправили на остров Родос — место пребывания потерявших власть ханов. После объявления Турцией войны России он был вероломно убит.

А пока в причерноморских губерниях шла подготовка к приезду императрицы. Города, которые собиралась посетить Екатерина, приводились в праздничный вид. Чинились дороги и переправы. Возводились путевые дворцы для самой государыни и жилища для ее многочисленной свиты. Суворову было поручено обеспечить безопасность границы по Южному Бугу и приготовить войска для торжественных встреч и смотров.

Седьмого января 1787 года из Царского Села выехал царский санный поезд. Почти три месяца двор провел в древнем Киеве, где Екатерину принимал генерал-губернатор Малороссии граф Петр Александрович Румянцев. Среди многочисленных спутников и гостей императрицы был и Суворов, прибывший в Киев 16 февраля.

Двадцать второго апреля вниз по Днепру двинулась большая флотилия. Спустя три дня на борту царской галеры «Десна», ставшей на якорь напротив Канева, состоялось свидание Екатерины с польским королем. В этом месте польская граница подходила к Днепру, и Станислав Август, которому по конституции было запрещено покидать пределы страны, мог, не нарушая закона, беседовать с российской императрицей.

Понятовский просил защитить его от собственных подданных, влиятельных польских магнатов, грозивших ему свержением с престола, искал сближения с Россией, предлагал заключить союзный договор в преддверии близкой войны с Портой. За полтора месяца до каневского свидания он уже провел предварительные переговоры с Потемкиным, горячим сторонником русско-польского оборонительного и наступательного союза. Но Екатерина отнеслась к этим предложениям сдержанно и не спешила связывать себя обязательствами перед Польшей, внутреннее положение которой оставалось крайне неустойчивым. К тому же союз со Станиславом Августом мог вызвать осложнения в отношениях с Австрией и Пруссией. Королю была обещана поддержка, дипломатам поручена работа над проектом союзного договора.

Дни с 30 апреля по 3 мая императрица провела в Кременчуге, временно являвшемся главным городом наместничества. Смотр легкоконных полков, батальонов Бугского егерского корпуса и батальона екатеринославских гренадер произвел на императрицу и ее гостей большое впечатление. Отметим, что среди генералитета, встречавшего Екатерину в Кременчуге, были генерал-аншеф Суворов и генерал-майор Голенищев-Кутузов, командовавший бугскими егерями. «Здесь я нашла треть прекрасной легкой конницы, той, про которую некоторые незнающие люди твердили доныне, будто она лишь счисляется на бумаге, а в самом деле ее нет, — пишет Екатерина 30 мая П.Д. Еропкину. — Однако ж она действительно налицо, а такова, как, может быть, еще никогда подобной не бывало, в чем прошу, рассказав любопытным, слаться на мое письмо, дабы перестали говорить неправду». То же она подтверждает в письме, отправленном в Петербург Николаю Ивановичу Салтыкову, исполнявшему обязанности гофмейстера двора наследника Павла Петровича: «Здесь я нашла три легкоконные полка, то есть треть тех полков, про которые покойный Панин и многие иные старушонки говорили, что они только на бумаге, но вчерась я видела своими глазами, что те полки не карточные, но в самом деле прекрасные».

И город, и жители, и войска очень понравились императрице и ее спутникам, среди которых были полномочные дипломаты: французский посланник граф Сегюр, английский посланник Фицгерберт, австрийский посол граф Кобенцль.

С Кременчуга начиналась главная часть путешествия — осмотр губерний, вверенных попечению Потемкина. Уже после смерти и светлейшего князя, и его венценосной супруги давно ходившие в кругу его политических противников слухи о плачевном состоянии вверенных его управлению губерний были литературно оформлены секретарем саксонского посольства в Петербурге Георгом фон Гельбигом, анонимно опубликовавшим в 1797—1800 годах биографию Потемкина, в которой он дал волю вымыслам о «потемкинских деревнях» — символе показного благополучия и неспособности России к созидательной деятельности. Этот злобный вымысел был переведен на несколько европейских языков и получил широкое распространение.