Безымянная Колючка - Айя Субботина

как и всегда, стоит разговору перейти на мою внешность, – с умилением. И она, готова поспорить, единственное в мире существо, в чьем взгляде оно абсолютно искреннее. Даже щенок, которого мне подарили по случаю двенадцатых именин, не казался таким добродушным и наивным.

— Ты хорошенькая, - воркует Рора. – Просто… не такая, как все.

— Ну да, других настолько изуродованных здесь нет.

— Я думаю, Рэн в тебя втрескался по уши.

Большей глупости я в жизни не слышала, но, когда речь заходит о выдумках Роры, я уже ничему не удивляюсь.

— У них с Тэоной были шуры-муры, - шепотом, как будто нас могут подслушивать, говорит она.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не треснуть ее по голове соблазнительно большой и тяжелой книгой. Мы, можно сказать, дружим уже две недели, но она только сейчас надумала поделиться такой важной информацией.

— Прости, ты всегда говоришь, что Тэона никто, и звереешь, когда речь заходит о твоей семье, - оправдывается Рора, - и я подумала, что лучше не говорить…

— Что за шуры-муры? – нетерпеливо перебиваю я. До моих ушей уже добралась целая куча сплетен о том, что Тэона и Рэн были… любовниками, но так как сеяли их девицы, безуспешно добивающиеся внимания моего высокородного господина, то я предпочла не придавать этим россказням большого значения. А вот слова Роры меня цепляют. – Ну!

— Я однажды видела, как Тэона и Рэн… разговаривали. – Она явно уже и не рада, что наболтала лишнего, но я не собираюсь отступать.

«Видела, как разговаривают», - это не то, о чем стыдно рассказать.

— Подслушала, ты это хотела сказать? – подсказываю я.

— Я просто отрабатывала наказание на конюшнях, - оправдывается Рора и даже на секунду как будто обижается, что я вынудила ее сознаться в этом позоре, но быстро продолжает: - а они как раз пришли туда и сразу начали разговаривать, и потом мне было стыдно, если вдруг они узнают, что их… могли слышать посторонние.

— И что ты подслушала?

— Тэона просила Рэна не бросать ее! – громким шепотом выпаливает Рора. – Говорила, что она без него пропадет, что, если они не будут вместе, – ей не жить. Плакала, умоляла, но он сказал, что все кончено и…

— И?.. - поторапливаю я.

— И что-то про то, что он больше не может рисковать, оставляя ее возле себя. Прости, лошади так громко ржали, и тот серый мерин меня чуть не лягнул, и…

— Рисковать чем?

— Взошедшие милостивые, ты что, вообще никогда не слушаешь, о чем говорят вокруг?! - Рора делает такие глаза, что за увеличительными стеклами очков они становятся непропорционально большими, как у хамелеона. - Это же все знают!

Да, я не слушаю разную болтовню, потому что собирать сплетни – занятие, недостойное отпрыска Старшей крови. Ну и что, что я Безымянная? По факту в моем мировоззрении это ничего не изменило, особенно в той его части, которая касается добровольного засорения головы порождением чужого больного воображения и зависти.

— У Рэна есть невеста, - еле слышно выдает Рора. – И, говорят, очень ревнивая. Когда стало известно, что между ним и Тэоной не просто «договор», она пришла в ярость. Помолвка оказалась на грани расторжения. Рэна даже на несколько дней отзывали домой. Вернулся мрачный, как туча. И тут же дал Тэоне отставку.

Рона гаденько хихикает, но вовремя вспоминает, что речь идет все-таки о моей сестре, и виновато закрывает рот рукой.

Удивительная штука – время. Раньше я и сама с удовольствием бы похихикала над провалом своей драгоценной сестрицы, но сейчас у меня в груди появляется странное чувство тяжести. Я прихожу в себя, когда понимаю, что отчаянно скребу под гортанью, а Рора с перепуганными глазищами что-то беззвучно бормочет. Наверняка молится о защите.

Взошедшие, есть ли вообще конец ее глупостям?

— Спасибо, что просветила меня насчет Рэна, - стараясь выглядеть как само миролюбие, благодарю я. Еще не хватало, чтобы мою единственную, можно сказать, подругу, хватил удар.

Она немного выдыхает, бормочет, что я ее до смерти перепугала, – и сворачивает разговор в старое русло.

— В общем, может, это не мое дело, но Рэн ведет себя очень странно. Со стороны, знаешь ли, виднее, как он на тебя смотрит, когда ты не видишь. И я собственными глазами видела, как он начистил физиономию гаронну с четвертого курса за то, что тот сказал, будто ты дешевая рабыня и достойна лишь вылизывать подошвы его сапог.

— Ну, так гаррон правду сказал, - безразлично пожимаю плечами. Еще не дело обижаться на каждого придурка, которому в жизни нечем заняться, кроме как лить помои на тех, кто не может дать сдачи. – А насчет Рэна, - я грожу ей пальцем, - у тебя слишком разыгралась фантазия. Если бы ты видела, как он измывался надо мной позавчера. Трижды заставлял подогревать кровь, потому что каждый раз к его столу кто-то приходил и увлекал его разговором.

На самом деле описанный инцидент был далеко не самым худшим за мою короткую карьеру служанки, но Рора так боготворит светлый образ своего кумира, что я не хочу ее разочаровывать. Да-да, даже такая бессердечная язва, как я, способна на жалость и сострадание. Но в мизерных дозах, которые Рора как раз и опустошала.

Когда через полчаса она все-таки сдается и отправляется «перекусить» (обычно таким неумелым предлогом Рора прикрывает желание сбежать из-под моего ига), я остаюсь в благословенной тишине. Увы, астрономия категорически не желает мне поддаваться. Я смотрю на созвездия, пытаюсь расчертить их так и эдак и все равно не вижу ничего, кроме хаотичной россыпи белых точек на темном пергаменте. Все эти предсказания – чистая профанация, тут и думать нечего. Но мне категорически требуется «прозреть», чтобы решить треклятую загадку. На кону стоит возможность, которой, скорее всего, больше не представится.

Еще через час мои мозги просто отказываются шевелиться. Совсем. Я пытаюсь сосредоточиться на страницах, смотрю на буквы – и не вижу слов. После долгой борьбы с собой в сердцах захлопываю книгу и швыряю ее себе за спину, а потом с чувством, что так давно пора было сделать, расслабляюсь на стуле, позволив рукам безвольно повиснуть вдоль тела.

Мое внимание привлекает какая-то возня.

Это Глер, который безропотно наводит порядки после устроенного мною погрома. И только тут я соображаю, что не видела его… да с того самого дня, как он