Безымянная Колючка - Айя Субботина

вручил мне стопку учебников. Когда я вернулась после занятий, три стопки книг ждали меня около комнаты, окруженные охранными символами. Очень умно. Судя по количеству валяющегося вокруг пепла, нашлось немало желающих насолить если не мне, то хотя бы моим книгам. Мелочно и недостойно отпрысков Старшей крови, но я ожидала худшего. Стоило мне приблизиться, как рунические письмена ожили, превратились в некое подобие двух связанных веревок – и растаяли.

С тех пор каждый раз, когда мы приходили в библиотеку, Рора добровольно вызывалась выстоять очередь, чтобы получить все книги по списку. Она, как и многие, млеет от этого хлюпика. А в ответ на мои подколки в измене ее кумиру Рэну, фыркает и парирует, мол, смотреть на блюдо на соседнем столе вовсе не то же самое, что хотеть их съесть.

Я распрямляюсь, потираю затекшую шею и сладко потягиваюсь. Время неумолимо приближается к отметке в девять вечера. Жутко хочется ругать, выть, проклинать все на свете и, в конце концов, просто выплеснуть чувства, но я мастерски держу себя в руках. Что это даст кроме недолгого самоуспокоения? Задачу решить уж точно не поможет. Возможно, если я высплюсь, что-то в моей голове начнет работать иначе. Потому что у меня остается чуть больше суток, чтобы предоставить магистру Люсии правильный ответ. Поверить не могу, что придется проспать несколько часов драгоценного времени.

— Больше так не делай, - раздается у меня за спиной, когда я, собрав пожитки, собираюсь удалиться.

Повернувшись, замечаю стоящего на коленях Глера - он занят тем, что собирает упавшие книги. Мой бросок оказался «в яблочко» - толстая книженция сбила одну из полок, и тома валяются повсюду, как опавшие листья.

— Ты же библиотекарь – вот, библиотекарствуй, - изрекаю я. – Кроме того, тут столько пыли, что давно пора навести порядки.

Он перекладывает несколько книг в стопку, поднимается, стряхивает пыль с ладоней – и степенно водружает полку на место.

— Для Безымянной ты слишком много себе позволяешь, - не поворачивая головы, отвечает он на мое издевательство. – Еще раз вытворишь что-то подобное – получишь взыскание. Будешь сутками торчать здесь и вытирать пыль.

Знаете, что меня бесит больше всего? Не резкая смена его отношения от заискивания к пренебрежению и даже не высокомерный тон, которым сочится вся эта тирада.

Он даже не соизволил повернуться ко мне лицом.

Слышать, что ты Безымянная от равных себе – это одно, но низкокровный не имеет никакого морального права разговаривать со мной в таком тоне. Будь я хоть куском дерьма, если я – Старшая кровь, он обязан знать, что его место – у меня под ногами!

Приходится отложить свои учебные принадлежности, подойти к нему и убедиться, что он никак не сможет сделать вид, будто меня здесь нет. На всякий случай сцапываю его повыше локтя, но библиотекарь тут же шарахается от меня, как демон от Святого писания. В его взгляде появляется растерянность. Ну надо же, куда делось все геройство. Еще один человечишка, который прудит в штаны от присутствия старшекровных.

— Больше никогда так не делай, - злится он. – Не смей ко мне прикасаться, Безымянная!

Ничего себе, паразиты у человека в голове.

Я глазом моргнуть не успеваю, как оказываюсь схвачена за плечи. Он встряхивает меня, да так энергично, что хрустит шея и перед глазами плывут кровавые пузыри.

— Не приближайся ко мне, - предупреждает библиотекарь еще более злым тоном. – Иначе я за себя не ручаюсь.

Когда хватка ослабевает, я безвольной марионеткой бухаюсь на пол. У меня дрожат ноги и руки. Даже душа испуганно трепыхается за ребрами. Такой неприкрытой злости мне давненько не приходилось видеть. Хотя что там – я вообще не видела ничего подобного. Даже Ниберу, впечатывающий мне клеймо, выглядел в разы мягче, чем этот долговязый тощий человечишка.

Но, кажется, я разгадала его секрет. Во всяком случае, думаю, что разгадала. И это ничто иное, как артефактом в виде черного ошейника, который мелькнул за воротом белоснежной рубашки. Странно, как я раньше его не заметила. Наверное, всему виной мое отвращение к этому типу: я старалась поменьше смотреть на него даже в наши вынужденные короткие встречи.

Эх, если бы только я могла хоть чуточку «слышать» таум, то наверняка сразу бы поняла, что без заклятия не обошлось. Подобные фокусы не подвластны человеку, если только на его стороне не играет какая-нибудь сильная таумическая побрякушка. Из-за которой он умеет напускать такого страху, что у меня чуть душа в пятки не ушла.

Душа…

Я вскакиваю на ноги с прытью, которой после такой встряски никак от себя не ожидала.

Взошедшие, ну конечно! Конечно же, душа! Это так очевидно! Дура и идиотка с замыленными глазами! А еще считаешь себя умной, Йоэль бестолковая! Но самоуничижение после - сначала разберусь с задачей, решение которой меня только что озарило.

— Эй, низкокровный! – выкрикиваю я, не особо веря, что мои слова достигнут ушей адресата. – Спасибо за встряску!

В понедельник на лекции по основам небесных тел, когда очередь доходит до решения задачи, мы с Ророй готовы на сто процентов. Работа изначально предполагалась в парах, и то, что всю мыслительную деятельность я провела в одно лицо, мы, не сговариваясь, решили предать тайне и забвению. Моей напарнице позарез нужны хорошие отметки, потому что ее общая успеваемость болтается в хвосте всей группы, а мне нужен не задающий лишних вопросов человек, которому я запросто смогу соврать о том, куда собираюсь заглянуть на обратном пути из обсерватории. Я немного волнуюсь, что в нашей группе найдутся более смышленые - и тогда нам придется выгрызать свое лидерство, в буквальном смысле, с кровью.

Когда очередь доходит до первого умника, тот начинает блеять про образы, посланные Глазами Взошедшей Леди, и о том, что в загадке она указала грешнику путь к какому-то древнему храму. Все настолько нудно и размыто, что само по себе нуждается в дополнительной расшифровке. Таким образом, отваливается первый конкурент на мое место. Со второй еще веселее – она пытается внушить магистру, что та неверно истолковала загадку и на самом деле речь идет вовсе не о том, что вопрошающий грешник увидел между звезд, а о том, кем он был на самом деле. И быстро, пока обалдевшая от такой наглости магистресса не успела ничего возразить, начинает излагать опус о личности грешника. По ее мнению, он был одним из предков третьей правящей династии, что, по словам девчонки, объясняет