Расстрельная сага - Александр Тамоников

Внучка Данилыча, подхватив ребенка, скрылась в коридоре.

Старик вздохнул:

— Так что, Серег, и не отметим приезд?

— Отметим, Данилыч, обязательно отметим, только давай не сегодня. Завтра, вечером, пойдет?

— Пойдет, чего ж не пойти? Тебе, может, помочь?

— Сумку в хату внести? Я уж как-нибудь сам.

— Я не о том. В квартире-то, наверное, пыли с палец на мебели да коврах. А Машка она у меня работящая, и дома все одно целыми днями с Петюхой отирается. Прибралась бы.

Сергей отрицательно покачал головой:

— Как-нибудь сам управлюсь.

— Ну-ну, мое дело предложить.

За спиной Данилыча вновь возникла Маша, протянула Сергею ключ:

— Вот, Сергей Викторович, держите.

Дед напомнил:

— Так завтра вечером, это… не забудь. Хошь у тебя, хошь у меня. У меня сподручней, старуха моя Марфа закуски приготовит по такому случаю.

— Посмотрим, Данилыч.

Через минуту майор Солоухов зашел в собственную квартиру, вернее, квартиру, доставшуюся ему от матери. Собственного жилья боевой офицер за двадцать с лишним лет службы в армии так и не заработал, скитаясь по гарнизонным общагам, полевым лагерям да госпиталям. И если бы не мать, скитаться бы ему по белу свету и дальше, как цыгану, без крыши над головой. Сергей прошел в гостиную. Старомодная обстановка сразу напомнила о матери. Та любила вечерами, особенно зимой, под вой вьюги, вязать сыну носки или читать книги. Телевизор «Горизонт» мать смотрела редко. Он и сейчас стоял на тумбочке в углу с растопыренными в разные стороны стержнями домашней антенны, покрытый толстым слоем пыли. В ее комнату Солоухов заходить не стал, прошел в свою, сохранившую вид его юности, с такой же старомодной, простенькой обстановкой. Письменный стол со стулом, книжный шкаф, софа, двустворчатый гардероб и потертый ковер на вздутом местами паркете. Отца своего Сергей не знал. Мать всегда говорила, что он только ее сын, и ничей больше. В природе так не бывает, а вот у них было. Именно так! Мать хранила тайну рождения Сергея свято, а Сергей никогда особо и не пытался разгадать ее.

Солоухов поставил сумку на софу, с пакетами направился на кухню. Подключил древний «Орск», практически не рассчитывая, что тот окажется в рабочем состоянии, но холодильник, получив электропитание, затарахтел, мелко дрожа пожелтевшим от времени корпусом.

Сергей улыбнулся, поставил внутрь бутылку водки, положил половину палки «докторской» колбасы, несколько банок рыбных консервов. На столе оставил вторую бутылку «Русской», буханку хлеба, нарезку из ветчины, куриный паштет и банку растворимого кофе. Огляделся. В комнате и на кухне придется наводить порядок немедленно, иначе ни поесть, ни выспаться как следует среди скопившейся за годы бытовой грязи просто не сможет. Отыскал швабру, засохшую половую тряпку. Частичная уборка заняла около часа. Найдя в гардеробе чистое белье, Сергей застелил софу. Достал из сумки спортивный костюм и бросил на стул. Нижнее белье, легкую курточку повесил, уложил свой скромный скарб в гардероб. Вытащил из сумки перегородку, имитирующую дно баула. Осторожно извлек из тайника коробку с пистолетом «ПМ», оборудованным под применение глушителя, сам глушитель, шесть обойм по восемь патронов в каждой. Затем достал части разобранной бесшумной снайперской винтовки «винторез» и двадцатизарядный магазин к ней с комбинированным оптическим прицелом. Довершали арсенал четыре гранаты — две наступательные «РГД-5» и две мощные оборонительные «Ф-1». Разложив оружие и боеприпасы на столе, Солоухов присел на стул. Закурил.

Каким образом он завладел оружием спецназа, а главное — зачем взял его в новую, неизвестную, но мирную жизнь? Завладел просто, со склада трофеев, без особых проблем, выставив перед прапорщиком — начальником склада — ящик водки. А вот взял зачем с собой? На это Сергей ответить не мог. Может, потому что за годы службы привык к оружию. Может, интуитивно чувствовал, что война для него не закончена. А может, оттого, что мирная жизнь в центре России на самом деле таковой не являлась. Как бы то ни было, но Сергей прибыл домой неплохо вооруженным.

Уложив весь свой арсенал, кроме пистолета, обратно в сумку, «ПМ» Солоухов положил во внутренний карман джинсовой куртки, рядом с удостоверением личности. Куртку оставил висеть на стуле. Раздевшись до плавок, он прошел в ванную, где не менее получаса наслаждался контрастным душем.

Через десять минут, одевшись в спортивный костюм, он прошел на кухню и открыл бутылку водки. Подумал: может, сегодня Данилыча позвать? Старику явно не терпелось выпить, да и рад он был Сергею, искренне рад! Но — нет. Сегодня вечер одного Солоухова. Хотя майор пил редко и никогда в одиночку, но на этот раз он решил сделать исключение. Достав из ящика над умывальником граненый стакан, майор наполнил его до краев. Открыл паштет, нарезал хлеб, вскрыл вакуумную упаковку нарезки. Выпил спиртное. Почувствовал, как горячая волна обожгла желудок и разошлась по всему телу, приятно вскружив голову. Немного закусив, Солоухов потянулся к сигарете. Закурил, глядя в окно, усыпанное мелкими каплями дождя. Ни о чем конкретном Сергей не думал, мысли его то возвращали в детство, то в юность, когда он впервые в школьном закуточке прижал к стене и поцеловал Люду Ульянову. Свою одноклассницу, ставшую вскоре его женой. Женой ровно на один год! Но это давняя история, и на ней мысли не удержались, ворвавшись в Афганистан. Два года, как один день, а сколько было разведывательных рейдов, боевых выходов, схваток с «духами» и в ущельях, и на перевалах, и на равнине. Ранения, награждения, отпуска, в один из которых Солоухов и узнал, что супруга не намерена больше его ждать. Просит развода для начала новой жизни, с мужчиной солидным, обеспеченным, не рискующим жизнью на войне и очень-очень перспективным, которого внезапно и безумно полюбила Людмила Солоухова, ставшая в дальнейшем госпожой Градиловой, женой не кого-нибудь, а депутата тогда еще Верховного Совета, затем Государственной думы Российской Федерации. Куда до такого какому-то офицеру армейского спецназа. Следом за Людмилой мысли метнулись к старшему лейтенанту Вахе Карсанову, который потом оказался главарем бандформирования, открыто воюющего против Российской армии. Вспомнив бывшего товарища, Сергей встал, прошел в комнату, порылся в карманах джинсового костюма. Достал смятый клочок бумаги. Облегченно вздохнул — хорошо, что не потерял и не выбросил. На листке ровным почерком Чечена были нанесены цифры его спутникового телефона. Зачем Сергею этот номер? И на этот вопрос он не смог дать ответа. Но листок аккуратно положил в спортивные брюки. Протрезвеет, запомнит. Подумал он и о Марке Брединском, но уже вяло. Острота от полученной новости, что бывший одноклассник претендует реально стать главой региона, прошла.

Допив бутылку и искурив почти пачку сигарет, Сергей почувствовал, что хочет спать.

Выключив везде свет, Солоухов разделся и упал на софу, прикрывшись простынью.

Проснулся Сергей от звонка в дверь.

После выпитой водки болела голова. В холодильнике стояло лекарство в виде не начатого второго пузыря «Русской», но Солоухов не похмелялся. Никогда. Недомогание и головная боль после душа пройдут, и он почувствует себя нормально. Но сейчас, спросонья, состояние майора, как и, впрочем, его внешний вид, оставляли желать лучшего. Звонок настойчиво повторился. Сергей сел на край софы, надел спортивные брюки, пригладил короткие, с заметной проседью волосы, взглянул на часы. Ого! 8.25! Так поздно он давненько не вставал. Прошел в прихожую. Подумал: неужели Данилыч не выдержал и решил развести прибывшего соседа на выпивку с утра, что было вполне возможно.