Игры по-королевски - Ирина Скидневская

— Туза.

— Да? Интересно…

Скальд перевел дух, подумал и медленно произнес, следя за реакцией собеседницы:

— Росток.

По ее лицу Скальд понял, что попал в десятку. Жестом женщина велела своим молчаливым спутникам удалиться на некоторое расстояние.

— Что — росток? — переспросила она.

— Проект «Росток», — уже более уверенным тоном произнес Скальд. — Я могу сообщить вам некоторую полезную информацию по этому делу.

— Как вы вообще можете что-то знать об этом проекте? Вы все больше меня интригуете, господин Икс.

— Рад, что я вам понравился. Мы с вами, госпожа Альма… Я правильно называю ваше имя? Заключим деловое соглашение. Вы рассказываете все, что знаете о господине Хайце.

— Зачем вам это?

— Из чисто познавательных интересов. А я показываю вам фотографию шпиона, который имеет непосредственное отношение к провалу проекта «Росток». К неожиданному усилению позиций Даррада в этом секторе галактики.

— Ваши откровения будут аргументированы?

— Конечно. Вы поверите мне сразу, с первой же минуты. Да, и чуть не забыл. Подразумевается, что я останусь жив. И доживу до глубокой старости.

— Только если будете соблюдать диету. — Альма поднялась. — Хорошо, я согласна.

В автомобиле детектив сидел на заднем сиденье между двумя охранниками. Ему вспомнилась история с Хайцем, но помимо своей воли он не сводил глаз с затылка госпожи Альмы, сидящей перед ним, с ее красиво уложенных роскошных волос.

— Вы меня гипнотизируете, господин Икс? — насмешливо спросила Альма, не оборачиваясь.

— Вы очень красивы, прекрасная незнакомка, — вырвалось у Скальда.

Альма обернулась и изумленно посмотрела на него. Один из охранников закашлялся.

— Мы еще поговорим об этом, правда? Я давно не встречал такой вызывающе красивой женщины. — Скальда несло, будто кто-то тянул его за язык: — Не проблема обрести здоровые, блестящие волосы, но такие красивые руки, как у вас, — большая редкость. Их не пришьешь. — Ты сбрендил, сказал он себе, заткнись, идиот. — Линии вашего тела настолько совершенны, что понимаешь — это порода, нечто, отточенное веками беззаботной, обеспеченной жизни… то, что составляет счастье богатых женщин… — Альма сидела неподвижно. Скальд вдохновенно говорил ее красивой, чуть напряженной спине: — Но вы не похожи на неженку. Хрупкость вашей фигуры обманчива, так же, как и уязвимость черных цветов. Я уверен, что физически вы очень сильны.

— Это лекция по анатомии? Или стихи в прозе? — вставила Альма. В зеркало обзора детектив увидел, как она улыбнулась. — Давно пора вас остановить…

— Вот, вот где ваша душа, в уголках губ, — задумчиво, сам себе сказал Скальд. — Вы прячете свою настоящую суть под маской безразличия, но вам не всегда это удается… Вам нужно оставить вашу работу. Она для более равнодушных.

— Это не работа, а образ жизни, — очень серьезно ответила Альма.

— Вас ожидает сюрприз, — сердечно сообщил распорядитель отеля, лично провожая Скальда и его гостей до номера. — Вы позволите, я войду вместе с вами?

Его загадочная улыбка не очень понравилась детективу. На сегодня уже достаточно сюрпризов, подумал он, пропуская вперед двоих охранников, распорядителя и Альму. Остальные трое бесстрастных атлетов вошли следом за ним.

Вся просторная гостиная была заставлена букетами черных цветов. Солнце уже всходило над Вансеей, и его первые робкие лучи играли на прозрачных хрустальных гранях, воссоздавая удивительное, незабываемое зрелище. Среди этого роскошества в кресле, заботливо разложенном служащими отеля, по-прежнему в одежде, спал Иштван.

— Что это? — ничуть не тронутый красотой пещерных цветов, буркнул смертельно уставший Скальд.

— Вы герой дня, господин Икс… Спаситель Вансеи, — сияя и жестикулируя от избытка чувств, сообщил распорядитель. — Это подношение от благодарных акционеров компании «Дронт. Дронт. Другие.», членом коей являюсь и я, — склонив голову, гордо произнес он, — а в другой комнате подарки от жителей столицы.

— Спасибо на добром слове, — озабоченно пробормотал Скальд, подбирая приличествующие случаю слова, — но… нельзя ли все цветы перенести в какой-нибудь свободный номер? — Он хотел придумать подходящее объяснение своему странному желанию, но ему ничто не приходило в голову.

Распорядителя не удивила просьба. Светясь от радости, он вышел, чтобы отдать распоряжение. Казалось, попроси сейчас спаситель Вансеи привести в номер живого слона, это было бы исполнено незамедлительно.

Пока вышколенные служащие отеля ловко и бесшумно выносили цветы, Скальд переоделся. Кресло с Иштваном осторожно перекатили в одну из пяти комнат номера — Скальд запретил его будить или беспокоить. Альма, устроившись в широком кресле у окна, с невозмутимым видом ждала. Едва унесли последний букет, охрана заняла свои позиции у входа в номер.

— А мне понравились черные цветы, — с некоторым вызовом сказала Альма, когда детектив уселся напротив нее в кресло. — Я даже приобрела три букета. Почему это вы так нехорошо улыбаетесь? Ну, рассказывайте, как вы спасли Вансею, загадочный господин Икс…

— В этом деле все было необычайно интересным и странным, — без долгих предисловий начал Скальд. — Формально господину Иштвану Дронту некого было винить, кроме себя самого и своего помощника — друга семьи господина Лема. Сами придумали, сами построили для себя ловушку, сами себя в нее загнали. Как и почему, об этом разговор еще впереди. Коммерческая выгода от бегов, получаемая Даррадом, безусловно указывала на его причастность к происходящему. Поскольку проведенные экспертизы начисто отвергали возможность технического влияния на ход бегов, я заподозрил использование какой-то новейшей технологии, не доступной пока Вансее. И я серьезно опасался, что в этом случае ничем не смогу помочь господину Иштвану. По размышлении я пришел к выводу, что отсталый Даррад мог украсть где-нибудь нечто уникальное, позволившее ему невероятно обогатиться за счет планеты-соперницы. Вопрос заключался в том, могла ли обнаружиться хоть какая-нибудь зацепка, намек на то, в каком направлении искать. Естественно, что главный интерес вызывала сама крыса и ее жокей. Все указывало на какое-то особое, привилегированное положение господина Хайца, ради которого и были разработаны специальные правила. Что он делал в кабине с крысой? Почему обе крысы — и черная, и серая — вели себя слишком разумно? И каким бы глупым не казался вопрос, не происходит ли подмены животного, он очень интересовал меня. До бегов крыса подвергалась идентификационному анализу, контролирующему все мыслимые ее характеристики: вес, цвет, запах, размеры, состав крови, количество волосков, степень изношенности организма и прочее, и прочее… всего четыре тысячи анализов. Словом, определялись все те особенности, благодаря которым каждое живое существо строго индивидуально. Из ста миллионов крыс нельзя найти двух совершенно одинаковых — это научный факт. Вы, конечно, это все знаете. Я просто хочу, чтобы вы быстрее уяснили ход моих рассуждений. Во время бегов мы видели крысу на расстоянии, и единственно доступный вид анализа, который мы могли применить к ней, был развернутый Z-анализ. К сожалению, он говорит только о внешних характеристиках объекта — это размеры, вес… оттенки цвета, манера передвигаться… Во всех трех турах бегов участвовала одна и та же крыса, крупный черный самец под номером двести тринадцать. Это установил развернутый Z-анализ, проведенный господином Иштваном. Но была ли крыса той самой, которую господин жокей предъявлял для идентификационного контроля перед бегами? Сразу бросалось в глаза, что этот контроль был неполным, потому что крыса при его проведении была обездвижена — ее помещали в стационарное а-поле — по просьбе господина Лема! «Крысы — животные слишком беспокойные, зачем волновать участниц перед ответственными соревнованиями и затягивать процедуру осмотра?» — это он сказал представителям Лицензионного комитета. Следовательно, манера крысы передвигаться выпадала из списка необходимых анализов. Но и перед тем, как крысу обследовали ветеринары, увидеть ее в движении до бегов мы не могли, ведь крысы доставлялись на бега в маленьких, очень тесных коробках с прозрачной крышкой, а не в просторных, к примеру, клетках, где животным было бы гораздо комфортнее. Это была первая странность: они не хотели, чтобы мы увидели, как крыса передвигается до бегов. Почему? Следовал вывод: потому что во время бегов она передвигается иначе. Крышка прозрачна, хотите — проводите сопоставительный развернутый Z-анализ крысы номер двести тринадцать до бегов и во время бегов. Он покажет, что это одна и та же особь. Какой тонкий, оригинальный ход — с этими прозрачными крышками… Я внимательно отследил манеру черной крысы передвигаться. Она хромала на переднюю правую лапу. Я не смог сделать из этого каких-либо полезных нам выводов, но запомнил. Вскоре я узнал, что покойный господин Лоренцо Дронт предпринял неудачную попытку убить господина Хайца. В результате выяснилось, что у жокея нет одной руки.