Праздник, который всегда с тобой - Эрнест Хемингуэй

Мы уехали в Шрунс, местечко в Форарльберге, в Австрии.Проехали через Швейцарию и прибыли в Фельд-кирх, на австрийской границе. Поездшел через Лихтенштейн и останавливался в Блуденце, откуда вдоль речки скаменистым дном, где водилась форель, через лесистую долину мимо деревень шлаветка на Шрунс-залитый солнцем городок с лесопилками, лавками, гостиницами ихорошим зимним отелем, который назывался «Таубе» и в котором мы жили. Комнаты в«Таубе» были просторные и удобные, с большими печками, большими окнами ибольшими кроватями с хорошими одеялами и пуховыми перинами. Кормили там просто,но превосходно, а в столовой и баре, отделанном деревянными панелями, былотепло и уютно. В широкой и открытой долине было много солнца. Пансион стоил двадоллара в день за нас троих, и, так как австрийский шиллинг все время падализ-за инфляции, стол и комната обходились нам все дешевле и дешевле. Однакотакой ужасной инфляции и нищеты, как в Германии, здесь не было. Шиллинг топоднимался, то падал, но в конечном счете все же падал.

В Шрунсе не было лифтов для лыжников и не было фуникулеров,но по тропам лесорубов и пастухов можно было подняться высоко в горы. Приподъеме к лыжам прикреплялись тюленьи шкурки. В горах стояли хижины Альпийскогоклуба-для тех, кто совершает восхождение летом. Там можно было переночевать,оставив плату за израсходованные дрова. Иногда дрова нужно было приносить ссобой, а если ты отправлялся в многодневную прогулку высоко в горы к ледникам,приходилось нанимать кого-нибудь, чтобы поднять туда дрова и провизию иустроить там базу. Самыми знаменитыми из всех высокогорных хижин-баз былиЛиндауэр-Хютте, Мадленер-Хаус и Висбаденер-Хютте.

Позади «Таубе» находилось что-то вроде тренировочногоспуска, по которому ты съезжал через сады и поля, и был еще другой удобныйсклон за Чуггунсом, по ту сторону долины, где была прелестная маленькаягостиница с прекрасной коллекцией рогов серны на стенах бара. И за Чуггунсом,деревней лесорубов, расположенной в дальнем конце долины, уходили вверхотличные лыжни, выводившие к перезалу, откуда через Сильв-ретту можно былоспуститься в район Клостерса.

Шрунс был отличным местом для Бамби-хорошенькая темноволосаяняня вывозила его в санках на солнце и присматривала за ним, пока мы с Хэдлиисследовали новый край и все окрестные селенья. Жители Шрунса были очень добрык нам. Герр Вальтер Лент, пионер горнолыжного спорта, который одно время былпартнером Ганнеса Шнейдера, великого арльбергского лыжника, и изготовлял лыжныемази для горных подъемов и для всех температур, теперь собирался открыть школугорнолыжного спорта, и мы оба записались в нее. Система Вальтера Лентазаключалась в том, чтобы как можно быстрее покончить с занятиями натренировочных спусках и отправить учеников в настоящие горы. В то время лыжныйспорт не был похож на современный, спиральные переломы были редкостью, и никтоне мог позволить себе сломать ногу. Лыжных патрулей не было. Перед любымспуском надо было проделать подъем. И это так укрепляло ноги, что на них можнобыло положиться во время спуска. Вальтер Лент считал, что в лыжном спорте самоебольшое удовольствие — забраться на высокую гору, где никого нет и лыжня непроложена, и ехать от одной хижины-базы Альпийского клуба к другой черезальпийские ледники и перевалы. Нельзя было пользоваться и такими креплениями,которые при падении грозили переломом ног: лыжи должны были соскочить сразу же.Но больше всего Вальтер Лент любил спускаться с ледников без каната, однако дляэтого нужно было ждать весны, когда трещины закрываются достаточно плотно. Мы сХэдли увлекались лыжами с тех пор, как в первый раз попробовали этот вид спортав Швейцарии, а потом в Кортина-д`Ампеццо в Доломитовых Альпах, когда должен былродиться Бамби и миланский доктор разрешил ей ходить на лычках, если япообещаю, что она не упадет. Для этого требовалось очень тщательно выбиратьспуск и лыжню и все время следить за собой, но у нее были очень красивые,удивительно сильные ноги, и она прекрасно владела лыжами и ни разу не упала.Все мы знали, каким бывает снег, и умели ходить по глубокому пушистому снегу.

Нам очень нравилось в Форарльберге, и нам очень нравилось вШрунсе. Мы уезжали туда в конце ноября и жили почти до пасхи. Там всегда можнобыло заняться лыжами, хотя для лыжного курорта Шрунс и расположен слишкомнизко, — в его окрестностях снега бывает достаточно только в самые снежныезимы. Однако взбираться в гору было удовольствием, и в те дни из-за этого никтоне ворчал. Ты устанавливал для себя определенный темп, значительно ниже твоихвозможностей, так что подниматься было легко, и сердце билось ровно, и тыгордился, что у тебя на спине тяжелый рюкзак. Подъем к Мадленер-Хаус былместами очень крут и тяжел. Но во второй раз подниматься было уже легче, и подконец ты легко взбирался, неся на спине двойной груз. Мы всегда были голодны, икаждый обед был событием. Мы пили темное или светлое пиво и молодые вина, аиногда вина урожая прошлого года. Лучше всего были белые вина. Еще мы пиликирш, изготовлявшийся в долине, и анзенский шнапс, который гнали из горнойгоречавки. Иногда на обед подавали тушеного зайца с густым соусом из красноговина, а иногда оленину с каштановым соусом. Б этих случаях мы обычно пиликрасное вино, хотя оно было дороже белого, но самое дорогое стоило по двадцатьцентов за литр. Обычное красное вино было намного дешевле, и мы тащили с собойбочонки в Мадленер-Хаус. У нас был запас книг, которые Сильвия Бич разрешиланам взять с собой на зиму; мы играли в кегли с горожанами в проулке, выходившемк летнему саду отеля. Раза два в неделю в столовой отеля играли в покер-все окнатогда закрывали ставнями, а двери запирали. В то время в Австрии азартные игрыбыли запрещены, и я играл с герром Нельсом-хозяином отеля, герром Лентом —директором школы горнолыжного спорта, городским банкиром, прокурором икапитаном жандармерии. Игра шла серьезная, и все они были хорошими игроками,хотя герр Лент играл слишком рискованно, потому что школа горнолыжного спортане приносила никакого дохода. Когда у двери останавливались два жандарма,совершавшие обход, капитан жандармерии подносил палец к уху и мы замолкали дотех пор, пока они не уходили.

С рассветом, когда было еще очень холодно, в комнату входилагорничная, закрывала окна и затапливала большую изразцовую печь. Комнатасогревалась, а на завтрак у нас был свежеиспеченный хлеб или гренки с чудеснымиконсервированными фруктами и кофе в больших чашках, свежие яйца, а если хотели,то и отличная ветчина. В ногах у меня спал пес по имени Шна-утс, который любилходить со мной на лыжные проулки и ехать у меня на плече, когда я начиналспуск. Он дружил и с мистером Бамби и, когда няня вывозила его на прогулку,бежал рядом с саночками.

В Шрунсе работалось замечательно. Я знаю это потому, чтоименно там мне пришлось проделать самую трудную работу в моей жизни, когдазимой 1925/26 года я превратил в роман первый вариант «И восходит солнце»,набросанный за полтора месяца. Не помню точно, какие рассказы я написал там.Знаю только, что некоторые кз них получились хорошо.