Прости грехи наши… Книга первая - Елена Дмитриевна Фетисова

в детстве, – неуверенно ответила она.

– Ромка занял все твое воображение, – сочувственным тоном, каким обычно врачи сообщают серьезный диагноз, произнесла Наташка, – Приглядись получше, ведь это же живой персонаж из «Мальчиша-кибальчиша». Кстати, Гайдар входит в учебную программу, – и, обращаясь уже к мальчику, спросила масляным голосом, – Мальчик, а ты сладкое любишь?

Петька, весь важный, по-деловому ответил:

– А то, как же…

– Ну, вылитый буржуенок! – не переставала удивляться девушка, – При твоей специальности, Оленька, нужно быть понаблюдательней, – тоном опытного педагога заключила она.

– А я-то думаю, откуда у тебя такой интерес к мужчинам, так это, оказывается, профессиональное, – съязвила подружка и приложила ладонь ко рту, чтобы не расхохотаться.

Наташка что-то хотела ей ответить, но тут вмешался Петька. Наблюдая, как девчонки между собой перешептываются, он не выдержал и спросил громко:

– О чем вы, там шушукаетесь? Вы мне, что, конфет принесли?

– Пока нет, голубок, – подала голос Наташа, – Но когда-нибудь, возможно, и принесем, если ты убедишь своего папашу, что студенты – это люди.

Мальчик непонимающе захлопал ресницами.

Не пускаясь в долгие объяснения, Наташка задала новый вопрос:

– А как зовут того Рыжика?

Все еще не теряя надежду на поощрение, Петька был словоохотлив:

– Да, это Ванька Крушинин, из соседнего дома. Бабки Дарьи внук.

– Внук? – переспросила изумленная Ольга, – А, как зовут его маму?

– Так, нет у него матери, – засунув по-привычке, палец в нос, ответил Петька, – Померла, тем летом… С бабкой и живет, да, своим отцом- пьяницей…

Ольга вздрогнула и посмотрела на подругу.

– Ты, пообщайся с папенькиным сынком, а я пойду с другим мальчиком познакомлюсь.

– Ольга…, – вздохнула ей вслед Наташка и, покачав головой, снова обратилась к Петьке, – А папашка твой скоро вернется?

Ванька сидел на мягкой, не вытоптанной траве неподалеку от дома, подставив солнцу свои золотистые веснушки. Его длинные, слегка выгоревшие ресницы, мирно лежали на раскрасневшихся щеках. Мальчик не слышал, как подошла Ольга.

– Загораешь? – окликнула она его, и Ванька вздрогнул, – А я знаю, как тебя зовут, – не дожидаясь ответа, снова сказала девушка.

– Чего надо? – недовольный, что его потревожили, пробурчал мальчишка, – Уходи! – и уже сам был готов вскочить на ноги, но Оля остановила его.

– Подожди, поговори со мной, пожалуйста…

– Ты чужая, – отодвинулся подальше мальчик, – Не буду я с тобой разговаривать!

– А ты не боишься солнышка? – будто не слыша его последних слов, снова спросила девчонка, – Голову ведь напечет, – она хотела потрепать его непокорно торчащие, рыжие вихры.

– Не тронь! – истошно закричал Ванька и отскочил в сторону, как мячик.

– Извини, я не хотела тебя обидеть…, – растерялась Ольга.

Ванька сгорбился, как старичок, и отвернулся.

– Вон, – сказал он, – Дядька Коля идет…

Ольга встала, посмотрела, еще раз на рыжего недотрогу и пошла навстречу бригадиру.

Наташка заметила Николу первой. Выписывая бедрами зигзаги извилистой тропинки, загорелая и соблазнительная, она пошла навстречу бригадиру. Взгляд Николая беспокойно забегал по смуглой полуобнаженной плоти девушки.

Наташка, подойдя вплотную, взяла начальство под локоток и, развернув мужчину на сто восемьдесят градусов, проговорила томным голоском:

– Я…, то есть мы, товарищ капитан, – поправилась она, – Решили пригласить вас на студенческий обед… Отказы не принимается. У нас сегодня восточная кухня: суп из членистоногих, а на второе, как обычно, дробь шестнадцать…

Мужчина, багровея, уперся стершимися носками ботинок в землю. Глазки его при этом взволнованно блеснули на окна дома с лебедями.

– Какая дробь? Что вы себе позволяете?! – взлетел его нервный фальцет в раскаленное зноем небо.

– Вы тоже не любите ячневую кашу? – казалось, по-настоящему, не заметила девушка его гнева, – А повариха, говорит, что мы одни такие привередливые. Дескать, за границей лягушек чуть ли не живьем едят, а мы вареного червяка проглотить не можем и комбикормиком закусить…

Никола изо всех сил пытался смахнуть, покрытую золотистым загаром руку девушки, будто та была прокаженная.

– Хватит мне басни рассказывать! – краснея все сильнее, проревел Николай, – Что, вообще, вы здесь делаете, когда уже, как с полчаса, должны находиться в поле?! – тыркая толстым, засаленным пальцем в часы, прокричал бригадир.

– Да, не волнуйтесь вы так, Николай Петрович, – сжалилась Наташка и выпустила рукав его спецовки.

Мужчина облегченно вздохнул.

– Господи, откуда вы свалились на мою голову…, – смахивая пот со лба, устало проговорил Николай.

– Мы гарантируем сохранность вашей голове, – воскликнула следом Наташка, – При условии, что вы обеспечите нормальную еду для наших желудков! – предложила девушка сделку.

Никола не то кашлянул, не то крякнул, и угрожающе засопел, как колхозный бык, бросая кровожадные взгляды на свою мучительницу.

– Бастуете, значит?

– Так, точно! – приложив пальцы к соломенной шляпке, спаясничала студентка, – Бунт на вашем корабле, товарищ капитан колхозных полей!

– На моем, говорите…, – теряя терпение, злым шепотом просипел Николай, – Вы, думаете, я на вас управу не найду, мамзелечки? – злорадно усмехнулся он, – Я, вот вашему главному-то в институт позвоню, расскажу про вашу забастовку…

Наташка оглянулась на подругу, ожидавшую в сторонке, и высокомерно, как она это умела делать, без намека на нервы, спокойно проговорила:

– Дяденька, – при этом, ее по-кошачьи зеленоватые глаза, прямо-таки вцепились в красное, лоснящееся от жары лицо Николая. Последний не выдержал взгляда девчонки и опустил свои, маленькие и злобные, – Неужели, вы считаете, что наш декан – профессор, член научного общества РФССР, – сделала она многозначительную паузу, – Будет забивать свою и без того занятую голову какой-то… капустой!

– Я считаю, – растратив последнее самообладание, провопил Никола, – Нужно работать, если, уж вы приехали сюда, и не искать поводов для безделья! – он протер, в который раз, вспотевшие волоски, и уже спокойнее добавил, – Я вот, например, не смотря на камни в почках и отложения солей, с пяти часов утра на ногах. Между тем, как вы, молодые, здоровые люди кочевряжитесь здесь…

Наташка не дала ему договорить.

– Ой! – всплеснула она руками, – Да, вы просто кладезь полезных ископаемых, Николай Петрович!

Никола сморщился от ее слов, как от оскомины.

– Я поговорю с поваром…, – почти сквозь сомкнутые губы процедил он.

Девчонки возвращались в лагерь.

– Ты просто прирожденная артистка, Наташка! – восхищаясь находчивостью подруги, проговорила хохочущая Ольга, – Не понимаю, что ты делаешь на физико-математическом?

– Зато ты на своем педфаке, как в собственной тарелке…

– Полезные ископаемые его добили! – прослезилась от смеха Оля, – Я думала, наш «капитан» треснет от злости, как перезрелый кочан! У Николая Петровича было такое лицо, будто ему вырвали зуб.

– Какие, там полезные, – невозмутимым тоном произнесла Наташа и сморщила свой аккуратный носик, – Сплошной шлак…. Так, что пусть считает, что ему сделали комплимент, – добавила она, и сдержанно улыбнулась.

– И, как, только, это у тебя, получается, – обратила на подругу свой веселый взгляд Ольга, – Вести себя так, будто