Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы - Чарльз Маккей

В истории этого алхимика, переданной из поколения в поколение и дошедшей до нас на страницах книги Лагле дю Френуа, нет ничего необычного. Он родился в Понтуазе в бедной, но уважаемой семье в конце XIII или начале XIV века. Не имея родового имения, он в раннем возрасте отправился в Париж попытать счастья как переписчик. К тому времени он получил хорошее образование, весьма преуспел в изучении языков и был превосходным писцом. Став вскоре письмовником и переписчиком, он, бывало, сидел на углу улицы Мариво и зазывал клиентов, но на заработанные деньги едва сводил концы с концами. Чтобы зарабатывать больше, он пробовал писать стихи, но на этом поприще преуспел еще меньше. Как переписчик он зарабатывал по меньшей мере на хлеб и сыр, но своими виршами не смог заработать даже на корку хлеба. Тогда он попробовал себя в живописи, но со столь же малым успехом, после чего ухватился за последнюю возможность выкарабкаться из нужды, занявшись поисками философского камня и предсказанием будущего. Это была более удачная мысль. Вскоре его благосостояние возросло, и у него появились деньги на более или менее комфортную жизнь. Воспользовавшись этим, он взял в жены девушку по имени Петронелла и начал откладывать деньги, но внешне оставался таким же бедным и убогим, как и прежде. За несколько лет он стал фанатичным приверженцем алхимии и уже не думал ни о чем, кроме философского камня, эликсира жизни и алкагеста[122]. В 1357 году он случайно купил за два флорина старинную книгу, ставшую вскоре его единственным предметом изучения. Она была написана неким стальным инструментом на древесной коре и состояла из двадцати одного, или, как он сам всегда говорил, из трижды семи листов. Книга была написана на латыни в весьма изящной манере. На каждом седьмом листе был рисунок без текста. На первом был изображен змей, заглатывающий прутья, на втором – крест с распятым змеем, а на третьем – пустыня, посреди которой бьет фонтан и туда-сюда ползают змеи. Автор книги величал себя не иначе, как «Авраам, родоначальник евреев, правитель, философ, жрец, левит и астролог», и проклинал всякого, кто на нее взглянет, не являясь при этом «жрецом или писцом». Николай Фламель не счел странным, что Авраам знал латынь, и был убежден, что попавшая к нему книга действительно написана рукой великого родоначальника. Поначалу он боялся читать ее, памятуя о содержащемся в ней проклятии, но затем преодолел это препятствие, вспомнив, что хоть он никакой и не жрец, но прежде был писцом. Прочтя книгу, он пришел в восторг и счел ее идеальным трактатом о превращении металлов. В ней четко описывались все процессы, указывались сосуды, реторты, смеси, а также необходимые для проведения экспериментов временные интервалы и времена года. Но вот незадача: при этом изначально подразумевалось наличие у экспериментатора основного реагента – философского камня. Это было непреодолимой трудностью, сродни тому, как если бы умирающему от голода объяснили, как приготовить бифштекс, вместо того чтобы дать денег на его покупку. Но Николай не отчаялся и приступил к изучению иероглифических и аллегорических изображений, коими изобиловала книга. Вскоре он убедил себя, что когда-то это была одна из священных книг евреев, изъятая из иерусалимского храма после его разрушения Титом. Логическая цепочка, приведшая его к данному умозаключению, нам не известна.

Из текста трактата он узнал, что аллегорические рисунки на четвертом и пятом листах таят в себе секрет философского камня, без знания которого все написанные изящной латынью директивы были абсолютно бесполезны. Он пригласил всех алхимиков и ученых мужей Парижа прийти и изучить рисунки, но их визит не прояснил ровным счетом ничего. Никто не узнал ничего вразумительного ни от Николая, ни из его рисунков, а некоторые визитеры даже позволили себе утверждение, что его бесценная книга не стоит ломаного гроша. Этого Николай вынести не мог и решил открыть великий секрет самостоятельно, не беспокоя философов. На первой странице четвертого листа он нашел рисунок, где был изображен Меркурий, атакуемый старцем, похожим на Сатурна, или Кроноса[123]. У последнего на голове были песочные часы, а в руках – коса, которой он нацеливался нанести Меркурию удар по ногам. На обороте было изображено цветущее растение на вершине горы, неистово теребимое ветром. Его стебель был синим, цветки – красными и белыми, а листья – из чистого золота. Вокруг него было великое множество драконов и грифонов. На первой странице пятого листа был изображен прекрасный сад, посреди которого растет розовое дерево в полном цвету, подпираемое стволом гигантского дуба. У его подножия бьет фонтан воды, похожей на молоко, которая, образуя неширокий поток, течет через сад и теряется в песках. На второй странице был нарисован король с мечом в руке, командующий отрядом солдат, которые, выполняя его приказ, убивают великое множество малолетних детей, с презрением игнорируя мольбы и ужас матерей, пытающихся уберечь их от гибели. Кровь детей тщательно собирается другим отрядом солдат и переливается в большой сосуд, в котором купаются две аллегорические фигуры солнца и луны.

Бедный Николай потратил на изучение этих рисунков двадцать один год, но их смысл так и остался для него загадкой. В конце концов его жена Петронелла уговорила его поискать какого-нибудь ученого раввина, но в Париже не было достаточно образованного раввина, способного хоть как-то ему помочь. У евреев не было ни малейшего стимула оседать во Франции, и все наиболее видные представители этого народа на территории Европы жили в Испании. И тогда Николай Фламель отправился в Испанию. Он оставил книгу в Париже – возможно, из опасения, что ее могут украсть по дороге, – и, сказав соседям, что отправляется в паломничество к усыпальнице св. Иакова из Компостелло, ушел пешком в Мадрид на поиски раввина. Он прожил в Испании два года и познакомился с огромным количеством евреев – потомков тех, кто был изгнан из Франции в царствование Филиппа Августа. Апологеты философского камня сообщают о его приключениях следующее. Они пишут, что в Леоне он свел знакомство с новообращенным иудеем Коше, весьма эрудированным врачом, которому он сообщил заглавие и содержание книги. Как только доктор услышал ее название, он, не помня себя от радости, тут же решил отправиться с Николаем в Париж, чтобы ее увидеть. По дороге доктор развлекал своего спутника рассказом о его книге, которая при условии ее подлинности, согласно некогда услышанному им ее описанию, была написана рукой самого Авраама и принадлежала таким выдающимся личностям, как Моисей, Иисус, Соломон и Ездра. Она содержала все секреты алхимии и многих других наук и была наиболее ценной из всех книг, когда-либо существовавших в этом мире. Сам доктор превосходно разбирался в алхимии, и Николай многое почерпнул из его рассуждений, пока они в одеяниях бедных пилигримов шли в Париж, убежденные в своей способности превратить все старые лопаты столицы Франции в чистое золото. Но, к несчастью, когда они достигли Орлеана, доктор серьезно заболел. Николай дежурил у его постели, будучи одновременно врачом и сиделкой; но несколько дней спустя тот умер, на последнем издыхании сокрушаясь, что не прожил достаточно долго, чтобы увидеть драгоценный том. Николай воздал его телу последние почести, после чего со скорбным сердцем и без единого су в кармане проследовал домой, к своей жене Петронелле. По возвращении он немедленно возобновил исследование рисунков, но на протяжении двух лет ни на йоту не приблизился к разгадке. И наконец, на третьем году изысканий, на него снизошло озарение. Он вспомнил некоторые суждения своего друга-доктора, которые до сих пор не всплывали в его памяти, и пришел к выводу, что все предыдущие эксперименты осуществлялись на основании ложных посылок. Теперь он возобновил их с прежним энтузиазмом и в конце года имел счастье быть вознагражденным за все свои труды. Лагле пишет, что 13 января 1382 года он получил из ртути некоторое количество серебра высшей пробы. 25 апреля он превратил большое количество ртути в золото, овладев таким образом великим секретом.