📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаРусский жиголо - Владимир Спектр

Русский жиголо - Владимир Спектр

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 58
Перейти на страницу:

– Ага, понятно, – тяну я, – значит, «первый» – дерьмо?

– Кто тебе сказал? – смеется Егор. – «Первый» – супер, перуанский и, к тому же, заметь, с печатью!

– Эх, приятель, – мямлю я, – ну что ты меня соблазняешь…

– Я так хочу тебя соблазнить, – кривляется Егор, – пойдем со мной в туалет, детка, я покажу тебе свою штучку.

– Ну ладно, – неожиданно для самого себя соглашаюсь я, – похоже, тебя не переспорить, приятель. Хрен с тобой.

И мы идем в туалет, и на плоском бачке мой друг делает две такие дороги, каждую размером с шоссе Москва – Минск, детка, ну, ты врубаешься, о чем я.

– Ничего себе, – качаю я головой, скручивая купюру.

Едкий кокаиновый запах бьет в нос, слизистую щиплет, на глаза наворачиваются слезы.

– Пиздец, – только и говорю я.

– Охуенный, – говорит Егор и тут же снова разворачивает пакетик и насыпает еще, немного меньше, чем в первый раз, – давай еще немного.

Потом мы сидим в ресторане, прибитые ударной дозой, и первое время даже слово вымолвить не можем. Вокруг люди, знакомые и не очень, телки в коротких платьях от Oscar de la Renta и мужики в костюмах Patrick Helman и Corneliani, официанты подают им гаспачо и тартар из тунца, салаты из кролика и каре ягненка, Ляпидевский улыбается нам и подмигивает, а мы все никак не придем в себя.

Наконец, первым оживает Егор. Его сразу же пробивает на болтовню, он гонит про свой убыточный бизнес и всеобщую стагнацию, про свою восточную мамочку, которая души в нем не чает, про новую машину, Porsche Cayenne, который та подарила ему совсем недавно, и он тут же конкретно запарился с тюнингом, типа обвес, решетка радиатора и карбон в салоне, про новый диск Locodice, который вставляет почище кокоса, про последний фильм Вуди Алена, ну да, да, да, конечно, про новое кино…

В итоге, про мою ситуацию мы не говорим вовсе. Все мои проблемы отходят на задний план. Я просто сижу и слушаю своего приятеля, и, вот странно, говорить самому совсем не хочется, а на душу мне снисходит какая-то благодать. Я думаю о предстоящей поездке в Лондон, о том, что все в общем-то не так уж и плохо, ситуация благоприятная, и, возможно, именно там, в Лондоне, я разведу свою подругу на вложения в клуб.

21

В этом огромном ужасном Хитроу я стараюсь не вынимать наушники iPod'a из своих ушей до тех самых пор, пока раздраженная Вероника сама не выдергивает их. Она говорит мне:

– Может, вернешься на бренную землю?

И нервно крутит пальцем у виска. Я пожимаю плечами и нехотя выключаю iPod.

– Nick Warren, его лучший сет с Saeed & Palash, помнишь, убойный трек Trancesetters «Roaches» в ремиксе Peace Division, – говорю я ей. – Отличное вступление для высадки на английскую землю.

– Какой смысл путешествовать вместе, если один из нас всю дорогу втыкает под дикую долбежку?

– Ага. Только другой из нас еще в Шереметьево накачивается односолодовым вискарем так, что по прибытии у нее начинается дикое похмелье и общее разочарование от жизни.

– Иногда мне кажется, что у тебя даже вместо мозгов музыка, – говорит Вероника и быстрым уверенным шагом направляется в сторону паспортного контроля. Я снова пожимаю плечами и тащусь вслед за ней.

В аэропорту народу много, но никакой особенной давки, хотя в пестрой толпе кого только не встретишь – европейцы и американцы, индусы и арабы, евреи и китайцы.

Я думаю, что наверняка среди всех этих придурков, притащившихся в туманный Альбион, есть злонамеренные сволочи, из тех, что всегда готовы испортить вам отдых, извращенцы, мечтающие о том, чтобы попасть в экстренный выпуск известий, такой выпуск, когда диктор с каменным лицом сообщает: «Теракт в лондонском аэропорту. Две тысячи погибших. Три тысячи раненых. Еще пять тысяч считаются пропавшими без вести».

Быть может, здесь, прямо рядом со мной тусуют сейчас новый Мохаммед Атта аль-Сайед и Марван Юсеф аль-Шеххи или как там их еще звали, этих долбанутых смертников, направивших захваченные самолеты на башни Всемирного торгового центра? Я ежусь, мне становится не по себе. Со страхом смотрю я в чужие лица.

Я мысленно переношусь на восемь лет назад в аэропорт Бен Гурион, я вижу толпы палестинцев, прикидывающихся благонадежными гражданами, стайки хасидов с детьми, женами и баулами, молодых солдат, скрывающих страх под маской безразличия, и Светлану, одетую во все черное, нервную вдову израильского адвоката, сделавшего свое состояние на помощи в получении гражданства русским криминальным авторитетам.

Я прилетел в Израиль тотчас, по ее звонку. Это был первый раз, когда мне просто платили, не облекая ситуацию флером романтических отношений. И, кстати, детка, я не был против, меня это не смущало, нет, нет, во-первых, предложенная сумма была красивой, да и поездка эта являлась на деле не проституцией, а неотложной психологической помощью старой клиентке.

Светлане еще не было и тридцати, когда ее мужа, Мойшу, нашли на подземной автостоянке новенького офисного центра в Хайфе. Очередь «Узи» прошила черный BMW Z8 насквозь, три пули застряли в обшивке родстера, остальные угодили в голову его хозяина. Светлана говорила, что крови было много, буквально ведро, ее даже не удалось окончательно отмыть со светло-серой кожи сидений рекаро. Плевать, автомобиль купил в подарок молодой любовнице какой-то профессор, подслеповатый семидесятилетний кретин, ищущий вечную жизнь в объятиях циничной лолиты.

Наверное, Света действительно любила своего супруга, слишком уж часто она рассказывала мне о нем. О его коллекции курительных трубок, нелепо сочетающихся с ненавистью к табаку. О его собаке – тупом пятнистом доге Марсе, подарке какого-то очередного уголовника. Марс, кстати, детка, так и не перенес гибели хозяина, на пятый день после его смерти он сбежал из дома и угодил под грузовик на каком-то скоростном шоссе.

Она рассказывала мне о склонности Мойши к педерастии, с годами все прогрессировавшей, о том, как однажды она засекла его клеящимся к долговязому накуренному арабу, неподалеку от набережной в Тель-Авиве.

Она тогда довольно долго наблюдала за этим процессом, не прерывая, а муж, потеющий толстячок в дорогом костюме, вел себя, словно хмельная украинская потаскушка, стремящаяся заполучить молодую мужскую плоть…

Она действительно любила его, простая питерская еврейка, девушка из семьи учителей. Он часто просил оттрахать себя страпоном, иногда доходил до того, что приводил в дом мужскую проститутку и заставлял Свету смотреть на то, как он сосет и отдается смуглому атлету. Несмотря на такие отклонения, она истово любила Мойшу и сильно переживала утрату. Ложась со мной и забываясь в предоргазменной истоме, она часто называла меня его именем, и именно в такие мгновенья я чувствовал настоящее удовлетворение.

Я провел в Тель-Авиве две недели, мы почти не вылезали из постели, а по утрам Светлана крутила домашнее видео и просила меня смотреть вместе с ней, и с тех пор я испытываю некоторое отвращение к частному порно.

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 58
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?