Ты предназначена мне - Алиса Ковалевская

— Никто не мог сказать точно, выживешь ли ты. Пневмония у тебя была в тяжёлой форме, и брат твоего отца надеялся, что всё решится само собой. Ты представляла для него опасность, а то, что о беременности Эллы известно никому не было, играло ему на руку. Касательно твоей сестры была хотя бы какая-то видимость поисков, ребёнка же, которого нет, искать никто бы не стал.

— Но ты ведь знал, что я есть, — возразила Ева негромко, настороженно. На секунду повернувшись к ней, я поймал её пристальный взгляд и поморщился.

К старшему из братьев Белецких я приехал через два дня после расправы над родителями Евы. Имеющий свои интересы, я не только чаще обычного контактировал с Эдуардом в последнее время, но и занимался отстранённым наблюдением за другой стороной. Законопроект, разрабатываемый отцом Евы и вышедший в последствии со значительными изменениями, которых он бы не допустил, мог перевернуть существование многих влиятельных людей. В том числе и тех, с которыми имел дело Константин.

Чьих рук дело убийство Эдуарда и Эллы я понял сразу. Но тогда я действительно ещё не был тем, кем стал годы спустя. Призраком, с мнением которого не считаться было сумасбродством. Не так давно один мэр попытался. Пришлось объяснить ему что почём. Жаль только, что единственным действенным рычагом давления оказалась его дочь. Сукин сын Кондратьев… Хитрый старый лис, собравшийся провернуть дела у всех за спиной и остаться при этом героем. Как бы ни так, чёрт подери. Но это сейчас, а тогда…

* * *

— Что ты будешь делать с девчонкой? — как только Константин закрыл дверь кабинета, выговорил я.

Слегка прищурившись, он осмотрел меня с головы до ног. Отвернулся и подошёл к столу. Я заметил, как напряглись сухожилия на его руках, как губы сжались в тонкую линию. Сам стиснул зубы, зная, что от хладнокровия сейчас будет куда больше толку, чем если я позволю ярости вырваться наружу.

Поставив на стол два стакана с толстыми стенками, он плеснул в каждый из них понемногу виски. Со стуком опустил бутылку рядом и только потом опять посмотрел на меня. За это время он вернул себе спокойствие, которое поколебали мои слова. Взял один стакан и приглашающим жестом показал мне на второй.

— Что ты будешь делать с девочкой, Белецкий, — ходить вокруг да около я не собирался.  

— Зачем мне с ней что-то делать? — он пригубил виски. — Как ты, наверное, и сам знаешь, она пропала. Как сквозь землю провалилась. Мои люди прочесали всё вокруг особняка, но так и не смогли найти её. Племянница всё же…

По его презрительной ухмылке, появившейся в самом уголке рта на слове «племянница», можно было легко догадаться, зачем именно его люди её искали.

Глядя мне в глаза, он отпил ещё виски. Без сомнений, он понял, что мне всё известно, но говорил так, что зацепиться за его слова было нельзя.

Константин Белецкий был безжалостной лживой тварью, но не был глупцом.

— Я говорю о младшей.

Он прищурился сильнее. Задумчиво глядя на меня, потягивал дорогой виски и не торопился с продолжением. Я тоже не спешил говорить что-либо ещё. Проигнорировав стоящий на столе стакан, взял рамку с фото, где Белецкий был запечатлён с братом и, вынув держатель, достал карточку из-под стекла. Константин ничего не сказал. Ничего не сказал он и тогда, когда я, собрав рамку обратно, убрал снимок в карман пиджака. И только когда взгляды наши встретились снова, процедил:

— Удавлю, как блохастую шавку, — стакан на стол. – Или лучше утоплю.

— Отдай её мне, — выговорил жёстко.

Притворяться больше не было смысла. Отбросив последнюю маску, Белецкий криво хмыкнул, глядя на стекло, под которым больше не было снимка и, дотянувшись, взял рамку в руки. Усмехнулся снова и, швырнув на стол рядом с собой, коротко спросил:

— Что ты с ней будешь делать?

— Придумаю что-нибудь, — так же коротко.

Подлив себе, он присел на край стола. На том, чтобы я составил ему компанию, он не настаивал, только задумчиво щурился, невидящим взглядом смотря в противоположную стену. Тишина сгустилась, стала долгой, тягучей.

— Девчонку в обмен на молчание, — заговорил я первым.

Он вынырнул из размышлений и посмотрел на меня так, как будто в какой-то момент вовсе забыл о моём присутствии, хотя это было не так.

— Ты в любом случае будешь молчать.

— Считаешь?

— Насколько мне известно, твой брат собирается податься в политику, — он сделал многозначительную паузу. – Толковый парень. Он вполне может взлететь высоко. Если, конечно, никто не подрежет ему крылья.

— А вот угрожать мне не стоит, Белецкий, — с предупреждением проговорил я. – За тобой стоят большие люди, но Эдуард был слишком видным политиком, чтобы его смерть можно было так запросто замять. Наверняка найдутся те, кого заинтересуют подробности. Как считаешь?

Он снова замолчал. Поставил стакан на колено, уставился в стену. На этот раз тишина продлилась не так долго.

— Дом, — выговорил он. – Я отдам тебе девчонку Эдуарда. Но за неё я хочу получить не только твоё молчание, но и твой дом в Англии.

* * *

— Твои родители были уже мертвы, Ева, — мы дошли до поваленного дерева.

Присев, я кивком указал Еве сесть рядом.

— Изменить этого я не мог. Всё, что мне было под силу, — попытаться спасти тебя. На тот момент у людей, стоящих за твоим дядей, было куда больше возможностей, чем у меня.

— Попытаться? – она опустилась на ствол и повернулась ко мне вполоборота.

— Попытаться, — подтвердил я. – Тебя нельзя было оставлять в больнице. Я забрал тебя в тот же день и, поверь, уверенности в том, что ты выживешь, у меня не было.

— Но я выжила, — её грудь тяжело поднялась и опустилась, с губ слетел выдох.  На сосну между нами запрыгнула кошка и, посмотрев на меня, как мне показалось, с недовольством и презрением, села около Евы, но продолжала смотреть на меня.

— Так кто всё-таки та девушка с фотографии? – после недолгой паузы, спросила она, поглаживая кошку вдоль спины.

— Я тебе уже ответил.

— Ничего ты мне не ответил, — голоса она не подняла, не было в нём и нажима. Только оттенок недовольства. – Где она? Там же, где и Анна?

— Это не твоё дело, Ева, — ещё резче.

Желание смять её рот никуда не делось. Контролировать его, когда она сидела так близко, было достаточно сложно. От неё исходил сладковатый запах ванили, солнце всё так же золотило чёрные волосы и играло в гранях камней, которыми было украшено кольцо.

— А Анна получила по заслугам. Ты сама знаешь, что случилось с Василисой. – Гнев помог мне справиться с соблазном, и, видит Бог, это было к лучшему. – И с тобой. Помимо вас было ещё несколько девочек. Долго же я искал эту тварь… — процедил, глядя на убегающую в сторону, откуда мы пришли, тропинку. – Долго…