Болевой порог - Ольга Сергеевна Рузанова

class="p1">– Кто? – я замерла, – это Глущенко?

– Нет. Карманов.

Меня как обухом по голове ударили. Я думала на Глущенко, Никиту… да, черт возьми, даже на Олега! Но Карманов!!! Зачем ему?!

Как сомнамбула прошла к столу, чтобы взять чистый тампон и так же слепо вернулась назад.

– Про своего человека в твоем доме он соврал?

– Нет.

– Кто же это?

– Виктория.

– Что? Вика?! – я округлила глаза, – она собиралась помочь мне бежать?..

Опять шок. Последний человек, на которого могло бы пасть подозрение. Всегда тихая и незаметная. И неизменно вежливая. Она была агентом Карманова?!

– Он держал ее за жабры. Угрожал расправой над ее семьей.

– Это на него похоже… – процедила я.

Тварь. Побоялся лезть к здоровым мужикам. Куда уж проще запугать глупую молодую девчонку. Совсем, как меня когда-то.

– Я надеюсь, ты не был с ней жесток…

– Нет… – он положил руку мне на поясницу и притянул меня к себе, от чего моя грудь, едва прикрытая порванным платьем, уткнулась ему прямо в рот.

Прихватил губами сосок через ткань, потянул немного на себя. Одновременно его рука уже забиралась мне под подол.

– Я же запретил тебе одевать это бл@дское платье, – прохрипел Шевц, зарываясь лицом мне в грудь.

– Дима… Я еще не закончила…

Он дернул меня на себя и усадил сверху так, что мою промежность и его твердый пах разделяли только два слоя тонкой ткани. Мои трусики и его боксеры.

– Поторопись, если не хочешь, чтобы я тебя оттрахал прямо здесь на столе.

Если честно, мне было уже все равно, где это произойдет, потому что по моему телу уже неслись мощные разряды, а внизу живота начался настоящий потоп.

Я собрала кровь с его лица на тампон, осторожно обработала разбитую бровь. И невольно замерла. Он был так близко. Всего в паре сантиметров от меня. У меня губы закололо от желания поцеловать его. Узнать, каков он на вкус.

– Поцелуй, – попросил он.

Глава 48.

Я тяжело сглотнула и машинально облизала губы. У меня поехала крыша. Смотрела на его твердый рот, как на самый сладкий запретный плод. Целовать Шевца для меня гораздо более интимно, чем заниматься с ним сексом. Чем сосать его член. Это точка невозврата.

Его руки усилили давление на моих бедрах, и я поддалась соблазну. Наклонилась и коснулась губами его рта. Едва ощутимо. Почти невесомо. Легонько лизнула его языком, просто, чтоб узнать его вкус.

Вкусно… я знала, что мне понравится.

– Ведьма… – рыкнул он, впиваясь в мой рот.

Его язык нагло протолкнулся между зубов. И одновременно с этим рука сжала мой затылок. Я обвила руками его шею и отдалась во власть поцелуя. Нашего первого поцелуя.

А целовал он мастерски. Смачно. Жадно ласкал мой рот изнутри, посасывал губы, жалил языком в такт движениям своих бедер подо мной. Мне же оставалось только елозить мокрыми трусиками по его вздыбленному члену и глухо стонать в рот.

В низу живота полыхал пожар. Половые губы набухли и жалобно ныли, требуя к себе немедленного внимания. Мне срочно нужно было почувствовать его внутри себя.

– Дима… – захныкала я и спустила руку вниз, к месту соединения наших тел.

– Подожди, – он поднялся на ноги вместе со мной, – держись крепче.

– Твой бок…

Дима не дал мне договорить, заткнул поцелуем. Оторвался. Понес меня к лестнице. Остановился на середине пути. Прижал спиной к стене, обрушился губами на шею, прикусил мочку уха, вырвав мой приглушенный вскрик.

Он нес меня дальше, пока я целовала его лицо. Нос, щеки, лоб, рассеченную бровь. И взвизгнула от неожиданности, когда Дима свалил меня на кровать. Быстро оглядевшись, я поняла, что это не моя комната. Он принес меня к себе.

Времени разглядывать обстановку не было, потому что, наклонившись надо мной, Шевц в одно движение разорвал платье до самого подола. Вторым движением сорвал с меня трусики.

Развел колени в стороны и, проделав спешную дорожку из поцелуев по внутренней стороне бедра, приблизил лицо прямо туда…

Туда… Лицом прямо к моему естеству… Меня накрыло волной ужаса.

– Нет!!! – заорала я, пихаясь ногами, – только не это…

– Ты чего?.. – ошарашенно уставился на меня Дима.

– Не надо!!! Там не надо!.. – по щекам потекли слезы, меня начало трясти.

Он наблюдал за мной напряженным взглядом и, похоже, начинал злиться.

– Что он делал с тобой?

– Ничего… – я мотала головой из стороны в сторону, как болванчик, – ничего…

– Говори, – зарычал он, – ну! – оторвал мои руки от лица и, навалившись на меня, сцепил их над головой.

Обмякнув под ним, я заплакала.

– Кусал… до крови…

Это было два раза. Два раза мне «посчастливилось» насладиться кунилингусом в исполнении Карманова. После каждого из них я месяц залечивала ранки на половых губах. Теперь только одна мысль о том, что чьи-то зубы будут находиться в критической близости от моей вагины, повергала меня в шок.

Дима долго смотрел на меня, как будто не осознавая смысл моих слов.

– Прости… Я все испортила…

– Я все равно сделаю это, потому что хочу, – шершавой ладонью вытер мои слезы, – но ты должна расслабиться… больно не будет.

– Дим, не надо…

– Доверься мне и просто чувствуй.

С этими словами он поцеловал меня. Нежно. Без напора. Лизнул шею. Спустился к груди. Ударил сосок языком. Второй ущипнул пальцами.

– Ох… – прогнулась я в спине, когда острая стрела ударила между ног.

Вслед за ней там оказались его пальцы.

– Разведи ноги шире, – шепнул мне в пупок, – еще, Оля, еще… Хочу, чтобы открылась мне полностью.

Его пальцы прошлись по промежности, заставив меня задрожать. Растерли влагу по моим лепесткам и мягко нырнули внутрь. Я зашипела сквозь стиснутые зубы, подаваясь им навстречу.

– Такая мокрая… – с болезненным стоном выдохнул он, а я была готова кончить от одного только его голоса.

Шевц вытащил пальцы и, проведя ими по моим губам, сам облизал их. Так порочно, закатив глаза, будто это самое вкусное, что он пробовал в жизни. А потом опустился и припал горячим ртом к моей киске.

Я непроизвольно дернулась и сжалась вся от страха, в любой момент ожидая острой боли. Но… ее не было. Был упругий язык, скользящий вверх-вниз, очерчивающий клитор по кругу. Губы, засасывающие набухшие лепестки, пальцы, действующие в такт языку.

Я задыхалась, хватала воздух пересохшими губами. В глазах стояла мутная пелена.

– Нравится?.. – проникло в мое затуманенное сознание.

– Нет… пожалуйста… – заскулила я, – не останавливайся…

И он не останавливался. Давление языка на клитор усилилось, толчки пальцев внутри меня участились. Уже