Болевой порог - Ольга Сергеевна Рузанова

я снова погрузилась в благословенную мглу.

Со временем это стало повторяться все чаще. Пока, однажды, открыв глаза, я не увидела склоненное надо мной лицо незнакомой женщины.

– Ольга, вы меня видите? – спросила она.

Я моргнула и прохрипела:

– Пить…

– Да – да. Сейчас.

Она метнулась к выходу и вернулась уже через несколько мгновений в сопровождении мужчины. Судя по белому халату, врача.

– Пить… – повторила я. Во рту было так сухо, что язык, казалось, намертво прилип к небу.

Женщина приставила к моим губам трубочку и слегка приподняла голову.

– Вот так, – приговаривала она, пока я с жадностью глотала живительную влагу.

– Хватит, Оксана, – услышала мужской голос, – для первого раза достаточно.

Оксана, видимо, медсестра, отошла. А на ее место встал доктор. Включив фонарик, осмотрел зрачки, заглянул в рот и прощупал пульс.

– Голова болит?

Я утвердительно моргнула.

– Тошнит?

– Да, – ответила одними губами.

Дав указания медсестре, он вышел. А я закрыла глаза и отключилась. Вернулась в уютную темноту, хотя уже знала, что ненадолго.

– Сколько я здесь нахожусь?.. – спросила я у девушки, которая оказалась рядом со мной во время моего следующего пробуждения.

– Пять дней, – улыбнулась она.

Пять дней я провела без сознания. Металась между жизнью и смертью.

– Меня кто-нибудь навещал?

– Да… Дмитрий Александрович, – она всплеснула ладонями, – ой! Он сказал дать вам его, когда вы проснетесь.

Девушка сунула мне в руку телефон, но по ощущениям мне показалось, что кирпич. Настолько слаба я была. Неожиданно он пиликнул. На экране всплыло окошко с сообщением.

«Как ты?»

Дима. Два простых слова отозвались болезненным толчком в груди. О нем даже думать было больно.

«Мне приехать?» – прилетело следующее сообщение.

Я представила, как он входит в палату, и меня накрыла паника. Не хотела его видеть. Больше никогда.

«НЕТ» – напечатала дрожащими пальцами, тут же пряча телефон под подушкой.

***********************

За три недели, что я провела в больнице, он больше не писал. Не звонил, не приходил и вообще никак не напоминал о себе.

Лишь в конце второй недели приехал Олег. Зашел в палату, да так и застыл у порога.

– Здравствуй, Олег, – усмехнулась, глядя на его ошарашенное лицо, – в гроб краше кладут, да?

Он открыл рот и тут же его захлопнул. Что неудивительно. Я сама чуть не закричала от страха, когда в первый раз увидела себя в зеркало. Коротко стриженные волосы, синюшная кожа, черные круги под глазами и ввалившиеся щеки. Панночка нервно курит в сторонке.

Вообще-то я не хотела никого видеть и, если бы знала, что он приедет, не пустила его в палату. Но Олег явился без предупреждения.

– Ольга… Оля, – запнулся он, – я тут одежду привез…

– Зачем?

– Позвонили с больницы, попросили привезти что-нибудь теплое для прогулок…

Николай Петрович, мой лечащий врач, действительно вчера говорил, что мне надо бывать на свежем воздухе, хотя бы в коляске. Но одна только мысль, что меня будут катать по улице как инвалида, отбивала всю охоту погреться на весеннем солнышке.

– Ну и гостинцев немного привез…

– Олег! Я тебя умоляю, – улыбнулась, наблюдая, как он принялся выкладывать на стол разные вкусности, – меня и так здесь кормят, как на убой.

Это правда. Я лежала в платной комфортабельной палате. Еду, кажется, доставляли прямо из ресторана.

– Как твоя рука?

– Все хорошо.

– Вернулся на работу?

– Вернулся, – кивнул он.

Про Шевца ничего спрашивать не стала. Мысленно отгородилась от него стеной. Поставила блокаду на мысли о нем.

Я еще не знала, что ждет меня после выписки. Сорвалась сделка купли – продажи между Димой и Никитой или нет. Но интуиция настойчиво твердила, что я больше не увижу ни того, ни другого. Оно и понятно – кому я теперь такая ущербная нужна.

У меня была открытая черепно-мозговая травма с незначительным кровоизлиянием в ткани мозга. Врачи давали благоприятные прогнозы, но намекали, что мозг – штука непредсказуемая. К тому же, как оказалось, порез на ступне был не таким уж безобидным. Потеряла немало крови.

К концу третьей недели я уже могла самостоятельно выходить в больничный дворик. У меня там завелся поклонник. Высокий стройный брюнет по имени Шарик. И полюбил он меня отчасти за то, что я регулярно скармливала ему свой недоеденный обед. Каждый день он ждал меня на одном и том же месте, исходя слюной в ожидании.

Однажды утром Николай Петрович сообщил, что меня выписывают. Гемоглобин был еще понижен, меня слегка штормило и иногда тошнило, но необходимости находиться в стационаре уже не было.

Я ждала этого со дня на день, но все равно растерялась. И что теперь? Возвращаться к Шевцу? Я не хотела даже имени его слышать, не то, что жить под одной крышей.

После обеда в палату вошел Артем.

– Привет! – если он и заметил изменения в моей внешности, то не подал вида.

– Привет… – удивилась я, – а ты… тебя шеф послал?

– Да. В общем, Дмитрий Александрович велел отвезти тебя домой.

– Домой?

– Просил передать, что он тебя отпускает.

У меня все внутренности узлом завязались. Но пока не могла понять природу своих чувств. Я была оглушена. Это что, свобода?!

– Домой к бабушке? Насовсем?

– Видимо, да, – подтвердил парень, – поехали?

– Да, я сейчас!

Закидала в сумку свои вещи.

– Вот здесь выписка и твои документы, – он положил на стол папку, – а это, – вытащил из внутреннего кармана черный пластик, – это просил отдать тебе.

– Что это? – тихо спросила я, хотя и так уже поняла, что это банковская карта.

– Бери. Здесь деньги. Ни в чем нуждаться не будешь.

– Мне не надо! – мотнув головой, отступила на шаг назад.

– Бери, говорю! Оля, не будь дурой! Пин-код придет сообщением.

Я яростно мотала головой и отступала все дальше назад. Артем приблизился вплотную и в наглую засунул карту в карман куртки.

– Остальные вещи в машине, – удовлетворенно проговорил он, – погнали?

Пока мы ехали, я не могла избавиться от неприятного чувства. Карта жгла карман. Я не могла и не хотела начинать новую жизнь на средства бывшего любовника. Тратить его деньги, зная, что он отслеживает каждую копейку?! Нет, увольте! В чем же тогда будет заключаться моя свобода?

Я хотела начать жизнь с чистого листа. Поэтому, когда внедорожник остановился у бабушкиного подъезда, и Артем вышел из машины, я быстро открыла бардачок и закинула туда карту.

– Глушака не бойся, – сказал он, когда мы поднимались на лифте, – он тебя больше не побеспокоит.

Глава 52.

– Оля! Внучка! – охнула бабушка, прижимая обе руки к груди.

– Здравствуй, Ба!

– Ну что же ты не