Счастье по Аристотелю - Эдит Холл

Хотя незыблемых правил в аристотелевской этике мало, насчет супружеской измены философ категоричен и считает ее неприемлемой. Дело в том, что измена подрывает доверие, на котором, в свою очередь, строится любая успешная дружба. Блуд – как и воровство или убийство – предосудителен сам по себе: «и “хорошо” или “не хорошо” невозможно в таких вещах; например, невозможно совершать блуд с кем, когда и как следует; вообще совершать какой бы то ни было из таких поступков – значит совершать проступок». У Аристотеля можно найти много косвенных рекомендаций, касающихся брака или долгосрочного союза, поскольку все, что он говорит о тесной дружбе, в равной степени можно применить и к супружеству. Супружество, с точки зрения Аристотеля, отличается (хоть и существенно) от других видов тесной дружбы лишь большей близостью и совместным вкладом в выращивание общего потомства. То же самое относится к родственным связям между родителями и детьми или братьями и сестрами: разница между подобными семейными узами и дружескими отношениями сугубо «количественная» и зависит от интенсивности взаимодействия.

Многое здесь проясняет биография самого Аристотеля. В раннем отрочестве он лишился родителей; значительную часть жизни оставался бессемейным – до женитьбы и после смерти своей жены Пифиады, которая родила ему дочь, получившую то же имя. Позже, после долгого вдовства, он обрел счастье с землячкой из своей родной Стагиры, женщиной по имени Герпеллида. Он не сочетался с ней законным браком – возможно, потому, что она была рабыней или просто низкого сословия, – однако сына от нее, Никомаха, признал и именно ему посвятил или адресовал «Никомахову этику». Кроме того, Аристотель усыновил своего племянника Никанора, сына сестры. Оставленное философом завещание проникнуто вдумчивой заботой о Герпеллиде и троих детях. Однако это не мешало ему активно формировать круг близких и преданных друзей, куда входили и Гермий (правитель Ассоса на северо-западе современной Турции, где Аристотель провел два года после ухода из Академии), и философ Теофраст, помогавший впоследствии Аристотелю основать Ликей. Судя по тому, с каким знанием дела Аристотель пишет о семейных взаимоотношениях и теплой дружбе, он опирается на собственный опыт – как успеха, так и глубочайших разочарований.

Сегодня, в эпоху социальных сетей, мы разбрасываемся словом «друг», умаляя тем самым само понятие дружбы. Чтобы потешить свое самолюбие, мы принимаем в «друзья» тех, с кем даже знакомиться в реальной жизни не намерены, зато охотно держим в «подписчиках». Поэтому очень полезно заглянуть в прошлое и прочитать панегирик истинной крепкой дружбе, которым Аристотель начинает Книгу восьмую «Никомаховой этики»:

Благодаря любящим людям – то есть, по Аристотелю, тем, которые ставят интересы любимых превыше собственных, – наша жизнь становится полнее. Истоки этой щедрой любви нужно искать в самой природе: «По-видимому, в родителе дружественность к порожденному заложена от природы, так же как в порожденном – к родителю, причем не только у людей, но и у птиц, и у большинства животных, и у существ одного происхождения – друг к другу». Это важно, поскольку философ-циник Диоген, современник Аристотеля, с которым тот часто соглашается, утверждал, что связи между людьми противоестественны, ведь в животном мире такого нет. Но Аристотель, усердно изучавший животных и по праву считающийся сегодня основоположником зоологии, отвечал, что любовная привязанность заложена природой. Единственная разница заключается в том, что приязнь к представителям своего вида, которую мы наблюдаем у собак и у птиц например, «особенно [сильна] у людей, недаром мы хвалим человеколюбивых. Как близок и дружествен человеку всякий человек, можно увидеть во время скитаний». Каждого из нас, наверное, хотя бы единожды трогало до глубины души это единение и участие. Я, например, испытала это чувство в Афинах, когда незнакомая сомалийка, с которой мы ни слова не знали на языке друг друга, помогла мне с детской коляской в переполненном автобусе, а потом радостно умилялась попыткам моей крохи пообщаться.

Проведенное Аристотелем исследование дружбы не имеет аналогов в греческой культуре – превзойти глубину его мысли не смогла ни одна предложенная впоследствии теория. Аристотель выделяет три основополагающие категории дружбы, и нам было бы нелишне рассортировать согласно этой классификации свое близкое окружение. Такая сортировка помогает избавиться от эксплуататоров, пережить окончательный разрыв, более тщательно выбирать друзей и усерднее работать над теми отношениями, которыми мы дорожим. Но вместе с тем после нее начинаешь вдвойне горевать о безвременно ушедших настоящих друзьях, которые, как и вы, столько вкладывали в дружбу. Как в проникновенном стихотворении Дерека Уолкотта «Морской камыш»:

Аристотель согласился бы с ним. Смерть близкого и давнего друга он относит к числу величайших бед, которые приходится преодолевать человеку. Однако, осознав, насколько велика потеря, мы начинаем больше ценить имеющееся и строить новые серьезные отношения более вдумчиво.

Какие-то связи – наверное, большинство – нам просто выгодны. Взаимовыгодная дружба может существовать у человека с домашним животным или у двух животных разных видов. Аристотель приводит в пример ржанок, которые чистят зубы крокодилам, тем самым добывая себе пропитание. Во взаимовыгодной дружбе нет ничего плохого. Ты – мне, я – тебе, ты выручишь меня, а в другой раз я подвезу твоего ребенка до школы, если ты заболеешь. При взаимовыгодной дружбе отдачу получают оба участника. Своего рода социальный бартер.

То же самое происходит в отношениях с соседями – добрососедство может вести к обоюдной выгоде: присматривать за жильем, пока другой в отъезде; кормить домашних животных; принять доставку, если сосед не успевает встретить курьера, и так далее. Можно обмениваться важными местными новостями, касающимися вас обоих. Здесь важно доверие, и, если ваш «полезный знакомый» вас подведет, вы вправе перестать оказывать услуги, которые оказывали ему прежде. Если соседка забудет покормить вашего хомяка, вы не станете в отместку обижать ее кошек, но и присмотреть за ними больше не предложите.

Обычно для взаимовыгодных отношений нужна общая почва. Полезно формировать связи с людьми своего же круга (одноклассниками, одногруппниками, сослуживцами, молодыми родителями), чьи потребности, возможности и положение схожи с вашими. В этом случае отношения будут строиться на равных – статус у обеих сторон примерно одинаковый, поэтому вклад и отдача окажутся равноценными. Аристотель относит к этой категории и заграничных знакомых, к которым можно обратиться в случае необходимости и которым мы точно так же поможем, когда они будут нуждаться в помощи. Полезное знакомство носит сугубо утилитарный характер и даже не требует постоянного совместного времяпрепровождения. Аристотель отмечает, что такой дружбы часто ищут пожилые люди, которые больше нуждаются в практической помощи, чем молодежь, но общество этих полезных знакомых иногда сами выносят с трудом и не нуждаются во взаимодействии, выходящем за рамки оказания поддержки.