Введение в прикладную культурно-историческую психологию - Александр Александрович Шевцов

не озадачил себя тем, чтобы понять, что такое разум. Основное понимание сообщества: разум – это то, чем я выгодно отличаюсь от остальных. При этом он сам не замечает, как подменяет понятие «разум» на понятие «умность». И живет именно во втором понятии. Это свойственно даже самым выдающимся представителям научного сообщества.

Что это означает для прикладного психолога? То, что мировоззрение по имени Образование творит мир, во всем подобный, скажем, средневековому или первобытному миру, вот только места в нем будут распределяться вокруг великокняжеского трона по особому достоинству: по умности.

Просто такой мир, где грубая сила, родовитость, даже деньги не имеют значения. На троне сидит великий князь Разум – ясное солнышко, а вокруг все богатыри один другого умнее.

Соответственно, и сам мир строится по законам «разума»…Поскольку, что такое разум, никто не понял, то правила устроения мира определяли сами и сделали их не сложнее метода Декарта. Или законов песочницы.

Во-первых, все должны уважать интеллект. Интеллект – это хорошее и непонятное иностранное слово, которое способно вместить в себя любые понимания разума и ума. Поэтому оно удобно. Так вот, главное правило: мозгов в мире мало, все эти, которые без мозгов, должны ценить интеллект, то есть нас. А то обидимся, бросим вас и уйдем, и останетесь мучиться без голов, поскольку вы все серые и безмозглые и без нас вообще погибли бы!

Мысль о том, что в любом деле должен быть хоть один человек, умеющий думать, точнее, обладающий интеллектом, и что без таких все давно погибло бы или не было бы ничего, очень греет образованных людей с жизненным опытом. Они и в действительности не раз видели, как глупы все вокруг и как гибли хорошие дела, когда съедали того, чьей мыслью эти дела держались.

Образованные люди только не замечают при этом, что съедали все те же интеллектуалы, и означает это, что быть интеллектуалом и уметь думать – не одно и то же. Не замечают они и того, что хорошие дела, которые гибли, в основном связаны с цивилизацией, то есть с тем самым искусственным раем для человеко-машины, который мечтает воплотить научное сообщество.

А при этом вокруг остальные люди живут будто и не замечая этих надуманных катастроф. И им вполне хватает разума для долгой, красивой и спокойной жизни, если только наука и образование не вторгаются в нее, чтобы насильно осчастливить…

То, ради чего живет и сражается человек образованный, по сути, все та же мифологическая мечта о рае на земле. Только о своем рае, не о пустотном рае буддистов, не о рае, где можно вволю пославить Бога христиан, не о зеленом рае с отзывчивыми гуриями изголодавшихся кочевников, а о рае тех, кто слаб, беден, безроден, но умнее всех остальных.

Каждый из образов рая создавался давно и очень простыми людьми, которые хотели сбежать от действительности в мир мечты. Каждый бежал от своей действительности, но мечты всегда были дополнительны, хотя и противоположны ей. В сущности, мечтали о том, чего не хватало для блаженства. В каждую эпоху и в каждой местности не хватало чего-то своего. Чаще всего это было связано с условиями жизни. В Индии бежали от страданий, в Аравии – от зноя и тоски одиночества в пустыне, но вот в Европе семнадцатого-восемнадцатого веков вдруг родилась мечта о том, чтобы жить по уму…

Это очень, очень странная мечта, если мы задумаемся, потому что она нетелесная. И мечтает об этом не тело! Телу нужно избавление от страданий, сады с плодами, фонтаны, сексуальные ласки… Зачем мечтать о разумном устройстве мира и вообще о том, чтобы научиться думать?

Первая мысль: чтобы уничтожить врага и занять его место. Христианство первым заявило нетелесную мечту: оно потребовало рай для душ, где они будут развлекаться только тем, что исключает телесность. И так захватило чуть не полмира! Если уничтожить христианство, то эти полмира перейдут к победителю.

И вот рождается реакция или контрреволюция, уничтожающая достижения христианства: назад к телу! Наука приходит и объявляет толпам, уставшим от душевных упражнений: души нет! Есть только тела, у них развивается разум, который вы принимали за душу. Вся душевная жизнь – лишь проявления деятельности нервной системы. Сбросьте прежних правителей и приходите поклоняться нам. За это мы научим самых умных из ваших детей, как стать богами самим…

Вот очевидный сценарий научной революции. В основе ее, а значит и всего научного мировоззрения или образования, простое стяжание, простая охота за выгодами или битва за сытые или достойные места в обществе при Власти. И мы все знаем, что, крича про поиск истины, научное сообщество в действительности насквозь прогнило и живет именно этим. В сущности, оно только выглядит сильным, а в действительности стоит на грани такого же краха, какой постиг только что всесильные Церковь или Коммунистическую партию. Еще чуть-чуть, и мы будем свидетелями гибели очередного колоса на глиняных ногах…

Этого нельзя не учитывать прикладнику при работе с образованными людьми. Ожидание краха живет в каждом, особенно в России, где образование больше не ценится.

Но есть одно «Но». Это та самая странная и романтическая вера ученых в разум. Ни ученые, ни просто образованные люди не знают, что это такое, но верят! Верят слепо и беззаветно, будто ожидают прихода Царствия небесного. Однажды Разум, которому они так первобытно поклонялись все эти темные века, все же придет!..

Они не знали, что это такое, они хранили лишь воспоминание об отзвуке его имени, но когда-то он сверкнул перед глазами восхищенных пещерных людей, отбросив их тени на стену пещеры, и с тех пор они передают весть, что Разум возможен…

Русский интеллигент, образованный человек – это хранитель памяти предков. Он не знает, возможен ли разум вообще, он знает, что разум невозможен в этом диком и темном мире, но он хранит возможность для Разума однажды прийти сюда. Он не узнает и не впустит его в действительности, как иудеи не признали своего долгожданного мессию, но про себя он знает, что разумно его можно убедить на любые действия и что с разумным вождем он смог бы пойти в битву и творить чудеса. Ему только надо показать эту разумность…

И это ожидание и мистическое предчувствие разумности правит поведением образованного человека. Поэтому работа прикладника должна строиться с ним от предложения разумно подумать о том, как решить задачу, с которой он пришел. Именно это предложение оказывается волшебным ключиком, вскрывающим все черные ящики образования, потому что оно подымает человека науки прямо