Открытие Франции. Увлекательное путешествие длинной 20 000 километров по сокровенным уголкам - Грэм Робб

Через несколько дней Бернадетта, ее сестра и их подруга собирали дрова и кости возле реки, между лесом и городком. В этом месте вода создала сеть пещер и странных сталактитов. Народные поверья связывали эти пещеры с прорицателями и демонами; там были найдены камни с резьбой, наконечники стрел и даже человеческие кости. Но они привлекали и туристов, желавших посмотреть на чудеса природы. В 1825 году Жорж Санд побывала в этих пещерах и написала: «Вход в эти гроты восхитителен. Я пошла вперед наугад и пришла в восторг, оказавшись в великолепном зале, которому служат опорами огромные массивные скалы, похожие на готические столбы».

Живописные гроты были ценным ресурсом для неопрятного маленького городка Лурд, который стоял на дороге паломников в Бетаррам и на дороге туристов к курортам. Лурдского аптекаря со времен Наполеона упоминали в путеводителях как человека, у которого можно приобрести вкуснейшие сиропы и шоколадные кон феты. Но кроме него единственной достопримечательностью Лурда была старая крепость. В Лурде не было целебных вод, которые могли бы привлечь больных богачей, и административным центром своего края Лурд тоже не смог стать – сражение за это выиграл соперничавший с ним Аржель.

Три девочки дошли до той части реки, где в нее впадала маленькая канава, и оказались у входа в пещеру, которая называется Массабьель, что значит «Старая скала». Это была общая земля, где бедняки собирали дрова и куда свинопасы приводили свиней. Снимая чулки, чтобы перейти канаву, Бернадетта вдруг почувствовала, как из пещеры вырвался порыв ветра. Она взглянула вверх и на высоте нескольких футов над входом увидела маленькую фигурку, ростом не выше ее самой (ее рост был 4 фута 7 дюймов). Фигурка была одета в синее покрывало, и на каждой ступне у нее было по желтой розе. Позже Бернадетта описала ее как «uo pétito damisèla» – «маленькую девушку» (по-французски было бы «une petite demoiselle»). Фигура напомнила ей знакомую двенадцатилетнюю девочку, которая часто надевала белое платье.

Как обычно бывает, когда Богородица является людям, во всем краю началось большое волнение. В течение шести следующих недель Бернадетта видела «девушку» еще семнадцать раз. За юной пастушкой к месту видения следовала толпа, которая с каждым разом становилась все больше. «Девушка» открыла Бернадетте, что в полу пещеры есть родник, и сказала ей, что на этом месте надо построить часовню. Во время шестнадцатой встречи Бернадетту убедили спросить фигуру, кто она такая. Та ответила девочке на местном диалекте: «Que soy era immaculada councepciou»[18]. Бернадетта не знала, что означают эти загадочные слова, хотя слышала их, когда учила катехизис. (Это произошло в 1858 году. Догмат о непорочном зачатии был провозглашен в 1854 году папой Пием IX, а в Лурде об этом объявили в 1855-м.)

Некоторые люди решили: они знают лучше самой девочки, что именно она видела. В местной газете видение назвали словом «дама», и кое-кто предположил, что на маленькую девочку произвела сильное впечатление элегантная туристка или одна из местных красавиц – возможно, невеста редактора газеты или жена аптекаря, которая имела прозвище Прекрасная шоколадница, потому что покупала себе одежду в Париже. Но Берна детта имела в виду совсем другое существо. Позже она всерьез рассердилась, когда художники и скульпторы стали изображать крошечное, похожее на ребенка видение как высокую полную даму в корсете и кринолине, уже давно расставшуюся с детством, которая уютнее чувствовала бы себя в парижской гостиной, чем в сырой провинциальной пещере.

Для Бернадетты и ее земляков слово damisèla («девушка») имело еще одно, особое значение. Словом demoiselles («девушки») называли лесных фей, которые одевались в белое и исчезали, если кто-нибудь подходил к ним слишком близко. Цветы вырастали под их ногами, они могли мгновенно вызвать ветер и так же быстро прекратить его. Они жили в пещерах и гротах и были связаны с родниками и текучей водой. Также было известно, что они заступаются за бедняков и могут быть очень жестокими в своей ярости, если происходит что-то несправедливое. Лесной кодекс 1827 года ограничил количество еды и дров, которые человек мог собрать с общей когда-то земли. И тогда в соседних с этой местностью областях Пиренеев появились белые призрачные фигуры, которые стали терроризировать угольщиков, работавших на промышленность, и лесников: поджигать их дома и угрожать, что искалечат их самих. Пик этой «войны фей» пришелся на начало 1830-х годов, но ее вспышки происходили время от времени до 1870-х. Бойцами этого сельского движения сопротивления оказались местные мужчины, которые наряжались как феи, но они подражали сверхъестественным духам, в существование которых люди верили даже в не слишком давние 1850-е годы.

Позже лурдские события стали водоразделом между скептиками и теми, кто уверовал в них. Но власти и простой народ разделило гораздо более древнее и глубокое различие. Крестьянский ум отлично чувствовал себя среди загадок и противоречий. Видение было одновременно Девой Марией и языческим духом. В сказках многих местностей Франции Пресвятая Дева и местная фея были взаимозаменяемыми образами. На четыре столетия раньше Жанна д’Арк и дети из ее деревни танцевали вокруг Дерева фей и плели венки для статуи Богородицы. Главным была не метафизическая природа существа, а его (вернее, ее) поступки и симпатии.

Как лесные феи и как большинство других пиренейских Богородиц, Дева Мария из Лурда явилась людям на общей земле. Она была добра к беднякам, но вполне способна унизить сомневающихся, и ее нужно было умиротворять подарками. В конечном счете она не была созданием католической церкви. Церковные власти, как обычно в таких случаях, отнеслись к ней скептически. Они так же, как местный префект, беспокоились, нет ли тут угрозы закону и порядку. С их точки зрения, Бернадетта была простодушной крестьянкой, а 20 тысяч людей, которые ставили в пещере свечи и оставляли пожертвования, были для них неприятностью и угрозой для здоровья народа.

За двенадцать лет до этого в Ла-Салетте, в Гренобльской епархии, Богородица явилась на уединенном горном склоне двоим детям-пастухам – угрюмой девочке и мальчику, который был таким невнимательным, что начал бросать камни, когда Дева Мария еще продолжала произносить свое послание. Явление Богородицы в Ла-Салетте вызывало гораздо больше сомнений, чем ее явление в Лурде, но народный энтузиазм заставил церковь признать истинными чудесные исцеления, совершенные этой Девой.

Прошло четыре года, прежде чем церковь подтвердила истинность видения Бернадетты, но к тому времени девочка, ее семья и город были уже спасены. Скоро в Лурд стало приезжать больше людей, чем на самые крупные пиренейские курорты. Цены на земельные участки и постройки, расположенные вдоль дороги к новому алтарю, взлетели до небес. Магазины расцвели, как цветы под ногами феи. «Здесь родственники знаменитого ребенка умудряются делать деньги на этом родстве, вывешивая над своими лавками написанные большими буквами рекламные объявления: «Тетя Бернадетты» и т. п.» (Henry Blackburn, The Pyrenees: a Description of Summer Life at French Watering Places, 1881). Что бы ни думали на этот счет образованные люди, такое поведение не было проявлением циничного оппортунизма. Маленькие люди одержали большую победу и считали: будет справедливо, если они извлекут для себя пользу из дара Богородицы. «Девушка» выбрала Лурд, а не Бетаррам или Аржель. Настанет день, когда Лурд будет вторым местом по числу гостиниц после Парижа, а Бетаррам опустеет. «Лурду повезло», как с оттенком недовольства сказала квартирная хозяйка Генри Блэкберна в Аржеле.