Рубины леди Гамильтон - Алина Егорова

Сложно вычеркнуть из жизни человека, с которым тебя еще совсем недавно связывали близкие отношения и нежные чувства. Хоть он – трижды гад и последняя сволочь, мгновенно забыть его невозможно. Эмма изводила себя думами о том, как хорошо было им с Алексеем когда-то и как счастливо они могли бы жить вместе. Вопреки всем доводам подруги и собственного разума в ее сердце еще теплилась надежда. Надя твердила: открой глаза – он никогда тебя не любил, не любит и любить не будет! Эмма и сама это понимала, ведь если парень никогда тебя не любил или делал это только на словах, такое всегда чувствуется. Эмма чувствовала, что нелюбима, но не хотела самой себе в этом признаться – признаться, что она так мало значит для человека, который для неё значит все!

– Наденька, я хочу тебя попросить… Обещай мне: если я соберусь пойти к Леше или он ко мне придет, ты меня не пустишь. Спрячь мою обувь, обзывай меня последними словами, только не позволяй мне оказаться с ним рядом и в сотый раз начать все по-новой! И вообще с этого дня, с этой минуты и с этой секунды все разговоры о нем прекращаются. А если я вспомню об этой скотине – грубо меня прерывай!

– Вот и правильно. Не будем больше об этом. Ты уже все зачеты сдала?

– Что? – удивилась Эмма внезапной смене темы и, сообразив, что так и надо (Надя правильно уловила ее мысль), ответила: – Один остался.

Утром Эмму затошнило. Нехорошее предчувствие закралось в ее душу. «Нет, только не это!» – испугалась она и ринулась искать заветный календарик. Она его стеснялась, поэтому прятала подальше, среди личных вещей. Так и вышло – задержка! Эмма старалась не падать духом: задержка – это еще не показатель, мало ли от чего она бывает, не в первый раз, а тошнота… может, она съела что-нибудь подпортившееся.

– Надя, ты себя нормально чувствуешь? Тебя не тошнит?

– Нет. А тебя тошнит? – встревожилась подруга.

– Я, наверное, в столовке что-то съела.

– Ты у врача была? Сходи немедленно!

– Ты думаешь, я беременна?

– Это ты так думаешь. А раз есть причины так считать, нужно сходить к врачу. Если ты боишься идти одна, я могу пойти с тобой.

– Спасибо, Наденька. Я очень боюсь! Если все подтвердится, то я не знаю, как мне жить дальше! Я же первый курс едва окончила! В Ленинграде я одна, и дома, в Червонном, у меня никого нет. Ни мамы, ни бабушки – никого! Отец пьет, поэтому помощи от него я никакой не дождусь, скорее, наоборот. Как же я хочу, чтобы все обошлось!

– Не причитай. Не надо себя накручивать. Сходим к врачу, а потом подумаем обо всем. Если будет о чем.

Грязно-желтые стены городской поликлиники нагоняли тоску и уныние. На информационной доске висели заметки о венерических заболеваниях, дополненные жуткими иллюстрациями. Эмме казалось, что в поликлиниках специально создают такую атмосферу, чтобы окончательно морально добить пациентов. Они с Надей сидели на жестких деревянных стульях в хвосте длиннющей, медленно ползущей очереди. Чем дольше они так сидели, тем больше Эмма паниковала и тем бледнее становилось ее лицо. Когда, наконец, подошла ее очередь, на ватных ногах она вплыла в кабинет и чуть живая опустилась на стоявший перед столом врача стул.

– Я вас разве приглашала присесть?! – рявкнула пожилая сухонькая врачиха с лицом гиены.

От неожиданности Эмма вскочила.

– Сумку на вешалке оставьте, – произнесла врач уже чуть тише. – Теперь садитесь. Да не сюда, в кресло садитесь. Господи! В первый раз, что ли?!

Эмма побывала у гинеколога в районной больнице, когда в десятом классе девочки проходили медкомиссию, и представляла, что ее ждет, но врачиха-гиена своим криком превратила ее в беспомощное существо. Эмма прижимала к себе снятое белье, не зная, куда его положить, растерянно переминалась с ноги на ногу и нарвалась-таки на новую порцию унижений. Кое-как устроившись в кресле, она вскоре услышала приговор:

– Рожать будете?

Это был конец. Дальше все происходило как в дурном сне больного человека.

– А вы уверены, что я беременна? Может, мне анализы сдать? – задыхаясь от волнения, спросила Эмма.

– Поглядите на нее! Она меня учить вздумала! И откуда вы все такие умные беретесь?! Я, милочка, за двадцать лет практики беременность, слава богу, определять научилась! Анализы сдашь обязательно, но я тебе и так скажу – пятая неделя пошла.

Врачиха еще что-то говорила, покрикивала на нее, задавала вопросы, Эмма что-то отвечала… Взяла направления на анализы, торопливо оделась и вышла за дверь.

В свободной от посетителей рекреации Надя привела ее в чувство.

– Ничего страшного. Не ты первая, не ты последняя. Меня мама тоже в восемнадцать лет родила и теперь этому очень рада. Я уже выросла, а она еще молодая и красивая, у нее вся жизнь впереди.

– Но как же ребенок будет расти без отца? – сквозь слезы спросила Эмма.

– Что значит – без отца? У твоего ребенка есть отец, и он должен об этом знать!

– Ты предлагаешь…

– Вот именно! Ты просила больше не вспоминать о нем, но это не тот случай. Алексей обязан узнать, что у него будет ребенок. Может, у вас еще все наладится. Отцовство мужчин меняет – дурь из головы вышибает и делает их более ответственными.

Эмма взглянула на подругу посветлевшими глазами. Ее душу словно окатила теплая волна – в сердце вновь постучалась надежда. Надя права! Леша должен обо всем узнать. Может, он захочет этого ребенка? Их отношения выйдут на новый уровень, и они заживут вместе и будут жить долго и счастливо.

– Я сейчас же пойду к Леше, – решительно сказала Эмма, разглядывая в карманном зеркальце свой покрасневший от слез нос.

– Только сначала мы зайдем в туалет.

– Зачем?

– Ты платье наизнанку надела.

Найти Алексея оказалось не так-то просто. Эмма звонила на вахту его общежития и оставляла записки с просьбой перезвонить, но в назначенное время звонок не поступил. Она три дня подряд просиживала по полтора часа около вахты, ненавидела очередь к телефону и особенно тех, кто его надолго занимал. Ей казалось, что Леша звонит именно в те моменты, когда их телефон занят, и поэтому не может дозвониться. Потом она приехала к нему в общежитие и наткнулась на запертую дверь. «Он теперь здесь появляется редко», – сообщила ей проходившая мимо девушка с кастрюлей в руках. Она сочувственно окинула взглядом Эмму и пошлепала дальше.

– Подождите! А где же он теперь?

– У него невеста из местных, там он и зависает.

– Как это?! – беззвучно прошептала Эмма. Она постояла минуту без движения – вдруг бросилась прочь, не веря услышанному.

Нет! Этого не может быть! Нет у Лешки никакой невесты! Это какая-то ошибка. Мало ли что болтают соседи? Так легко сдаться Эмма уже не могла, потому что решалась не только ее судьба, но и судьба ее ребенка. Нужно срочно найти Алексея и поговорить с ним, и уж тогда, взглянув ему в глаза и прояснив ситуацию до конца, принять решение.