Дикие лошади. У любой истории есть начало - Джаннетт Уоллс

Джим надел непромокаемый плащ, я надела парусиновый плащ, и мы вышли под дождь. Лило как из ведра, и почти сразу вода стала затекать за воротник, рукава и спина намокли, и в ботинках начало хлюпать. Я поняла, что в такой ситуации бесполезно даже думать о том, чтобы остаться сухими.

Внутри амбара было темно. Мы долго не могли найти упряжь, которой уже много лет не пользовались. Старый Джейк незадолго до этого подвернул здоровую ногу, упав с лошади, и теперь ковылял еще сильнее обычного. Он начал громко переживать по поводу того, что пруд может выйти из берегов и смоет весь скот, и я приказала ему заткнуть рот. Мы и без него прекрасно знали, чем этот дождь может закончиться, поэтому надо было не каркать, а собраться и иметь трезвую голову.

Я предложила Джиму привязать плуг к пикапу. Я буду за рулем, а он пойдет за плугом. Джиму понравилась моя идея. Старый Джейк не мог нам ничем помочь, поэтому мы оставили его волноваться в амбаре, но решили взять с собой детей. К тому времени вода во дворе перед домом стояла по щиколотку. Дождь был такой сильный, что едва не сбил Роз-Мари с ног, и Джим взял ее на руки. У меня в руках была деревянная коробка, в которую я положила маленького Джима. Мы двинулись к машине.

Из сарая, в котором хранились инструменты, Джим принес плуг с цепями и бросил их в кузов автомобиля. Мы доехали до невысокого возвышения над плотиной, прикрепили плуг к сцепке сзади автомобиля, я села за руль и поставила коробку с маленьким Джимом на пол кабины, чтобы она не болталась по салону.

Я посмотрела в зеркало заднего вида, но дождь был таким сильным, что я практически не видела Джима. Я попросила Роз-Мари встать на сиденье, высунуть голову в окно и слушать указания, которые дает отец. Джим что-то кричал и жестикулировал, но из-за шума дождя и из-за того, что из-за него было очень плохо видно, я не могла понять, что от меня хочет муж.

«Мам, я его не слышу», — пожаловалась Роз-Мари.

«Решай ситуацию, как можешь, — сказала я ей. — У нас нет никакого другого выбора».

Я попыталась ехать как можно медленней, но Chevrolet дергался и шел рывками, которые выдергивали плуг из рук Джима. От этих рывков Роз-Мари упала в коробку, в которой лежал маленький Джим. В земле оказалось много мокрых камней, на которых колеса начинали прокручиваться, а потом, когда появлялось хорошее сцепление с землей, машина делала резкий рывок.

Мы с Джимом знали, что времени у нас в обрез, и матерились, как пьяные матросы. Роз-Мари падала и снова взбиралась на сиденье, с которого пыталась разобрать слова и жесты Джима, чтобы передать их мне. Наконец, я поняла, что, поставив передачу, потом тихонько нажав на газ, и потом снова передачу выключив, можно заставить машину сдвинуться вперед всего на несколько сантиметров. Так мы постепенно прокопали четыре канавы, которые отводили воду от плотины для того, чтобы ее не прорвало.

Дождь не утихал. Джим закинул плуг в кузов пикапа и влез в кабину машины. Он был мокрым, словно искупался в реке. Вода хлюпала у него в сапогах, стекала со шляпы и дождевика, оставляя лужи на сиденье.

«Мы все сделали. И сделали, насколько возможно хорошо, — сказал он. — Теперь, если плотину прорвет, по крайней мере, наша совесть будет чиста».

Плотина устояла. Мы выдержали, но по всему штату ливень наделал много бед — смыло несколько мостов и несколько километров покрытия асфальтовой дороги. Владельцы ранчо потеряли здания и скот. Селигман был затоплен, и в городе смыло несколько домов. На стенах оставшихся домов на высоте почти в два метра осталась линия, до которой дошла вода, и никто не хотел ее закрашивать, настолько всех удивила сила природы. На протяжении нескольких лет после этого люди показывали друг другу на стенах домов границу, докуда дошла вода, и покачивали головами.

Буквально через несколько часов после окончания дождя степь стала ярко-зеленой. На следующий день ранчо покрылось невероятными цветами, которых я никогда не видела. Расцвела красная индейская кастиллея, оранжевые калифорнийские маки, белые маки с ярко-красными пестиками, золотарник, синие люпины, а также фиолетовый и пурпурный душистый горошек. Казалось, что на землю упала радуга, которую можно понюхать и потрогать. Потоки воды пробудили семена, которые лежали в земле десятилетиями.

Роз-Мари была в восторге и целыми днями собирала цветы. «Если бы у нас теперь все время было столько воды, — сказала ей я, — нам, видимо, пришлось бы сломаться и все-таки дать нашему ранчо какое-нибудь глупое название наподобие „Плато Парадиз“».

Лили Кейси Смит перед уроком управления самолетом

Вода, которую мы покупали во время засухи, обошлась в копеечку. Однако англичане понимали, что разведение скота — это «долгоиграющая» история. В конкурентной борьбе могут победить только те, кто имеет достаточно денег, чтобы пережить тяжелые времена и заработать во время экономического подъема. Эти англичане своими глазами видели последствия засухи, знали, что многие ранчо разоряются, и использовали эту ситуацию для того, чтобы купить больше земли. Именно это и советовал им Джим. Ранчо, на котором мы жили, было огромным, но Джим считал, что для того, чтобы пережить следующую засуху, нам нужно еще больше земли. Причем не просто земли, а земли, на которой есть своя собственная вода. Джим убедил инвесторов приобрести соседнее ранчо под названием Hackberry, где на небольшой возвышенности был источник, а внизу — глубокий колодец с пристроенной рядом ветряной мельницей, качавшей воду в поилки в загоне для животных.

Джим хотел перегонять стадо с одного ранчо на другое. На ранчо Hackberry скот будет зимовать, а летом подниматься чуть выше на плато поближе к Большому Джиму. В общей сложности площадь двух ранчо составляла 180 000 акров.[20] Это было одно из самых больших ранчо в Аризоне. В хорошие года мы ежегодно продавали по 10 000 голов скота. Когда англичане увидели наши расчеты, они с радостью дали деньги на приобретение ранчо Hackberry.

Я влюбилась в ранчо Hackberry с первого взгляда. Ранчо было расположено на плато между горами Пикок и Валапай и было покрыто зарослями вечнозеленых жестколистных кустарников. Растительность питали воды, стекающие со склонов гор, и кроме этого у подножия гор бил родник. В лощине стояло здание. Это был бывший дом для танцев, который разобрали, перевезли на ранчо и снова собрали. Пол здания был покрыт линолеумом, а на стенах красовались надписи со следующими полезными советами: «Без грубостей» и «Если хочется подраться, выходите на улицу».

Я попробовала воду из колодца и подумала о том, что она находится глубоко в земле, где залегала уже много десятков тысяч лет. Эта вода долго ждала того момента, когда я ее попробую. На вкус эта вода была слаще изысканного французского ликера. Некоторые про богатых людей говорят, что они «при деньгах». Стоя с кружкой воды в руках, я почувствовала себя несметно богатой, только не деньгами, а водой. Все, хватит, — больше нам с Джимом уже не придется надрываться под тяжестью бочек с водой.