Планета кошек - Бернард Вербер

Тамерлан.

Оба царя почивают на шелковых подушечках.

Царь американских крыс по прозвищу Аль Капоне, оказывается, еще жирнее, чем я думала, когда изучала видеосъемку. Это уже не крыса, а целый суслик.

Рядом с ним французский крысиный царь кажется совсем плюгавым. Белая шерсть и красные глаза делают его экзотическим существом в сравнении с американцем, у которого необычны только его габариты.

Движением уха я подаю сигнал Эсмеральде и Буковски.

Буковски должен занять позицию чуть ниже двери и нести караул, пока мы, кошечки, будем вершить в царской палате казнь.

Мы медленно приближаемся к нашим жертвам. Обе крысы дрыхнут без задних лап.

Я вздергиваю правое ухо – сигнал для Эсмеральды, что я готова.

Обе, и я, и она, выпускаем самый свой длинный и острый коготь – идеальное оружие для казни.

Но Эсмеральда, вижу, колеблется, смотрит на меня, ждет, чтобы я первой нанесла удар.

Что это с ней?

В этот момент совсем рядом сверкает ослепительная молния, озаряющая всю комнату. Американский крысиный царь приоткрывает один глаз. Мгновение – и он прыгает на Эсмеральду. Зубы у него острые, как бритвы, он пользуется массой тела, чтобы опрокинуть кошку. Резцы впиваются ей в шею. Еще немного – и он перегрызет ей глотку.

Тамерлан знай себе дрыхнет.

Передо мной выбор: прикончить Тамерлана или спасти Эсмеральду, самую ненавистную мне кошку.

В голове молниеносно прокручиваются варианты.

Я вспоминаю все зло, причиненное Тамерланом, перебившим защитников острова Сите (моих товарищей) и распявшим льва Ганнибала, нашего бесстрашного защитника. В памяти оживает наша с Тамерланом дуэль в лодке посреди Сены, в Руане. Его смышленость, его злоба, его многотысячная крысиная орда, гнавшаяся за нами по пятам.

На ум также приходят все каверзы Эсмеральды, корчившей из себя мать моего сына, заигрывавшей с моим котом Пифагором, издевавшейся надо мной, утверждавшей, будто она спасла меня от крыс.

Новая вспышка молнии. Гроза бушует совсем рядом, гром грохочет все оглушительнее.

Теперь и Тамерлан приоткрывает глаза.

Мы смотрим друг на друга.

Он меня узнал.

К моему огромному удивлению, он не прыгает на меня.

Дальнейшее происходит при «стробоскопическом эффекте», о котором я читала в Энциклопедии: это когда от множества белых вспышек в кромешной тьме все движения кажутся скачкообразными, каждая вспышка озаряет новую сцену, а не развитие прежней.

И все это под грохот грозы.

Кажется, впала в ярость сама моя планета.

Эсмеральда сопротивляется, но никак не сбросит с себя противника. Тот все глубже погружает в горло моей соратнице по приключениям свои длинные, как сабли, резцы. Эсмеральда душераздирающе мяукает.

Если я немедленно что-нибудь не предприму, она погибнет.

Решившись, я отворачиваюсь от Тамерлана, прыгаю на Аль Капоне и наношу удар ему по глазам. Мой коготь протыкает его правый глаз, как виноградину, на меня брызжет бесцветный сок.

Американский царь от изумления разевает пасть и хочет взреветь от боли. Эсмеральда, пользуясь моментом, отпрыгивает.

Тамерлан даже не шевелится. Он внимательно смотрит на меня, как будто заинтригован сценой, разворачивающейся в обстановке конца света. Можно подумать, что все это мало его касается.

– Бежим! – мяукаю я.

Мы с Эсмеральдой бросаемся наутек. При виде нашего бегства Буковски принимает решение поступить так же.

Аль Капоне, невзирая на свое ожирение и выбитый глаз, движется стремительно, подстегиваемый злобой. Нас преследует полная неистовства туша.

На бегу он свистит и визжит.

Мы минуем территорию царских наложниц, потом этаж баронских наложниц, этаж самих баронов, этаж обыкновенных крыс. Пока все просыпаются и пытаются сообразить, что происходит, мы надеемся успеть удрать.

Нам нельзя терять ни секунды. Крысиное сообщество представляет собой огромный слаженный организм; сейчас он пробуждается, отряхивается и без промедления переходит к действиям по сигналу тревоги.

Не думать о том, что я нахожусь в замкнутом пространстве, в окружении тысяч злобных враждебных тварей. То есть вообще не думать.

Наша троица мчится вперед.

Чувствую, как ходит волнами мой хребет. Для равновесия я вытягиваю на бегу хвост. Ветер пригибает мою мокрую шерсть.

Вся я превратилась в аэродинамический снаряд. Кажется, во мне долго скрывался, а теперь вырвался наружу быстроногий гепард.

Я мчусь так быстро, что, кажется, сейчас воспарю.

Вся моя энергия сконцентрировалась на поиске дополнительной мощи для ускорения бега, работа мозга, наоборот, замедлилась, а сердце бьется с удесятеренной скоростью.

Гремит гром.

Я возглавляю гонку, зная, что мои спутники не отстают.

Молнии освещают все вокруг.

Вот и дверь, через которую нам надо выскочить из цоколя статуи. Я расталкиваю сонных крыс, пытающихся преградить мне путь.

Скорее прочь отсюда!

Наконец-то дождь и свежий воздух. Сбежала!

Все мои мышцы разогреты так, что того и гляди закипят. Я запыхалась, по-собачьи вывалила язык.

Не оглядываясь на двоих своих товарищей по миссии, я мчусь к своему дрону и молниеносно пристегиваюсь. Мысленно шлю приказ:

Код 103683. Контакт. Немедленный взлет.

Но ничего не происходит.

ПРОКЛЯТЬЕ, ЕСЛИ Я ЧТО НЕНАВИЖУ, ТАК ЭТО КОГДА НЕДАВНО РАБОТАВШИЕ МЕХАНИЗМЫ ПЕРЕСТАЮТ РАБОТАТЬ.

Оглядываюсь и вижу, что Эсмеральда уже запрыгнула на свой дрон. Толстяк Буковски не так стремителен, он отстал, крысы преследуют его по пятам.

103683. КОНТАКТ!

Снова ничего. Преследователи все ближе.

Мой мозг наконец-то возвращается в привычное состояние невероятной находчивости и ищет способ выйти из затруднения.

Не может быть, какая еще «психология дрона»?

Терзаемая сомнениями, я убеждаю себя, что надо успокоиться, закрываю для этого глаза – и ловлю мысль.

Уж пожалуйста, господин дрон, запустите мотор.

Делаю глубокий вдох и концентрируюсь на нехитрой команде:

103683. Контакт.

И смиренно жду.

Пропеллеры дрона в форме листа клевера с четырьмя лепестками принимаются вибрировать, сбрасывая всю собравшуюся на них дождевую воду.

Я медленно разжимаю веки, оборачиваюсь и убеждаюсь, что Эсмеральда заняла место на своем дроне, его пропеллеры тоже вращаются.