Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961 – 1975 годов - Ариадна Эфрон

Что с памятником? Речь пока что идет о выяснении возможности отыскания праха для перенесения. «Дама», бывшая в прошлом году в Елабуге, или сама Анастасия Ивановна, или ее знакомая, с которой она ездила вместе. Могилу они не нашли, но Ася говорит, что квадрат поисков невелик (захоронения 1941 года). Если это достоверно, то все это будет осуществляться в начале будущего лета, когда возможны (по погоде) раскопки. СП добьется разрешения на вскрытие нескольких могил. Опознавать поеду я (может быть, с юродивой Асей для ее утешения). За 20 лет, верно, ничего не осталось, определять придется по росту, форме черепа, состоянию зубов, размеру рук, ног — искривлению шейного позвонка (причина смерти). Нужна будет и помощь врача, т. к. я самостоятельно женского скелета от мужского не отличу… Официального постановления на этот счет еще нет, но считают, что добиться его будет нетрудно, если действительно квадрат поисков среди безымянных могил невелик. У нашей семьи есть место на Ново-Девичьем кладбище — там мамины родители, брат, родители маминой матери, т. е. мои деды и прадеды[340]. Так что если найдем — лежать будет среди своих.

Не скучайте по профессору Гарвардского университета, Господь с ним. Уверяю Вас, что книжечку там будет легче купить, чем у нас, ибо туда продаем за валюту, и охотно. Скаррон движется — сделана половина первой пьесы — срок сдачи обоих — 15 декабря. Буду просить отсрочки, а после этого выяснится, когда буду в Москве. — Анечка, если Польша — весной, неплохо бы чуть-чуть подзаняться языком, он ведь легкий, не то глухонемость отнимет половину удовольствия! Очень хочется, чтобы рыжий проветрился в полное удовольствие! (только бы не зазнался!) — Будет время и охота, съездите к Сосинским с Розой, я ей написала «в этом плане» два слова. Но для начала не пущайте ее одну на эти альпийские луга! Обнимаю Вас, милый,

Продолжаю радоваться Бунину. Деньги из издательства получила — 104 р., спасибо! От Юли получила чудные мамины переводы сегодня. Напишу ей.

Кстати, от Орла (время от времени) хорошие письма, более простые, человеческие, с меньшим количеством мелко-самолюбивых подоплек. К тому же известия от Оттена планах и мысль о возможности изданий «вообще», до «Библиотеки поэта» заставляют его действовать более активно, и он надеется еще в этом году включить Цветаеву в план «Библиотеки поэта», — чтобы «застолбить участок». Это меня очень обрадовало бы. Тогда у «Библиотеки поэта» появился бы определенный приоритет («фирма» солидная) и не так вольготно было бы вольным партизанам типа нашего общего друга. Да их вообще-то не так много на белом свете!!

Милая Анечка, Ваше письмо от 15-го прибыло днем раньше письма от … 12-го, поэтому не удивляйтесь моему молчанию; Чириков[341], за которого спасибо большое, добирался до меня, с «недозволенным вложением» вместе, видимо, с заездом на «Северный полюс 10»[342]. Или в Мексику, побережье которой, кстати, — или некстати — разрушено ураганом[343].

Сначала о делах. Уверена, что Сосинские были рады и Вашей открытке, и Вам самой. Получила на днях письмо от Ариадны Викторовны, с благодарностью за «Страницы» и с нежными словами по поводу первого Вашего визита. Я Вам вовсе не навязывала Розу в этот Ваш визит, о котором еще и не знала, когда писала Вам, а думала, что Вы с ней как-нибудь съездите вдвоем, конечно, сперва договорившись с Сосинской, именно о ней. И мне хотелось, чтобы Роза в первый раз побывала там с Вами потому, что ее я совсем не знаю, может быть, она человек бестактный или еще какой-нибудь там, что, может быть, пришлось бы что-то сглаживать и правильно ориентировать в разговоре, чтобы Роза чего-нибудь не напорола сгоряча. Напортит — потом ей и возврата туда не будет со всем ее энтузиазмом. Может быть, во всем этом я слишком большая перестраховщица, но ведь речь идет о таком ценном собрании!

2) Очень прошу еще 1 Чирикова и сколько возможно Пастернаков[344], и прошу не высылать сюда, а при случае занести Аде Александровне. Она же произведет и несложные расчеты за купленные Вами книги и «возвернет» трешку, «пере» пересланную Вами за «Страницы», ибо хоть расходы по пересылке сэкономили!

3) Секретные сведения: 9 декабря день рождения Ады Александровны[345], а 22 декабря — Инессы, поздравьте их!

4) О перенесении праха: что Ася могла написать нового, когда в Елабуге она была в прошлом году, и сперва ей показалось, что могилу найти нельзя, а теперь кажется, что можно? Но и тогда она говорила, что место погребений 41-го года она нашла точно.

5) О «Страницах». Закулисные неприятности у них продолжаются, было их какое-то собрание у какого-то замминистра (культуры?), который хотел запретить тираж; кажется, опять отстояли. Типография пока отпечатала всего 14 печатных / листов, так что «на сегодняшний день» в наличии только та, первая тысяча (которую можно обнаружить, в частности, по опечатке 1961 вместо 1916 в маминых стихах). Экземпляры рвут друг у друга из рук, на черном рынке они уже стоят 250 старых рублей штука. Никто ведь по сей день не знает, будет ли тираж и останется ли содержание без изменений. Так что Вы свои экземпляры не базарьте… у Вас там на три тысячи!

6) С Инкой спорить ни к чему, она — кремень, да что там кремень — что-то необнаруженное из Менделеевской таблицы, и светит и греет, и не прошибешь. Меня она иной раз слушает — не «слушается», а именно слушает, но делает всегда наоборот. Еще знала такого типа — Бориса Леонидовича (в смысле «слушать и поступать наоборот»). Вообще же Инкин талант именно в ее характере! А у Бориса Леонидовича был талант + характер… и мы знаем, к чему иной раз это приводило…