Под скорбной луной - Карен Одден

удалось. Со вторника рыжих ирландцев здесь не принимали и не выписывали.

Солнце уже клонилось к горизонту, на улицы упала вечерняя тень, и я решил прекратить свою экспедицию. День получился долгим, изматывающим, и все же я не мог отправиться домой, не навестив ма Дойл. Следовало поговорить с ней насчет Колина, выяснить, что ей известно. Вдруг мы вместе сумеем найти способ убедить мальчишку, что я способен вызволить его из лап Маккейба?

С самого утра, путешествуя по городу, я прокручивал в голове его слова и гримасы, толковал наш разговор и так, и этак. Как я сам на месте Колина воспринял бы свой побег из Уайтчепела? Что произошло за то время, пока меня здесь не было? Я помнил Колина жизнерадостным плутоватым ребенком. Почему все так изменилось? Конечно, за эти годы я видел его множество раз, но так и не удосужился обратить внимание на копившуюся в нем горечь.

Поднявшись по лестнице к черному ходу, я постучался, но мне никто не открыл. Достав свой ключ, отомкнул замок и толкнул дверь, однако та даже не дрогнула — похоже, изнутри ее чем-то подперли.

— Ма! Элси! С вами все в порядке?

— Иду, иду, Микки! — раздался голос девушки.

Через секунду за дверью что-то заскрежетало, и вход освободился.

Перешагнув порог, я указал на отставленный в сторону стул.

— Это еще зачем?

— Я сегодня одна дома, — пожала плечами Элси, — поэтому заклинила ручку для спокойствия.

— Его что-то могло нарушить? — озадаченно глянул на девушку я.

— Обычная предосторожность.

Я снял пальто и бросил его на стул.

— Где ма?

— Пошла в гости к миссис Маккиббен.

Элси добавила угля в печку.

Хм. Конвея я не нашел, а теперь и ма не застал дома. Что за день такой…

— Чайку? — спросила через плечо Элси. — Боюсь, у нас нет этой горькой гадости, которую ты обычно пьешь.

— От чая не откажусь, — с улыбкой ответил я. — Когда я отказывался?

Элси сверкнула ответной улыбкой и потянулась за чайником. Захлопотала, заваривая чай и расставляя чашки, и все же я заметил, что она искоса на меня поглядывает. А может, и ничего, что ма нет дома… Элси — девушка наблюдательная и практичная, вся в мать, и наверняка о брате-близнеце знает побольше. Ма ведь прошлый раз упомянула, что Колин больше общается именно с сестрой.

Я выдвинул стул. Заметил, что шатающуюся ножку так никто и не починил, и на всякий случай поменял его на другой, крепкий.

— Элси, я вчера вечером видел Колина.

— Неужели?

Она заперла дверь и уселась напротив.

— Нашел его у Пинтона.

Лицо девушки омрачилось.

— Часто он там бывает?

Ее лоб прорезала вертикальная морщинка — в точности как у ма.

— Не знаю, где он проводит время, Микки. Дома появляется редко, иногда даже ночевать не приходит. Значит, говоришь, у Пинтона? — Элси вздохнула. — Я подозревала, что Колин играет. В прошлом месяце он дал ма денег и… хм…

Я понял, о чем она думала. Денег было больше, чем Колин мог заработать.

Другое дело, что источником дохода игру в кабаке считать нельзя, как бы ни был умен Колин. Если он просто собирал выручку с заведений Маккейба, подобным занятием много не заработаешь. Где же он брал деньги? Я почувствовал укол страха.

Боже, надеюсь, Колин не обсчитывает Маккейба… Этак он подпишет себе смертный приговор.

Я заговорил как можно более непринужденно:

— Ма говорила, что Колин всего день-два в неделю работает на доках. Кажется, его постоянное место там занял другой человек.

— Какой там день-два… — усмехнулась Элси.

— Хочешь сказать, что он вообще лишился работы?

Если так, неудивительно, что мальчишка связался с О’Хаганом и Маккейбом.

— Ма ничего не знает, но на доках его нанимать отказались.

— За драку? — догадался я.

— Колин кого-то там ткнул ножом. Говорят, этот человек попал в госпиталь.

Я припомнил синяк на его щеке.

— Поэтому вы и ссорились в воскресенье? Мне показалось, что ты его отчитывала.

— Да нет…

Чайник издал низкий свисток, и Элси, обернув его ручку сложенным вдвое полотенцем, залила кипяток в заварку.

— Он пытался меня поучать, а я этого терпеть не могу.

— Насчет чего он тебя поучал?

— Настаивал, что вместо Имана мне следует встречаться с одним его дружком. Еще чего! Этот парень — мерзкий тип.

— А Иман тебе нравится, я не ошибаюсь? А ты ему?

Элси кивнула, и ее черты сразу смягчились, сказав мне о многом.

— Только Колин его недолюбливает, — продолжил я.

Девушка сверкнула глазами.

— Говорит, что Иман скучен, как телеграфный столб, но это неправда! Я сказала Колину: если под скукой он имеет в виду надежность и порядочность, то ему самому не помешало бы хоть немного такой скуки.

Я тут же представил, как Колина задели ее слова.

Она разлила чай.

— Братцу хочется быть в самой гуще событий. Желает чувствовать себя важной фигурой.

— Это я уже понял.

А ведь Элси права. Желания Колина она угадала точно.

Девушка добавила в мою чашку молока и придвинула ее ко мне вместе с блюдечком. Я сделал глоток. Чай был крепким — в самый раз. Элси откинулась на спинку стула, покусывая ноготь большого пальца. Похоже, еще не выговорилась — надо просто подождать. Я поставил чашку, и блюдце тихо звякнуло — привычный, знакомый звук, который я слышал в этом доме сотни раз. За моим плечом встал призрак Пэта. Я услышал, как наяву, его смех и скрип отодвигаемого им стула.

— Пэт очень тяжело воспринял твой побег, — нарушила тишину Элси. Я глянул на нее; девушка смотрела мне прямо в глаза. — Но Колин переживал еще больше.

— Еще больше? — недоверчиво повторил я. — Но ведь он был совсем ребенком.

— О чем ты говоришь, Микки! — Элси бросила на меня недоуменный взгляд.

Я озадаченно примолк, а она всплеснула руками — точь-в-точь как ма.

— Он тебя боготворил! Господи, Микки… Неужели ты этого так и не понял?

Я в замешательстве уставился на нее.

— Он воображал, что его имя — просто сокращение от «Корраван», — продолжила девушка, перевернув руки ладошками вверх, словно изображая чаши весов. — Колин наблюдал, как ты строгаешь дерево, а потом от него приходилось прятать все ножи в доме, иначе он искромсал бы себе пальцы. Когда ты приходил домой перевязанный после бокса, Колин тоже требовал, чтобы ему наложили повязку. Разве не помнишь? — Она удивленно округлила глаза. — Я сама была еще малышкой, но помню все прекрасно.

Я помотал головой, словно пытаясь прийти в себя после удара. Встав из-за стола, подошел к окну. С улицы просачивался холодный воздух, и я несколько раз