Рейдовый батальон - Николай Прокудин

Прапорщик почесал переносицу, снял с длинного носа очки, подул, протер их и, усмехаясь, спросил:

— Ну что, взвились соколы орлами? Не запыхались?

— Да, есть немного. Доложи майору Подорожнику, что мы прибыли, — тяжело выдохнул я.

— Чапай велел — не беспокоить. Приказал встретить вас и засечь время прибытия. Уложились вовремя. Передаю его приказ: вернуться на позиции, организовать наблюдение, осмотреть склоны, собрать трупы врагов. Если оные обнаружатся. Больше не чудить. Это все. Конец напутствия.

— Папаша (так его звали все офицеры) — а где лекарство от нервов? Грамм двести, девяносто шести процентного, не выделишь?

— Нет, не выделю. Кто лечится даром, тот лечится — даром! Как сказал комбат: «Гуляйте в зад». Могу дать из сострадания одну сигаретку.

— Спасибо, не курю.

— Я тоже не курю, — подал голос Сашка, — но рюмку хряпну.

— А как же борьба с алкоголизмом? Согласно постановлению ЦК КПСС и Правительства в Советском Союзе весь народ в едином порыве начал борьбу с пьянством, — нравоучительно произнес седой прапор.

— Так это в Советском Союзе. Вот как приедем в него, так и начнем бороться, — засмеялся Сашка.

Мы дружно посмеялись, перекинулись еще парой фраз и решили убираться, пока лихо, в лице комбата не пробудилось.

— Ну ладно, Сашка! Бежим отсюда, пока Подорожник не одумался и воспитывать не начал.

— А чего тебя воспитывать? Ты же замом его числишься в этом рейде. Штатный замполит майор Сидоренко болен, так что воспитывать будут только взводного, — улыбнулся в усы связист.

— Н-ну, я так и знал. Снова взводный — крайний. Маленького все обидеть норовят. Лучше, быстрее сматываемся, — пробормотал Сашка.

И мы уныло побрели обратно на задачи. Солнце начало припекать, чтоб не «свариться», нужно было спешить.

* * *

Несколько дней мы медленно «варились» и «поджаривались» под палящим солнцем, а по ночам пробивала дрожь от холода. В горах стояла тишина. Время от времени что-то происходило в эфире, нас это не касалось. Техника работала в кишлаках, поддерживая десантников местной бригады. Однажды рано утром получили приказ на спуск. Быстро на броню, бросок к площадке подскока — и теперь уже вертушками в горы. Едва высадились, как по этой площадке ударили из «эРэСов». Видимо, реактивные снаряды с какой-то крыши пускали по наклонной доске.

Рассредоточившись, рота из всего, что стреляло, принялась молотить по кишлаку. «Духи», наверное, даже и пожалели, что связались с этими «шурави». У нас и задачи даже не было чесать эту «зеленку», они сами нарвались.

«Духи» отвечали недружным огнем из стрелкового оружия — «эРэСы», наверное, кончились. Пулеметами мы быстро придавили тех, кто пытался бегать по кишлаку.

Грошиков подозвал меня к себе:

— Ники! Возьми пулеметчика Мурзаилова и держи под контролем протекающий внизу ручей. К тебе со всех взводов спустятся на водопой. Смотри, чтоб «душки» не обошли и вас не накрыли. Сейчас все внимание на кишлак, ты без прикрытия, поэтому будь осторожен. Водой-то нас не успели снабдить, а что будет дальше — не известно. А раз есть ручей, то запасемся водичкой.

— Все понял, шеф! Если что, спасайте!

— Спасем, спасем.

Я подполз к камням, за которыми лежал пулеметчик. Солдат время от времени пускал по строениям короткие прицельные очереди и что-то бурчал на родном языке.

— О чем говоришь, Сайд?

— Ни о чем, это я пою, товаришш лэйтенант.

— Н-да. Довольно оригинальное пение, гортанное. Песня горца?

— Да, я в горах вирос и всо время там жил.

— Ну и молодец. Бери пулемет и патроны и за мной к ручью. Приказ ротного. Родничок будем прикрывать.

— Хорошо, товаришш лэйтенант. Вода — это хорошо! Жизн!

Этот верзила, заросший щетиной, с обветренным с детства горными ветрами лицом был похож на снежного человека. Только вместо дубины на плече нес пулемет, который в его руках был не больше карабина. Настоящий «ёти» из легенд.

Мы собрали свои фляжки для воды и быстро спустились к роднику. Утолив жажду горной водичкой из родника и наполнив фляжки, прилегли за бугорок. Вскоре к водопою начали подходить один за другим солдаты, обвешанные пустыми флягами. Впереди всех шел Витька Свекольников, ни нагрудника, ни подсумка с магазинами на ремне у него почему-то не было.

— Солдат! Ты почему без патронов?

— Как без патронов? У меня магазин в автомате.

Я взялся за магазин и отсоединил его от автомата. В рожке торчал один патрон, второй — в патроннике. Я с силой хлопнул два раза пустым магазином ему по лбу.

— Ты что, гад, делаешь. Идет бой, а ты ходишь без патронов! Теперь у тебя не автомат, а дубинка. Бегом в гору, за патронами!

Еще три перепачканных солдата дружно засмеялись.

— Чего ржете? Колесо, а у тебя, где патроны?

— В магазине, — гордо произнес солдат и отстегнул его от автомата.

Патронов в магазине не было вообще. Солдат побледнел и, повернувшись, рванул в гору. Догнав его в два прыжка, я влепил ему звонкого пинка под зад, отчего тот получил ускорение и переменил бег на скачки на четырех конечностях.

— Кайрымов, автомат к осмотру! (Чего смотреть — два патрона.)

Я зло посмотрел в его глупое лицо.

— Кругом! Бегом!

Очередной пинок ускорил и его движение. Мурзаилов, лежа у пулемета, издавал гортанные звуки, напоминающие рычание льва, но это был всего лишь смех.

У Алимова в снайперской винтовке был также только один патрон. Ни гранат, ни патронов. Две затрещины каждому и все посыльные вернулись на гору без воды.

Через пятнадцать минут эти же водоносы пришли, обвешанные подсумками или торчащими изо всех карманов автоматными магазинами.

— Быстро набирать воду и помыться! Вы что думаете: это моя глупая прихоть? Без боеприпасов спускаетесь в ущелье! А если мы на засаду нарвемся? Год назад в батальоне из третьей роты одиннадцать осло…бов, вот также за водичкой спускались налегке. Яйца их и уши у «духов» до сих пор в трофеях.

— Да тут же рядом, — начал оправдываться Алимов.

— Рядом не рядом, но вы и гораздо дальше так же пошли бы. Магазин пристегнут, а что в нем — неважно. Даже один полный рожок — это на две минуты легкой перестрелки. А что дальше?

— Воду тяжело нести, фляжек много, — вздохнул Свекольников.

— А твое тело тащить будет еще тяжелей. Запомнить на будущее: патронов много не бывает! Лучше подсумок с магазинами на боку бьет по яйцам, чем вовсе без подсумка и без яиц!

Солдаты затравленно и уныло смотрели на меня. Царегородцев готов был от усталости умереть на месте. Но что поделать: им нужно учиться воевать, чтобы выжить в течение этих двух лет в боевом батальоне.