Ганзейский союз - Филипп Доллингер

Тем не менее совершенно ясно, что такие битвы против местных правителей в XV в. в отдаленной перспективе очень вредили ганзейским городам. Некоторым из них, например Дортмунду и Брауншвейгу, понадобилось много времени, чтобы оправиться от разрушений. Почти все города были ослаблены из-за значительных расходов, которые шли на строительство укреплений и выплаты наемникам. Их влияние резко сократилось, а влияние правителей, наоборот, усилилось. Последние развивали не только военную мощь, но и экономическое могущество, взяв в свои руки торговлю зерном и контролируя рынки сельскохозяйственной продукции. Очевидно, что одной из важнейших предпосылок для упадка Ганзы в XV в. стала изнурительная борьба городов против местных правителей.

180—200 городов, принадлежавших к Ганзейскому союзу, располагались группами различной плотности в районе, ограниченном Зёйдерзе, Маасом, Тюрингией, Бранденбургом, Польшей и Финским заливом. Однако важно помнить, что многие небольшие города даже в ганзейской сфере влияния никогда не входили в Ганзу. То же можно сказать и о нескольких сравнительно крупных городах, особенно столицах некоторых государств, к которым относились, например, Ольденбург, Верден, Шверин и Мариенбург в Пруссии. К ним можно добавить фризский порт Эмден, который в XVI в. приобрел большое влияние.

Само собой разумеется, в истории Ганзейского союза каждый ганзейский город занимал место разной степени значимости в зависимости от его географического положения, размера, перемены интересов и удач или неудач. Одни города вошли в Ганзу с самого начала и оставались ее членами до конца. Другие вступили в Ганзу позже, в разные сроки и иногда лишь на короткие периоды. Третьи рано или поздно выходили из Ганзы. Наконец, есть ряд сомнительных случаев. Поэтому необходимо рассмотреть по меньшей мере самые важные ганзейские города и дать краткую характеристику каждому из них.

Вендские и померанские города. Прежде всего, ядро Ганзы составляли так называемые вендские города, которые принадлежали к любекской трети. К ним относились имперский город Любек, Висмар и Росток в Мекленбурге, а также Гамбург. С этой группой были связаны, хотя и не столь тесно, Штраль-зунд в Померании, саксонский Люнебург и Киль, тогда незначительный город в Гольштейне. Киль был самым северным ганзейским городом из своей группы. Ни один из более мелких городов герцогства Шлезвиг не входил в Ганзейский союз, хотя большинство населения в этих городах составляли немцы. Возможно, они не хотели ссориться с королем Дании. Следует отметить, что в вендскую группу входили лишь важные, значительные города, за исключением Киля. Города меньшего размера из Гольштейна и Мекленбурга не допускали в союз морские порты – несомненно, они стремились сделать эти города экономически зависимыми.

Укрепленные особыми союзами, которые часто распространялись и на более дальние города, города вендской группы на самом деле взяли на себя руководство Ганзой задолго до того, как в 1418 г. руководство возложил на себя Ганзейский собор. Это не означает – что типично для Ганзы, – что ее члены не имели частых и серьезных расхождений во мнении. Например, в 1367 г. Гамбург проявил нежелание вступать в Кёльнскую конфедерацию. В конце века Росток и Висмар поддержали «виталийских братьев». В начале XV в. Любек, где сменилась политическая власть, вступил в конфликт с другими городами. Можно привести еще много других примеров. И все же общие интересы оказывались настолько сильны, что кризисы такого рода вскоре преодолевались и союз вендских городов оставался одной из основ ганзейского величия.

Нет нужды подробно подчеркивать особую роль Любека, поскольку история города неразрывно связана с историей Ганзы в целом. В XIII–XV вв. Любек считался крупнейшим (после Кёльна) городом Северной Германии. В 1300 г. в нем насчитывалось около 15 тысяч, а в XV в. – почти 25 тысяч жителей. Его исключительная роль во многом объясняется выгодным географическим положением на Голштинском перешейке, между городами Рейнской области и Пруссии. Даже открытие прямого прохода из Балтики в Северное море через Зундский пролив еще долго не подрывало положения Любека. Став своего рода сборным пунктом для эмигрантов с запада, Любек придавал постоянный стимул для закладки и развития приморских городов Восточной Европы. Но его руководящая роль основывалась главным образом на деятельности его купцов, которых можно было встретить во всех странах, имевших выход к северным морям, на Атлантическом побережье, по всей Германии и в Италии. Любек передал Ганзе не только свою энергию, но и консервативный дух; в нем тщательно сохранялись традиционные принципы, на которых зиждилось его процветание, и подавлялись любые стремления к новшествам. И в своих достоинствах, и в своих недостатках Любек был олицетворением Ганзы.

Преуспевание города во многом объяснялось его отношением с соседями, экономика которых часто дополняла экономику Любека. Особенно это относится к Гамбургу, который в каком-то смысле служил внешней гаванью Любека на Северном море, по крайней мере до XVI в., когда два города постепенно поменялись ролями. Гамбург рос медленно. Около 1300 г. его население составляло около 5 тысяч, а около 1375 г. – 8 тысяч человек. К середине XV в. оно достигло 16 тысяч человек, а к середине XVII в. – более 50 тысяч человек. Несмотря на общие интересы с Любеком и их давнюю и неизменную дружбу, Гамбургу удалось сохранить свою индивидуальность. Очень мало уроженцев Гамбурга добивались успеха в Любеке и наоборот; очень мало семей имело родственников в обоих городах. Более того, экономическая структура Гамбурга была более сложной, чем у соседнего Любека, сделавшего ставку на торговлю на дальние расстояния. Для Гамбурга же характерным было сочетание широкомасштабной морской торговли и тесных связей с городами внутри страны благодаря речной торговле по Эльбе. Большую роль играли и промышленные предприятия. Однако в то время Гамбург считался прежде всего городом, где производили пиво. Такая разнонаправленность интересов, судя по всему, выработала не такой жесткий менталитет, как у жителей Любека. Гамбуржцы считались более гибкими и были более открыты для новых идей. Таким образом, развитие Гамбурга шло более гладко, а на его растущую экономику ни в коей мере не повлиял упадок Ганзы.

Расположенный южнее Люнебург, город с примерно 10 тысяч человек населения, входил как в вендскую, так и в саксонскую группу, что делало его посредником между городами внутри страны и морскими портами. Залогом его процветания стали богатые месторождения соли. Соседство с Люнебургом дало Любеку монополию на торговлю солью на Балтике – по крайней мере, до середины XIV в. Кроме того, люнебургская соль стала решающим фактором в развитии торговли сельдью в Скании, еще одном бастионе богатства Любека.

Развитие балтийских портов, Висмара (8 тысяч жителей на конец XV в.) и Ростока (15 тысяч жителей около 1400 г.), шло параллельно с развитием Любека, но не возбуждая его враждебности. Процветание двух портов основывалось на морской торговле, особенно со странами Скандинавии, и на пивоварении. Уже в XV в., однако, проявились признаки упадка, доказательством которого стало снижение численности военного контингента, предусмотренного в договорах tohopesaten. Примерно так же развивался и Штральзунд (10 тысяч жителей около 1400 г.), для которого морская торговля играла еще более важную роль. Торговые связи Штральзунд а простирались не только в Скандинавию, но и в Англию, Фландрию и Пуату. Среди вендских городов на Балтике только Любек мог похвастать большим товарооборотом с Западной Европой.