Режиссеры настоящего. Том 2. Радикалы и минималисты - Андрей Плахов

Вот еще несколько фрагментов встреч с Франсуа Озоном. Каждый раз я обнаруживал его все более взрослым, грустным, менее ироничным. И каждый раз мы касались семьи и брака, любви и французских актрис.

– Есть ли ключ к теме фильма «Бассейн»?

– Я не даю никакого ключа зрителю. Каждый сам решает, что именно он увидел. Я же лично вижу последний кадр: Шарлотта и Людивин издалека смотрят друг на друга и машут рукой. Они почти сливаются, как в «Персоне» Бергмана. В этом заключен образ всей картины, в которой встречаются молодость и опыт, растерянность и стабильность, страх перед жизнью и страх перед смертью.

– Выходит, это прежде всего драма отношений, слегка лесбийски окрашенных, а уже потом комедия или детектив?

– Это не лесбийский фильм. Героиня Шарлотты испытывает к девочке-француженке смешанные чувства: ревность, раздражение… Она тоскует по молодости, по «свингующему Лондону». Эти эмоции отражаются на ее лице. Для меня ключ к фильму – лицо Шарлотты.

– Какую сцену было труднее всего снимать?

– Сцену убийства. Я уже рассказывал тебе в прошлый раз, что в каждом моем фильме есть убийство. Только, может быть, к следующей картине я стану взрослым настолько, что помилую всех своих героев. Когда Людивин убивает любовника тяжелым камнем, это воспринимается как реальность. Нужно было, чтобы, несмотря на гротескность ситуации, зритель все-таки почувствовал тяжесть этого камня, и потому пришлось даже заменить бутафорский камень, приготовленный для съемок, настоящим.

– А я думал, самой рискованной и трудной была сцена на балконе, когда Шарлотта Рэмплинг обнажает свою грудь перед стариком садовником, чтобы скрыть следы преступления. Это ведь прямая цитата из «Тристаны» Луиса Бунюэля?

– Да, и было бы еще интереснее, если бы на месте Шарлотты оказалась Катрин Денев, которая тридцать лет назад играла Тристану. Но боюсь, сейчас бы она не смогла повторить эту сцену.

– Довольно жестоко требовать это от актрисы в определенном возрасте.

– Но Шарлотта сыграла ее блистательно – хотя она того же возраста, что и Катрин.

– Все же года на три моложе.

– Кто знает настоящий возраст этих женщин…

– Раз уже зашла речь о Бунюэле, не от него ли идет еще один мотив фильма: крест, который висит на стене и который каждый раз снимает Сара Мортон, заходя в комнату. В знаменитом бунюэлевском фильме «Виридиана» героиня, наоборот, вешала на стену крест, оказываясь в новом месте.

– В этом случае ничего общего с Бунюэлем. Это я снимаю крест, въезжая в гостиницу или квартиру.

– Ты атеист?

– Вовсе нет, я католик, но молюсь, только оказавшись в самолете.

– Ты сказал еще в период фильма «Под песком», что Шарлотта Рэмплинг стала твоей музой, альтер эго.

– Да, с Шарлоттой у меня с самого начала установилась тесная связь – настолько, что я могу с ней идентифицироваться. В картине «Под песком» она играла практически саму себя, женщину на нее очень похожую, и у меня было ощущение, что я снимаю документальный фильм про Шарлотту Рэмплинг. «Бассейн» – совсем другое дело. Здесь Шарлотта играет то, что называют «синим чулком», но под ним обнаруживается нечто совсем неожиданное. Однако и в этом случае я отождествляюсь с ее героиней, тем более что Сара Мортон, как и я, творческий человек.

– А что ты скажешь по поводу Людивин Санье, которую снимаешь уже в третий раз и в артистической жизни которой сыграл роль крестного отца? Кто-то из журналистов сказал, что в образе ее героини ты спародировал некоторых персонажей популярных реалити-шоу…

– В этом не было необходимости. Таких девчонок, как та, что сыграла Людивин, пруд пруди на улицах Канна. Но актриса она не простая. Очень умна, и хотя я ее действительно «сделал», она больше во мне не нуждается, поскольку я дал ей возможность без страха смотреть в лицо судьбе. В «8 женщинах» она не была такой гламурной, как остальные партнерши, все время бегала в штанах и напоминала мальчишку. Между прочим, в «Бассейне» сначала предполагалось, что партнером Шарлотты будет парень, но потом я понял, что это клише французского кино (женщина в возрасте и молодой объект ее желания) меня не интересует. И я решил дать Людивин роль сексуальной и загадочной женщины – настоящей «героини».

– В общем, это настоящий фильм-дуэт?

– Да, и эта конструкция позволяет мне соединить две стороны моего кинематографического мира – театральную и гротескную (это Людивин) и интимную (Шарлотта).

* * *

– Главная любовная история в фильме «5×2» оттеняется двумя другими, отражается в них, как в боковых зеркалах. С одной стороны – родители героини, традиционная рутинная семья. С другой – брат героя и его молодой любовник. В чем смысл этих противопоставлений? В том, что институт супружества себя исчерпал?

– Я ничего не имею против супружества, если кому-то оно подходит. Старшее поколение жило в атмосфере несвободы, даже развестись тогда было не так-то просто. Родители моей героини притерлись, живя в моногамном браке, часто ссорятся, оскорбляют друг друга, выпускают наружу свою агрессию, но все же не расстаются. Молодые не хотят так жить – неважно, геи это или гетеросексуалы. Они считают себя свободными, но это не значит, что они более счастливы. Вопреки рассказам о прелести свободных отношений мы видим в фильме, что его герои страдают и в такой форме союза.

– А ты сам предпочитаешь традиционный или свободный союз?

– Предпочитаю прожить не одну, а несколько любовных историй. Я бы определил любовь как работу. Нужно избавиться от иллюзий, перестать идеализировать друг друга и при этом сохранить чувство.

– Почему среди «8 женщин» не оказалось Жанны Моро?

– Не знаю, так получилось, и она была этим огорчена, тем более что мы друзья. Для меня она как бабушка: я восхищаюсь ее внутренней силой, она все еще полна желаний. Когда я позвонил ей и предложил небольшую роль в фильме «Время прощания», она спросила: «Надеюсь, это не роль бабушки?» И согласилась «только ради меня».

– Почему ты, молодой человек, делаешь фильмы о старости и о смерти? Почему тебя так интригуют старые актрисы?

– Во-первых, я сам не так уж молод. Я пережил смерть близкого друга. Смерть – мое давнее наваждение. Уже ребенком я был заворожен мыслью о смерти. Потом узнал, что об этом много думали французские философы, в частности Монтень. Именно знание того, что ты умрешь, дает тебе энергию для жизни. Есть глубокая связь между смертью и сексуальностью. Недаром у французов есть выражение «маленькая смерть», что означает оргазм. А что касается старых актрис, я учусь у них философии жизни, хотя многие и считают их монстрами.