Больше не промахнусь - Жиль Легардинье

Готовя отравленное угощение, я чувствую себя мерзкой колдуньей из сказки о Белоснежке. Только я не ограничусь одним яблоком. Я живу в индустриальную эпоху. В моей сказке на вечернем балу у этого подонка я доберусь и до принцев, и до принцесс, и даже до гномов – до всех сразу. Парацетамол не понимает, чем это я занимаюсь. Он запрыгнул на угол стола, чтобы лучше видеть. Сидит смирно, обвив лапки хвостом, и смотрит на меня. Я попыталась объяснить ему, что я делаю и зачем. Да, я разговариваю со своим котом. Он ничего не ответил. Несмотря на все аргументы, мне кажется, что он меня осуждает.

– Тебе еще повезло, что твое имя я выбрала, когда на столе валялись таблетки от головной боли, – сказала я ему. – Потому что сегодня тебя звали бы Микролакс или Дюфалак.

Он смерил меня взглядом. Мне показалось, или в его красивых зеленых глазах мелькнуло презрение? Определенно самец. Сначала они доводят нас до ручки, а потом сами же насмехаются над нами! Я стукнула кота по носу коробкой из-под пиццы, а потом бегала за ним по всей квартире, чтобы поцеловать и извиниться.

Эмили пришла к назначенному времени. Услышав, как она ахнула при виде многочисленных коробок с пиццей и пончиками и пустых упаковок из-под разнообразного слабительного, я подумала, что, возможно, немного погорячилась.

– Только не говори, что содержимое этих упаковок теперь находится в этой еде!

– Нет, что ты, я еще для варенья немного оставила.

– Ты и впрямь чокнутая. Мы с тобой войдем в историю, как поносные отравительницы.

Она надела свой костюм в одной комнате, я в другой. Когда мы встретились в коридоре, я – в образе кролика, она – феи, мы чуть не умерли от смеха. В итоге я плюхнулась на свой хвост-помпон, а она чуть не ободрала крылья, сползая по стенке. Кот нас видел, но быстро удрал. Наверное, побоялся снова получить по носу коробкой из-под пиццы, если бы мы прочли в его глазах все, что он о нас думает…

Когда мы выходили из квартиры, я молилась, чтобы нам никто не встретился, и на этот раз мои молитвы были услышаны. Я догадываюсь, что эта удача имеет свою цену, и рано или поздно мне придется за нее заплатить. Неважно. Я готова вернуть долг провидению, но в другой раз. Сегодня вечером я живу в кредит.

Мы вышли из здания, накинув на плечи покрывала, чтобы спрятать свои костюмы. Так что двор пересекли два призрака «из чистого хлопка», несущие пиццу и пончики с повышенным содержанием слабительного. Две зловещие тени, летящие в ночи.

Мы припарковались за две улицы от дома Хьюго. Наши костюмы доставляют радость не только детям, но и взрослым. Один милый дедушка даже помог нам донести часть провизии. В награду он хотел взять один пончик, но, к счастью, Эмили сохранила присутствие духа и сказала ему, что это для детского приюта и количество строго ограничено. Врать, конечно, нехорошо, но зато мы спасли ему вечер.

Мы с Эмили привлекаем всеобщее внимание. Как вы думаете, что делают люди, встретив на улице фею и кролика? Правильно, смеются над ними! Некоторые даже пытаются дотронуться до нас, в надежде, что мы принесем им счастье. Знали бы они о нашей патологической невезучести…

Ветер развевает мои длинные уши и тянет голову назад. Это невыносимо. Эмили говорит, что то же самое происходит с ее крыльями, и ей тоже неудобно. Мы и не представляли, что у каждого вида свои проблемы. Мудрецы правы: чтобы кого-то понять, нужно хоть немного побыть в его шкуре. Я стала кроликом меньше часа назад и уже вся извелась.

Мой приятель из морга прекрасно справился со своей задачей. Мы изменились до неузнаваемости. Он сделал противоположное тому, что делает обычно. Как правило, он придает усопшим более привлекательный вид, чтобы облегчить страдания близких. С нами он поступил ровно наоборот. Если бы мама меня увидела, она решила бы, что я умерла. Если не смывать грим до октября, нам обеспечен грандиозный успех на Хеллоуин. Я буду кроликом-зомби, а Эмили – феей мертвецов.

Мы входим в подъезд. Чем ближе мы к зоне военных действий, тем медленнее Эмили переставляет ноги. Она даже как будто фыркает. Эта старая кляча составит прекрасную пару своему пони и наравне с ним будет отказываться преодолевать препятствия.

Возле лифта я встречаю тех, кто многие годы были моими соседями. Они здороваются со мной: «Добрый вечер, месье», и это меня успокаивает. Браво макияжу! Меня не узнали, и это прекрасно. Мне они нравились. Хорошо, что их не будет дома сегодня вечером. Бегите из этого здания, бедные люди! Скоро на него обрушится восьмая египетская казнь и оно наполнится зловонием! Приятного вечера!

Мы не успеваем дойти до лифта, как кто-то наверху вызывает его. Эмили выглядит все хуже. Я успокаиваю ее:

– Дыши глубже, скоро все закончится. Только подумай, мы пережили это вместе, как на войне. Это даже круче, чем договор, скрепленный кровью…

– Что-то мне нехорошо. Мне даже не нужно есть твою дрянь, чтобы почувствовать себя больной.

– Неужели тебя мучает совесть?

– Нет, скорее задница. В животе революция. С детства ненавижу маскарады, они выводят меня из равновесия. Всегда считала это полным дебилизмом.

– Но ты прекрасно выглядишь в костюме феи, клянусь. Даже белые локоны тебе…

– Еще одно слово, и я улечу, оставив тебя одну с твоей убийственной жрачкой и синюшной заячьей мордой.

Лифт наконец спускается. Внезапно Эмили закатывает глаза и выпускает коробки из рук. Она падает на лестницу, и отравленные пончики разлетаются по ступенькам.

– Эмили!

Я бросаюсь к ней, приподнимаю ее голову.

– Прошу, скажи что-нибудь!

Она начинается дергаться точно так же, как в машине. Из лифта выходят люди. Они держат на поводке маленькую собачку. Увидев нас, они замирают на месте. И я их понимаю. Не каждый день увидишь, как кролик приводит в чувство фею в окружении разноцветных пончиков. Даже в их возрасте можно запросто снова поверить в Деда Мороза и его добрых зверушек. Эти люди хорошо одеты. Если мне не изменяет память, они живут на четвертом этаже. Сейчас, возможно, идут на шикарный ужин. Я пытаюсь их успокоить:

– Все в порядке, обычный обморок!

Почему я произношу это с китайским акцентом? Видимо, инстинктивно, чтобы они не узнали мой голос. Ну, ты сильна, Мари. Я всегда знала, что в глубине души я настоящий воин.

Прежде чем я успеваю что-либо предпринять, маленькая собачка проглатывает один из пончиков, упавших на пол. Размером пончик почти с нее. Как это печально. Ужин этих людей безнадежно испорчен. И вот они уходят с маленькой бомбой замедленного действия на поводке.

Я быстро складываю пончики обратно в коробки. Некоторые немного помялись. Из них потек крем. Главное – не облизывать пальцы.

Эмили выпрямляется.

– Мари, я не смогу туда пойти. Клянусь, я не выдержу. Я очень хотела тебе помочь… Надеюсь, ты меня простишь.

– Не волнуйся, ситуация под контролем.