Пани Зофья. Вы всё перепутали - Яцек Галиньский

твои усилия и преданность делу, но если мы не закончим в ближайшее время, знаешь, в какие пробки попадем в центре города?

– Включим им исторический сериал «Корона королей»! – пылко предложила я. – Такого никто не вынесет!

– Ой-ой… слишком долго. Вечером матч.

– Финал Лиги чемпионов, – добавил брат Широкого.

– Тогда давайте прочитаем им ужасно нудный отрывок из польской классики! Из «Над Неманом» Ожешко?!

– Книга у тебя с собой?

– Критиковать каждый может. Сам что-нибудь придумай!

– У меня есть мое стихотворение, – предложил Широкий, доставая из кармана скомканный листок бумаги.

Я посмотрела на него.

– Хорошо!

Я очень обрадовалась: казалось, мы нашли эффективное и в то же время экономичное решение.

– Подождите, я только найду беруши, чтобы оно и меня не убило, – рассмеялся Бухольц.

Широкий подошел к барной стойке, поднял воротник пиджака, что придало ему авангардный вид. Оперся одной рукой о барную стойку, обратил свой взгляд вверх и уставился в потолок. Затем в пол. Выглядел неплохо. Взял минутную паузу, затем метнулся в центр комнаты и как заревел! С юношеской энергией и страстью он ритмично застрочил как пулемет!

Вечер. Сяду

бумагу возьму

слова бьются о череп

не могу

как у любовников

пах ночью преет

понять не могу никак

зачем эта игра

о чем она…

– Стоп! – воскликнула я.

– Пойдет? – спросил Широкий.

– Думаю, да. Проверим.

Мы стояли над двумя несчастными. Их глаза были выпучены и имели легкий проблеск безумия. Казалось, они готовы закричать.

Широкий вытащил кляпы.

– Вам меня не сломить! – выкрикнул должник. – У меня крепкая психика. Я могу просмотреть весь итоговый выпуск «Вестей»!

– Браво! Браво! – одновременно крикнула секретарша. – Пожалуйста, еще! Это прекрасно! Какой вы чувствительный! Поэт!

Мы переглянулись. Мы не знали, что и думать.

Я была близка к тому, чтобы сдаться.

– На складе есть ценное оборудование, – взволнованно продолжала секретарша. – Только, пожалуйста, еще! Не останавливайтесь!

Должник покраснел от гнева. Он начал метаться и кричать так сильно, что Широкому пришлось снова заткнуть ему рот.

– Успокойтесь, оборудование застраховано. Вы протараните ворота, а на нас все же напали и пытали! – объяснила секретарша.

Поэзия страшнее меча. Мы победили. И даже успели до жутких пробок в центре!

Я была очень рада, потому что Пулька, какой бы она ни была, возглавляла эту ужасную банду, и она очень, очень на меня разозлилась. А таких маленьких и нервных людей лучше не злить. В основном это сумасшедшие и хамы. История знает немало злобных коротышек, которые, придя к власти, убивали миллионы людей, даже своих собственных граждан. Они доходили до подмышек человеку среднего роста. В переполненных трамваях в жаркие дни потные подмышки пассажиров формировали психику этих душегубов.

Я чувствовала в себе такую силу, такую эйфорию, какой не испытывала с того момента, когда Управление социального страхования назначило мне целых восемьсот двадцать четыре злотых и двадцать два гроша пенсии. Я чувствовала себя молодой, здоровой, сильной! И красивой, почему бы и нет! Мир казался мне прекрасным, дружелюбным и простым, он лежал у моих ног. Прошлого не существовало, а будущее казалось чудесным приключением. Я всё могла! Могла даже запереть должника в этой сауне, или что там нужно было сделать. Так мне хотелось работать, и так я была замотивирована!

Мы с минуту постояли на тротуаре, пока Широкий не пригнал машину. Это был не роскошный черный автомобиль, а огромный, потрепанный белый грузовик на маленьких колесиках. Я подумала, что для элегантной женщины будет неприлично ехать в грузовике, но, когда мы все уселись на просторном переднем сиденье, я обнаружила, что путешествие может быть довольно приятным и комфортным. Я смотрела на всех свысока.

Погрузка прошла быстро. Брат Широкого выполнил просьбу секретарши, протаранил ворота и остановился у склада. Вдвоем они закинули внутрь несколько больших заклеенных и проштампованных коробок.

Я стояла на улице и наблюдала. С противоположной стороны улицы меня окликнул с виду знакомый пожилой мужчина:

– Что здесь происходит?

– Кража со взломом.

– Вы вламываетесь?

– Нет, стою на стреме.

– Но я серьезно спрашиваю. Некоторое время назад я отчетливо слышал, как какая-то женщина кричала, что ее насилуют. Я могу вызвать полицию.

Действительно. Секретарша наделала много шума, пытаясь выцарапать глаза Широкому.

– Это я кричала, – заявила я.

Он удивленно на меня посмотрел.

– Что вас так удивляет? Что у меня такой громкий голос?

– Это вы звали на помощь?

– Да.

– Я так понимаю, на вас напали?

– Нет.

– Как это?

– Я передумала.

– Вы уверены? Вы кричали, что вас насилуют.

– Мне показалось.

– Как это возможно?

– Вам никогда ничего не казалось?

– Бывало, но не то, что меня насилуют.

– Повезло. Вам лучше пойти домой. Разве вы не знаете, что нельзя приставать к одиноким женщинам на улице? Что вы от меня хотите? Мне снова закричать?

– Нет, нет, не нужно, я уже ухожу. Откланиваюсь, уважаемая.

Он поклонился и посеменил прочь.

Вскоре пришел Широкий и сообщил, что мы готовы отправляться.

– Вспомнил еще кое-что, – сказал он. – Ты хочешь чего-нибудь взять себе?

– Себе? – спросила я.

– Может, тебе чего-то не хватает?

– Так нельзя.

– Да он вор, только ворует по закону.

– У меня все есть, – ответила я. – Может быть, чего-нибудь перекусить…

– Давай.

Широкий похлопал брата по плечу, и мы направились обратно к дому. Они подошли к холодильнику, а я открыла свою тележку. Я обрадовалась, что раздобуду немного провианта. Может быть, хватит дня на два. Не помешает несколько кусочков хорошей ветчинки. Только бы не этой поддельной, куриной. Я хотела спросить должника, не вегетарианец ли он, но он и секретарша оставались связанными в подвале.

Широкий даже не удосужился открыть холодильник. Он вытащил его из ряда шкафов на середину кухни. Вдвоем с братом они несли его так, словно он ничего не весил.

Мы вернулись к грузовику, и ребята упаковали дополнительный груз.

Бухольц завел двигатель, и мы поехали. Он водил хуже всех, с кем мне в последнее время довелось ездить. Он не знал, где находится газ. Он ехал так медленно, что не превышал разрешенной скорости. Как тут не разнервничаться.

– Жми, жми давай! – крикнула я, когда он, сворачивая направо, проехал между пешеходами, переходившими дорогу по зебре. – Пусть поторопятся, а то ковыляют, понимаешь!

Старикан в ужасе посмотрел на нас и прибавил шагу, чтобы его не переехали.

На самом деле он передвигал ногами так же медленно, как и раньше. Но размахивал руками активнее, что, вероятно, заставляло его чувствовать себя более динамичным. Женщина с коляской, велосипедист и несколько молодых людей также убегали от колес нашего грузовика.