Распутье - Егор Серебрянский

Я все еще пыталась собраться, но Коша цыкнул и отступил. Прошептал из темноты:

– Скройся, дебил.

И уже через секунду я услышала зов охранника:

– Елизавета Андреевна, это вы?

Он, должно быть, видел, что я вышла из дома. Территория у нас огромная, и раньше по ней я могла гулять беспрепятственно. Но не факт, что Иван не отдал других распоряжений – меня вроде как и не пасут след в след, однако одним глазком присматривают. Хотя странно, еще вчера меня никто и не думал останавливать во время прогулки. Коша вообще растворился в неизвестном направлении, Саша отступил, но свет от фонаря выдернул его фигуру почти случайно.

– Эй! Стоять!

Охранник теперь бежал к нам, выхватывая пистолет. Меня он видел точно, но заметил и постороннего. Чоповец, не из домашних, но и такому рот не закроешь.

Я не поняла, что именно произошло – он как-то прямо посреди шага дернулся в сторону, вывернулся вслед за воротником, а на развороте получил мощный удар. Коша не поддержал рухнувшее тело, а зашептал, озираясь:

– Вали отсюда, сука. Если в тебе есть хоть капля благодарности – вали.

Я быстро закивала. Понятия не имею, как мы объясним произошедшее Ивану, когда охранник очнется, но Кошу, подлетевшего со спины, тот даже не заметил. Да и было бы совсем идиотизмом упоминать Кошу, который в очередной раз помог, хотя только что обещал этого никогда не делать. Но он сам замер, и тут же заметно напрягся Саша. Какой-то шум раздавался сзади – с той стороны, откуда он пришел, а от дома к нам бежали другие люди. Включились фонари в стороне – кто-то додумался щелкнуть рубильник на аллее.

Напугало даже не это, а Коша, который вдруг выпрямился и за секунду расслабился. Слегка улыбнулся и произнес с таким холодным спокойствием, что мороз пробрал:

– Похоже, сигнализацию ты все-таки зацепил. Вот так выглядит пиздец, друзья мои. Теперь ты выбитыми зубами не отделаешься. И я заодно. Спасибо, братишка, век помнить буду цену доброте.

Саше бежать бы, хотя его и видели. Но он застыл на месте, сглотнул и теперь смотрел не на меня, а на Кошу. Вынул пистолет. Я вздрогнула, не понимая, зачем он направляет оружие на человека, несколько секунд назад опять его спасшего. Но до того дошло сразу:

– Давай в правую руку. Быстрее.

Оглушительный выстрел, прошивший его правое плечо выше локтя. Коша сложился пополам от боли, а я невольно закричала. И только после этого Саша рванул в темноту. Раненый стонал и ругался чем-то похожим на сплошные, но подозрительно благодарные маты.

Вокруг сразу зашумело, все окна в доме загорелись, а со сторон запищало. Я слышала и крики Ивана позади, но смотрела мутными глазами на Кошу. Когда кто-то завопил про врача, кое-как додумала суть этого маневра: Саша не настолько сволочь, чтобы подставить своего спасителя. Как минимум, Кошу он из этой заварухи вытащил. Что будет теперь со мной и им самим – никому не известно.

Меня тащил к дому Морж, слезы сами текли по щекам, хотя соображать я до сих пор не могла. Мне не хватило сил даже прочувствовать еще одну жуткую волну по спине – когда слух уловил далекое и безымянное: «Поймали!».

Иван в ситуации разобрался очень быстро. Чоповцев выгнали из дома, а кабинет заполонило много его людей. Коша стоял, побледневший, почему-то не садился. Славка закатал ему футболку и утешал:

– Все, не ной. Повезло – прошла навылет. Врача уже вызвали, не ной. Как так получилось, что он ствол раньше тебя вытащил?

Тот вроде бы и не ныл, это была форма подбадривания. Я шаталась возле стены, не находя опоры. Сашу втащили Зеля с Михой – кинули на стул в центре. У него уже скула заплыла от удара. Не успел сбежать. Но почему не отстреливался? Или отстреливался? Тогда во дворе могут быть и трупы… Я вообще видеть перестала, глаза закатывались, а тело тянуло к полу. Сколько времени прошло? Полчаса? Час? Вся вечность?

– Что с этим-то делать?

– А что с ним теперь делать? – бодрый голос Ивана резал слух. – После такого только мочить. Да, дорогая? – это он, видимо, моим мнением интересовался. – Кош, ты в норме? Как так получилось, что какая-то сука тебя чуть не сняла?

– Жить буду, – ответил тот таким тоном, будто ничего кошмарного вокруг не происходило.

Я медленно поднимала лицо, уже ничему не поражаясь – психика перегрузилась, отключилась полностью. Понятно, почему Сашу взяли – он ранен в ногу, кровь на штанине. Но это такая мелочь по сравнению с тем, что с ним будет. Его в самом лучшем случае просто пристрелят. В самом лучшем случае… За то, то пришел за мной. Глупо, нелепо подставился за минимальную надежду вытащить и меня. И зачем? Ведь он вызвал меня в беседку! С таким же успехом мог все сообщением объяснить! Нет, явился сюда, ответ хотел услышать, глядя в глаза… Жаль, что согласиться вслух не успела, ведь собиралась. Хотя вряд ли сейчас это его утешило бы. Мне было так больно на него смотреть, что проще было искать его вину. Он герой, мой глупый Сашка, герой.

Я не слышала, о чем так весело муж разговаривает с парнями. Видимо, никто не погиб, раз все довольны – они будто загнали зверя и радуются удачной охоте. Мне бы уйти отсюда – незачем смотреть, как над ним будут издеваться и избивать, все равно же ничего поделать не смогу. Уйти – хотя бы для того, чтобы не привлечь к себе внимание мужа. Ко мне тоже будут вопросы – позже. После того, как единственного нормального человека из присутствующих не станет. Хотя о чем я? Коша пытался его вытащить и не раз. И он, наверное, имел право злиться на то, что его усилия по спасению оказались тщетными. Интересно, а можно всерьез злиться на будущий труп?

– Лизонька! – мягко позвал Иван. Я подняла подбородок выше, шея никак не хотела держать голову. – А не лучше ли начать с тебя? Что произошло бы, доверяй я тебе в последнее время? Хорошо, что подключил все сигналы на твой номер к своему телефону, а иначе пропустил бы такое занимательное романтическое приключение!

Выходит, не зацепил Саша сигнализацию – он попался сразу же, когда рискнул бросить сообщение. Иван сел, неспешно выдвинул ящик стола и вынул пистолет. Направил его на меня и слегка вскинул бровь.

– Расскажи мне, красивая моя девочка, как же так получилось? Ты его специально охмурила или «сердцу не прикажешь»? И как давно вы об этом договорились? Он в любом случае все расскажет. Так пожалей своего любовничка – расскажи сама.

Не думала, что смогу совладать с голосом, но он прозвучал почти без дребезжания:

– Ненавижу.

– Как ты сказала?

– Не-на-ви-жу, – повторила отрывисто. – Стреляй, Вань. Кажется, я не настолько боюсь сдохнуть, как жить с тобой.

Он разозлился – вся его предыдущая веселость теперь показалась наигранной. На скулах заходили желваки. Я соврала – я страшно боялась умереть. Дуло, направленное на мое лицо, пугало сосущей чернотой, втягивало в себя взгляд, как в бездонную воронку. И я не хотела никого дополнительно злить, не хотела подставляться. Просто других слов в моей голове не нашлось. Не бросаться же в ноги в мольбе простить бедного влюбленного парня? Не простит. Не объяснять же, что никакой мне Саша не любовник. Иван и так это знает, как знает и то, что сообщение от того было единственным. В гробовой тишине Иван щелкнул предохранителем и положил палец на спусковой крючок, и в его взгляде я видела ярость – намного большую, чем когда-либо. Я не хотела никого дополнительно злить, но выполнила эту программу по максимуму.