Суд волков - Жеральд Мессадье

– Где же твое мужество, с которым ты защищала меня? – прошептал Жак.

Мэтр Фавье встретил их по-отечески, шедший следом за ним молодой Фландрен подмигнул Жаку.

Суд вызвал истца, Паламеда Докье. Ему велели присягнуть на Евангелии и назвать свое имя и положение, а затем изложить суть обвинения.

Докье заговорил тоном нарочито сдержанным и одновременно жалостливым. Он рассказал, что его превосходный друг Дени, граф д'Аржанси, поделился с ним подозрениями, которые давно питал в отношении своей сестры, их соседки, с юных лет приверженной дьявольским ритуалам. Утром того дня, когда его настигла смерть, он отправился к ней с визитом, чтобы умолить ее раскаяться и отказаться от колдовства хотя бы теперь, когда она стала матерью двоих детей. Но именно в этот день его загадочным образом загрызли волки, которых преступница держала у себя в усадьбе. Удивленный привязанностью баронессы де л'Эстуаль к этим тварям, известным спутникам колдунов, он расспросил слуг замка Ла-Дульсад, Батиста и Мари, которые поведали ему, что их хозяйка по субботам устраивает шабаш. "После полуночи она садится верхом на волка и устремляется в полет, чтобы творить в здешнем краю убийства и прочие злодеяния". Возмущенный умерщвлением друга, который вдобавок был родным братом колдуньи, он, Паламед Докье, решил подать жалобу с целью положить конец подобным мерзостям.

Жанна едва не задохнулась. Жак сжал ей руку.

– У вас есть свидетели? – спросил один из судей у Докье.

Тот попросил вызвать Батиста и Мари, слуг из усадьбы Ла-Дульсад.

Жанна заерзала на скамье и не сдержала негодующий возглас. Жаку пришлось вновь успокаивать ее.

Оробевшие слуги горбились, не смели поднять глаз ни на судей, ни, естественно, на Жанну. Было заметно, что судебная процедура сама по себе приводит их в ужас.

– Говорите! – приказал прокурор. – И громко, чтобы вас все слышали.

Первым давал показания Батист. По его словам, однажды вечером, в полнолуние, он увидел, как хозяйка верхом на волке пролетает над деревьями. Она завывала, и волки, оставшиеся на земле, отвечали ей воем. Она устремилась в сторону полей, и волки помчались следом. И после каждого такого полета в окрестностях находили христианина, растерзанного волками.

– Но вы все равно оставались в услужении у этой дамы? – спросил судья.

– Нас запугали, – сказала Мари. – Если бы мы ушли, она приказала бы волкам загрызть нас.

Все взгляды обратились на Жанну. Паламед Докье уставился на нее с мстительным видом.

– Пусть обвиняемая ответит! – громко возгласил прокурор.

Жак помог Жанне подняться. Она нетвердым шагом спустилась по ступенькам и приблизилась к судьям. Она дрожала, но держалась прямо. Она назвала свое имя и принесла присягу.

– Никогда я не совершала ничего такого, что называют колдовством, – произнесла она, – потому что не сведуща в этом, а то немногое, о чем слышала, внушает мне отвращение. Брат навестил меня по-соседски, желая поздравить с процветанием моих земель. Два волка, обычно привязанных, каким-то образом сорвались и растерзали его. Я услышала крики, но прибежала слишком поздно.

– Что же делали волки в вашем поместье? – спросил прокурор.

– Управляющий, мэтр Итье Боржо, подобрал двух волчат-сирот и поручил их Батисту, только что обвинявшему меня. Я очень удивилась. Но Батист объяснил мне, что существует обычай держать в усадьбах ручных волков, поскольку они отгоняют диких, и, если дать им обнюхать хозяев, нападения можно не бояться. Поскольку они сдружились с собаками, я к ним привыкла, но всегда держала на привязи из страха, что они собьют с ног кормилицу или моего маленького сына.

– А эти ночные скачки? – суровым тоном осведомился прокурор.

– Их никогда не было. Я всегда спала вместе со своим мужем, а когда он уезжал, ко мне поднималась ночевать кормилица.

– Ложь! – вскричал адвокат Докье. – Муж – ее сообщник. И кормилица тоже. Она запугала их, как и слуг.

Прокурор, казалось, задумался.

– Мэтр Фавье, у обвиняемой есть свидетели?

Докье был заметно раздосадован присутствием адвоката противной стороны. Очевидно, он полагал, что слово предоставят только обвинителю.

Фавье ответил, что есть, хотя муж и кормилица отстранены из-за подозрений в сообщничестве. Он попросил вызвать первого из свидетелей защиты.

Лучники открыли дверь. Капитан Гонтар вошел в зал, четко печатая шаг.

Судьи вытянули шею. Военная выправка и форма этого свидетеля производили куда более выгодное впечатление, чем испуганный вид слуг из замка Ла-Дульсад.

Адвокат Фавье и его клерк Фландрен с толком использовали задаток, выданный Жаком.

Докье нахмурился.

Гонтара попросили назвать свое имя и служебное положение. Затем он принес присягу.

Судьи пришли в волнение. Капитан лучников Ла-Шатра да еще старшина этого города! Черт возьми, это был весомый свидетель.

– Господа судьи, – сказал Фавье, – я хочу сначала определиться с личностью и репутацией истца.

– Мы здесь не обвиняемые! – вознегодовал адвокат противной стороны. – Мы считаем недостойным уже то, что обвиняемая получила право на юридическую помощь, предоставляемую только христианам.

– Я намерен также показать суду мотивы ваших домыслов, – парировал Фавье.

– Господин старшина, капитан, говорите, – приказал прокурор.

– Истец Докье десять дней назад попросил меня свидетельствовать в пользу обвинения, – заявил Гонтар. – Я сказал ему, что отказываюсь, поскольку мне известно, как появились волки в Ла-Дульсаде. Тогда он предложил двести экю в награду за поддержку. От этого я тоже отказался.

– Ложь! – крикнул Докье.

– Сьер Докье, помолчите! – оборвал его председатель суда. – Слово городского старшины и капитана лучников стоит больше вашего. Господин старшина, капитан, прошу вас продолжать. Были ли вы знакомы прежде с истцом Докье?

– В Ла-Шатре он известен всем, особенно с тех пор, как его собственный слуга подал жалобу на него и убитого волками д'Аржанси, обвинив их в содомии.

По залу пробежал ропот.

– Ложь! – вновь выкрикнул Докье.

Фавье попросил вызвать второго свидетеля: это был слуга Докье, миловидный юноша. Прокурор спросил, действительно ли он подавал жалобу и обвинял Докье в содомии. Слуга ответил, что да, но затем жалобу отозвал, поскольку Докье заплатил ему пятьдесят экю.

– Мы здесь для того, чтобы разбирать дело не о содомии, а о колдовстве! – воскликнул адвокат Докье.

– Настоящая содомия, – сказал Фавье, – это лжесвидетельство о колдовстве, дорогой собрат, и я это сейчас докажу. Прошу вас, капитан, говорите.