Дневник В. Разрыв - Дебра Кент

На сегодня все.

В.

Снова звонят Вэлери Райан, ясновидящей. На этот раз из передачи «Доброе утро, Америка». Недавно звонили из «Чикаго трибьюн», журнала «Пипл» и «Шоу сегодня». Но идее, эта внезапная известность должна приводить меня в восторг (или, как минимум, забавлять), но на деле все наоборот. Излишнее внимание неприятно. Выступления на ТВ совершенно не интересуют меня, и даже не потому, что я там буду выглядеть фунтов на пятьдесят полнее. Просто хочется, чтобы люди оставили меня в покое.

Позвонил Роджер, спросил:

— Если ты такая ясновидящая, ну-ка предскажи, как мы будем развлекаться с подружкой сегодня ночью?

Объявилась и бывшая начальница Кэденс Брэдли (она же Стервозная Амазонка). Я-то наивно думала, что она хочет меня поздравить.

— Я слышала, ты теперь знаменитость.

Кэденс подчеркивала, что узнала обо мне не из газет и не по телевизору, а только из разговоров сотрудников. Она из тех, кто гордится своей непричастностью к массовой культуре, неуязвимостью для ее влияния. Она не смотрит телевизор, не слушает радио (кроме национальных каналов) и не ходит в кино (только на фильмы «не для всех»). Кажется, она единственная в городе не подписывается на местную газету.

— Как дела, Кэденс? — спросила я.

— Я звоню проконтролировать, чтобы ты не упоминала о своей причастности к медицинскому центру, — отчеканила она. — Мы не желаем, чтобы наша организация ассоциировалась с твоими… паранормальными явлениями.

На сегодня все.

В.

Звонила женщина, у которой в июле 1993-го пропал муж. Она искала, как могла, даже размещала его фото на молочных пакетах и обращалась к предсказательнице, которую откопала в «арабской деревне» Орландского парка-музея.

— Колдунья уверена, что Фред стал жертвой самовозгорания, — рассказывала женщина, — но я думаю, что он просто сбежал, бросил меня.

Еще она сказала, что прочитала обо мне в газете и что я ее последняя надежда. Я объяснила, что не считаю себя ясновидящей. Хотя со мной и происходят подобные вещи, я не могу вызывать вещие сны произвольно, как по команде. Она все-таки уговорила меня записать ее номер и долго благодарила.

Потом позвонил еще кто-то и спросил, не помогу ли я обнаружить шахматный кубок, который он потерял.

На сегодня все.

В.

Утром была встреча с Омаром Слаадком. Официально Роджер не будет признан виновным в двоеженстве и изнасиловании несовершеннолетней. Улик слишком мало.

— Безнадежно, — сказал измотанный Омар. — Он как тефлоновая сковородка, ничего не липнет.

Правда, есть и хорошие новости: имущество Роджера, которое он скрыл, практически у меня в кармане, так же как и полное содержание Пита.

— Вы теперь героиня, — сказал Омар. — Женщина, которая нашла Зои Хейс!

На сегодня все.

В.

Кончено. Трухлявая семейная лодка наконец потонула. Роджер Тисдейл и Вэлери Райан в соответствии с законами штата, постановлением судьи Гарри Мендельсона теперь официально и довольно бесславно разведены.

Утром по почте пришли бумаги. Я-то думала, такие послания доставляются федеральной или курьерской почтой, ну хотя бы заказным письмом, — какая-то значительность должна быть! Вместо этого конверт просто сунули в ящик вместе со счетом за электричество, церковным «листком новостей» и каталогом женского белья.

Свидетельство о расторжении брака вместе с имущественным соглашением. Конец супружеской жизни сводится к четырнадцати листам бумаги и паре ложечек чернильного порошка. Имущественное соглашение оговаривало распределение собственности. Я получала дом вместе с меблировкой плюс джип, телевизор с большим экраном, компьютер и половину наших общих сбережений. Роджер получал свой автомобиль, дом на Черном озере, два акра заросшей бурьяном земли за городом, которую мы когда-то купили, но ни разу не обрабатывали, сломанную байдарку, два других телевизора и ноутбук. Все, что я принесла в семью (мамино столовое серебро, коллекция звукозаписей), теперь снова принадлежит только мне. Все, что Роджер принес в семью (кухонный комбайн, стерео, мерзкая деревянная маска в гостиной и еще более мерзкая деревянная вагина, вырезанная из пня), теперь, слава богу, снова принадлежит только ему.

Я пробежала глазами документ в поисках «гильотины». Так Омар называл пункт, отбирающий у Роджера скрытое под присягой имущество. «Гильотина» нашлась в середине последней страницы. «Обе стороны показали под присягой, что он/она дали исчерпывающую и достоверную информацию об имуществе, которым каждый из них владеет в данный момент, включая наличные деньги, акции, облигации, предметы искусства, драгоценные металлы и другие ценности стоимостью более 1000 долларов. В случае искажения любой из сторон информации о вышеупомянутой собственности суд присуждает скрытое имущество целиком и полностью другой стороне».

Другими словами, лжец теряет все.

Ловкий Омар вписал этот пункт в соглашение после того, как Роджер показал под присягой, что не имеет ничего, кроме нашей совместной собственности, счета в банке и нескольких ценных бумаг. Беспечный Роджер, уверенный, что мне не придет в голову выяснять истинные размеры его состояния, согласился после едва заметных колебаний.

Омар звонил полчаса назад. В понедельник мы вместе встречаемся с Либби Тейлор, чтобы еще раз пересмотреть ее досье на Роджера. Омар объяснил, что он уполномочил Либби продолжать расследование после просмотра ее первого отчета.

— У меня есть веские основания предполагать, что Роджер занимается также посредническим бизнесом через скрытые банковские счета, — объяснил он. — Я хочу убедиться, что мы ничего не пропустили.

Мне не очень-то нравится, что Омар дает Либби распоряжения без моего согласия. Учитывая его и ее гонорар, я не буду вылезать из долгов до конца дней своих. Омар уверял меня, что его «гильотинный» пункт надежен, как скала, но, боюсь, я не разделяю его уверенности.

На сегодня все.

В.

Детектив Авила, на этот раз в качестве «зовите-меня-Майкл», сегодня позвонил.

— У вас есть вопросы по делу Зои Хейс? — поинтересовалась я.

— На самом деле нет.

Во мне радостно дрогнуло предчувствие.

— Ну и что же вы тогда имеете в виду?

— Я думаю, что мы могли бы выпить кофе где-нибудь. Познакомиться поближе.

— Да, неплохо было бы.

— Вы свободны в субботу вечером?