Чужой среди чужих - Алексей Макеев

Но в следующую секунду оружие было уже в руках Веслава. Не раздумывая, он просунул руку в дверь и выстрелил в первую же попавшуюся на глаза цель. Это был рыжий матрос с округлившимися от изумления глазами. Пуля попала ему в середину груди, и он, зажимая рану руками, стал отступать назад, с каждым шагом приседая все ниже, пока не упал у самой стены.

Еще Веслав успел заметить человека у рулевого колеса и блеснувший ствол карабина в противоположном углу. Он отпрянул, и выстрел прогремел впустую. Пуля чиркнула о металлическую дверцу и улетела в темнеющее небо. Сэм, пригнувшись, с багром в руках побежал вокруг рубки, намереваясь зайти с противоположной стороны. Прикрывая его, Веслав присел на корточки, снова заглянул в рубку и выстрелил наугад. В ответ раздался крик от боли и еще один выстрел из карабина. Веслава будто кто-то пнул изо всех сил в правое колено. Невольно он покачнулся и упал на грязную палубу. Боли он не чувствовал, но вся нога словно онемела. Веславу оставалось констатировать, что его подстрелили.

Положение было отчаянное. Даже в случае полной победы в этой идиотской и не вполне ожидаемой схватке их шансы на спасение приближались к нулю. Все-таки это было не морское побережье в момент бури. Да и там стреляли с применением глушителей. Здесь же наполовину перепуганные, а наполовину обнаглевшие речники (или все-таки мореходы?) подняли стрельбу в черте благообразного, почти европейского города. Без полиции теперь вряд ли обойдется, и у полиции к Веславу будет масса вопросов. Уйти с простреленной ногой никуда не удастся, да и куда идти? Все места, куда можно было податься, уже проверены и забракованы. Не плыть же, в самом деле, на этой вонючей барже к морю. Лучше сразу пойти и сдаться властям.

Веслав мыслил логично, но действовал так, как требовала сиюминутная обстановка. Его собирались убить – он защищался. Это тоже была железная логика, которую невозможно было оспорить.

Рана очень мешала ему, но, услышав шум с противоположной стороны рубки, Веслав поднялся, опираясь на одно колено и на одну руку, и поковылял к двери, держа пистолет наготове.

Если бы он мог видеть, что происходит у противоположного борта, он бы не торопился. А там Сэм с багром в руке попытался ворваться в рубку, намереваясь застать врасплох капитана. Однако навстречу ему бесстрашно выскочили двое матросов, вооруженных ножами. Одного он успел вырубить ударом багра, но второй благополучно увернулся и, в свою очередь, нанес Сэму две не смертельные, но болезненные раны, исполосовав ему руки острым, как бритва, лезвием. Окровавленный и злой как черт, Сэм отступил назад и приготовился нанести противнику последний решительный удар, но в этот момент за его спиной из какого-то люка бесшумно вынырнул еще один человек и, ловко метнув обрезок стальной цепи, опутал им ноги Сэма. Тот оступился, потерял равновесие и упал прямо на острие ножа.

Глухо застонав, он отвалился в сторону и упал на палубу. Матрос быстро нагнулся и ножом перерезал Сэму горло. Все было кончено.

Веслав этого не видел. Он хотел помочь товарищу, но прежде всего следовало прикончить стрелка в рубке. Теперь Веслав был уверен, что это не кто иной, как сам капитан. Вывести его из игры было бы вдвойне полезно.

Веслав почти вполз в рубку, охваченный яростным желанием расправиться с вероломным капитаном. Счастье, казалось, было на его стороне – капитан как раз сосредоточился на драке по другую сторону рубки. Он застыл с карабином в руках, и его краснокожая физиономия была повернута к двери. Но не к той, в которую с пистолетом в руке вполз Веслав.

Веслав мгновенно поднял ствол и поймал капитана на мушку. Он нажал на спусковой крючок. И сердце его оборвалось – вместо выстрела Веслав услышал сухой щелчок! Магазин был пуст. В чужом пистолете была неполная обойма!

Капитан мгновенно обернулся и, едва двинув дулом карабина, выстрелил. Пуля врезалась Веславу в лоб и снесла ему половину черепа. Бездыханный, он рухнул прямо на пороге. Металлическая дверь за ним была вся заляпана кровью.

Матросы и капитан медленно приблизились и сгрудились вокруг мертвеца, словно не веря, что он умер.

– Этот тоже готов? – спросил тот, кто подошел позже всех. – Что с ними теперь делать, капитан? За борт?

– Мы ни в чем не виноваты, – хрипло сказал капитан. – Юозас сказал, в случае чего, два преступника сами забрались на судно. Так и было. Забрались без нашего ведома, пытались захватить баржу. Это было необходимое сопротивление. Сейчас пристанем к берегу и вызовем полицию. Пусть разбираются.

– А денежки? – вспомнил один из матросов. – У них должны быть деньжата, капитан!

– Я помню, – буркнул тот и с видимой неохотой выдавил из себя: – Денежки поделим. По справедливости.

В Москве брюнетка уехала с вокзала на такси. Это было на руку Гурову и Крячко, тем более что таксист был подставным лицом, заранее проинструктированным лично генералом Орловым. Они разыграли не слишком хитрую комбинацию, в которой улыбчивый и обаятельный «таксист» перехватил симпатичную брюнетку у самого выхода. Все боялись, что дамочка предпочтет обыкновенное метро или вообще сразу пересядет на какой-нибудь поезд. Но та, видимо, была слишком неопытна для серьезных самостоятельных решений, да к тому же ничего не подозревала о ведущейся за ней слежке. То есть она, разумеется, знала о присутствии в вагоне людей, с которыми она совсем недавно разыгрывала опасный спектакль, но смертельно напугавшись вначале, быстро пришла в себя и уверилась в собственной неуязвимости. Решив, что ни Гуров, ни Крячко в новом обличье ее не узнают, она стала смелее выходить из купе и довольно уверенно вела себя в ресторане.

Гуров и Крячко умело ей подыгрывали, изображая полное к ней равнодушие. Это было совсем нетрудно, учитывая, что под их опекой находился опасный преступник. От этого типа можно было ожидать любых неожиданностей, а потому озабоченность оперативников была вполне искренней.

Но и с Виолетты они на самом деле глаз не спускали. Более того, Гуров имел очень серьезную беседу с проводницами вагона, кое о чем намекнул им, напомнил об уголовной ответственности за разглашение сведений о предварительном дознании и потребовал ставить его в известность обо всех действиях Виолетты Сергеевны Козловой (ее фамилию, имя и отчество Гуров также узнал у проводницы). Заручившись поддержкой официальных лиц, Гуров почувствовал себя увереннее. Девчата-проводницы попались толковые. Они регулярно докладывали Гурову о поведении Виолетты, но таким образом, что та абсолютно ни о чем не догадывалась.

Правда, чем ближе они оказывались к Москве, тем сильнее нервничала брюнетка. Она потеряла аппетит, осунулась, побледнела и с каким-то страхом поглядывала в окна вагона, словно ожидала, что за ними вот-вот появятся чудовища. При этом она как будто забыла о том, кто едет с ней рядом. Теперь она даже забывала иногда скрыться в купе при появлении в коридоре Гурова. Мысли ее были не о нем. Но чего она, в таком случае, боялась? Гуров попытался предположить возможные варианты.

Женщина возвращалась в одиночку. Возможно, кто-то из сообщников тоже был в поезде, но никаких видимых контактов она с ними не имела. Гуров все же больше склонялся к мысли, что Виолетта Козлова одна. В таком случае вероятнее всего было то, что она нарушила какой-то приказ. Возможно, ей было предписано покинуть маленький городок на западном побережье позже, чем это случилось на самом деле. Возможно, она не выполнила каких-то дополнительных условий. Или вообще вошла со своими сообщниками в конфликт. Вполне могло случиться так, что ее, как отработанный материал, пожелали убрать, но ей чудом удалось избежать смерти, и теперь она намерена скрываться от бывших «друзей». В связи с этим Гуров даже предположил, что Виолетта может прямо на вокзале пересесть на любой поезд и рвануть куда угодно – хоть на юг, хоть на восток – благо, что страна у нас действительно необъятная. Допустить этого Гуров не хотел, и тут им руководил не только долг гражданина и служителя закона. К этой женщине Гуров испытывал некое странное чувство – как-никак, а она едва не погубила его. Разумеется, все это было ошибкой, чудовищным совпадением, но Гуров никогда не мог понять совершающих непростительные глупости людей. За деньги или из страха они способны на любую подлость. Виолетта была именно такой. Законченная недалекая эгоистка, нисколько не задумывающаяся о том, что ее окружают живые люди. Если ее вовремя не остановить, то бед она может наделать немало.