Вегетарианка - Ганс Хан

Она стоит, молча наблюдая за этой сценой. Острые предметы, которыми можно пораниться, длинные веревки или шнурки, которыми можно обвить шею, в больнице запрещены. И не столько из опасения, что больной нанесет вред другому, сколько для безопасности самого больного. Она смотрит на лица пациентов, занятых своими руками, старающихся закончить эту процедуру и сдать кусачки медсестре до конца отведенного им времени. Часы на стене показывают два часа пять минут.

В стеклянной двери мелькает белый докторский халат, и в вестибюль входит лечащий врач Ёнхе. Он поворачивается и привычным движением запирает дверь. Наверное, так во всех больших больницах, но в психиатрических отделениях авторитет врача кажется еще выше. Возможно, из-за того, что больные находятся в изоляции. Словно увидев Спасителя, пациенты тут же окружают его со всех сторон.

– Доктор, послушайте. Вы поговорили с моей женой? Стоит вам только сказать, что хорошо бы меня выписать…

Мужчина средних лет опускает в карман халата врача заранее приготовленный клочок бумаги.

– Это номер телефона жены. Стоит вам только раз позвонить ей…

Не дав договорить мужчине, пациент преклонного возраста, на вид слабоумный, встревает со своей проблемой:

– Доктор, поменяйте мне, пожалуйста, лекарство. Дело в том, что у меня постоянно в ушах… у-у-у… стоит звон.

Неожиданно к врачу подходит женщина, страдающая манией преследования, и начинает кричать:

– Доктор, а со мной вы не будете разговаривать? Вон тот человек избивает меня, житья не дает. Нет, что вы делаете? Почему вы пинаете меня? Просто словами нельзя сказать?

Врач с привычной улыбкой профессионально утешает больную:

– Когда же я пинал вас? Минутку. Сначала я поговорю с этим господином. Когда у вас начался звон в ушах?

В ожидании женщина громко топает ногами, а на ее перекошенном лице отражаются скорее горе и беспокойство, нежели агрессивность.

Снова открывается дверь, и входит врач, которого она видит впервые.

– Это терапевт.

Это прошептала Хичжу, как-то незаметно оказавшаяся рядом. Очевидно, терапевт состоит в штате, как положено по правилам каждой психиатрической больницы. Он выглядит очень молодо и производит впечатление холодного, но умного человека. Наконец лечащий врач Ёнхе освобождается от больных и, стуча ботинками, подходит к ней. Сама не зная почему, она нерешительно отступает на один шаг назад.

– Поговорили с сестрой?

– Как мне показалось, она ничего не осознает.

– Именно такое впечатление она производит внешне, однако все ее мышцы сильно напряжены. Она не потеряла сознание, наоборот, на чем-то сосредоточена. Если вы заметите, как она реагирует в момент насильственного вывода ее из этого состояния, то поймете, что она абсолютно все понимает.

Врач выглядит искренним и немного напряженным.

– Поскольку для вас она родной человек, возможно, наблюдать за процессом будет трудно. Решайте сами, как поступить, однако, на мой взгляд, вам лучше при этом не присутствовать.

Она отвечает:

– Я поняла. Но… Думаю, все будет нормально.

В коридоре появляется санитар, у него на плечах всем телом извивается Ёнхе. Он направляется в пустую двухместную палату, и она входит туда следом за персоналом, собравшимся для проведения операции. Лечащий врач был прав. Ёнхе ясно все осознает. Ее телодвижения резкие и ожесточенные. С трудом верится, что совсем недавно она тихо лежала, не подавая никаких признаков жизни. Из ее горла вырывается крик. Она с трудом разбирает слова:

– Пусти!.. Пусти-и-и!

Два санитара и медсестра берут Ёнхе, дрыгающую ногами, и укладывают на кровать. Связывают ей руки и ноги.

– Вам лучше выйти.

Это главная медсестра говорит ей, стоящей в смятении, не знающей, что и думать.

– Родственникам тяжело на это смотреть. Выйдите, пожалуйста.

В этот миг Ёнхе переводит взгляд на нее. Крик становится яростнее. Нечленораздельные звуки рвутся из ее горла. Дергаясь связанными руками и ногами, Ёнхе, кажется, хочет вырваться из тисков и броситься к ней.

Она невольно подходит к сестре. Тонкие руки Ёнхе, от которых остались кожа да кости, вздрагивают. На губах выступила белая пена.

– Не… хо… чу!..

Это первые слова, которые вырвались с криком четко и ясно. Крик похож на рев животного.

– Не… хо… чу!.. Не… хо… чу… есть!..

Она двумя руками обхватывает судорожно дергающиеся щеки Ёнхе.

– Ёнхе, Ёнхе!

Придавленный страхом взгляд несчастной царапает ее глаза.

– Выйдите. Вы же только мешаете нам.

Санитары подхватывают ее. Она не успевает даже подумать о сопротивлении, как ее выставляют за открытую дверь. Стоящая у входа в палату медсестра пытается отвести ее в сторону:

– Стойте здесь. Из-за вас она еще больше возбуждается.

Лечащий врач Ёнхе надевает резиновые перчатки. Берет поданную главной медсестрой тонкую длинную трубку, смазывает мазью. В это время санитар двумя руками изо всех сил сжимает лицо Ёнхе, не позволяя ей шевелиться. Трубка приближается к ней, и Ёнхе вырывает разгоряченное докрасна лицо из держащих ее рук. Прав был тот санитар, когда говорил: «Не знаю, откуда только в этом тельце берется сила, чтобы вырываться так». Она не замечает, как ноги сами ведут ее в палату. Медсестра хватает ее за руку и не пускает. Наконец щеки Ёнхе оказываются полностью во власти сильного санитара. Улучшив момент, врач вставляет трубку в нос.

– Черт, опять застряла!

Слова у него вырываются, как вздох сожаления. Ёнхе язычком в горле закрывает вход в пищевод, раздвигает губы, и трубка застревает. Терапевт, ожидавший, когда можно будет влить в трубку через инъектор прозрачный питательный раствор, морщит лоб. Лечащий врач вынимает трубку из носа Ёнхе.

– Давайте повторим. Теперь еще быстрее.

Снова на трубку наносят мазь. Снова мощный санитар сжимает лицо Ёнхе, дрыгающей ногами. Трубка входит в нос.

– Получилось. На этот раз получилось!

Лечащий врач коротко выдыхает. Руки терапевта начинают проворно двигаться. Он вводит в трубку раствор из злаков. Медсестра, удерживающая ее за дверью, еще сильнее сжимает ей плечо и шепчет:

– Получилось. Все закончилось успешно. Сейчас мы ее усыпим. А то ее может вырвать.

В тот миг, когда главная медсестра достает шприц со снотворным, вдруг раздается пронзительный крик санитарки. Она вырывается из удерживающих ее рук и с криком бросается к Ёнхе.

– Отойдите. Отойдите все!

Она отпихивает плечо лечащего врача и встает перед Ёнхе. Лицо санитарки, держащей трубку, все в крови. Из трубки, изо рта Ёнхе непрерывно брызжет кровь. Терапевт с инъектором в руке пятится назад.