Горячее дыхание войны - Виталий Кулак

Рош не недооценивал чекистов. Они могли работать достаточно эффективно. Не все, конечно, но были среди них настоящие профессионалы своего дела. Этого Рош не отрицал. Нельзя недооценивать противника. Сколько его сослуживцев погибло из-за того, что допустили такую ошибку? Много. Очень много. Он постарается не ошибаться никогда. Даже в мелочах.

– Ты здесь, значит, рыбачишь, Ваня?

– Да. Я всегда здесь поблизости рыбачу. Вот уже кое-что поймал. – Мальчик показал липовому лейтенанту НКВД ведро с рыбой и добавил: – Я бы больше поймал, да домой нужно сегодня пораньше прийти. Мамка просила на огороде помочь.

– А почему один? Ты что, друзей не взял с собой?

– Толку от них нет. Только всю рыбу распугают. Да и просыпаться рано они не любят, а я пораньше всегда выхожу, чтобы клёв был хороший.

К этому моменту Генрих Рош уже знал, что он сделает с мальчишкой. Свидетели ему не нужны.

– Значит, говоришь, недалеко есть родник?

– Да, близко! Я покажу! Там очень вкусная вода. Вот увидите!

– Тогда веди, Ваня.

Когда они отошли немного от речки и углубились в лес, Рош незаметно вытащил из ножен финку.

Вечером первого сентября Никаноров получил разрешение от начальника Особого отдела Брянского фронта на проведение опознания в штабе 50-й армии и с удвоенной энергией принялся его организовывать. Что же касается Орлова, то эта идея ему тоже понравилась, тем более что ничего другого им, похоже, не оставалось.

– Вот и отлично, – говорил Никаноров, расхаживая по кабинету, который выделили им с Алексеем. – Завтра организуем опознание. Соберём вместе работников штаба 50-й армии и роту охраны. Если немецкий агент здесь, то Кульчицкий его обязательно узнает. Жить хочет, гад. Ладно. Пусть живёт. Главное, чтобы сдал нам предателя. Давай подумаем, как лучше провести опознание. Есть какие-нибудь соображения?

– Это надо сделать так, чтобы никто не догадался.

– Какой ты сообразительный, лейтенант! Сразу видно, что умный человек. Ну конечно, делать надо негласно. Но под какой легендой?

– Надо подумать.

– Так думай! Я же для этого тебя позвал. Одна голова хорошо, а две – лучше.

– Может быть, собрать их под предлогом концерта? – неуверенно проговорил Алексей. – Артисты ведь иногда приезжают.

– Вот то-то же, что иногда, – недовольно поморщился старший лейтенант. – Где ты сейчас возьмёшь артистов? Такую легенду подготовить нужно, а у нас для этого времени нет. Но в принципе идея неплохая. Есть ещё соображения?

Соображений у Алексея пока больше не было. Да и откуда им взяться, если глаза слипаются: почти двое суток без сна. Вот если выспаться, то тогда можно рассчитывать на озарение. Что же придумать? А если доклад?

– Слушай, Александр, а если кто-нибудь выступит с политинформацией или с докладом? Это ведь не вызовет подозрений. У нас ведь часто такие мероприятия бывают.

– Это мысль. Молодец! Правда, политинформация не пойдёт. Её проводят в каждом отдельном подразделении или управлении. Подозрительно, если ради этого всех собирать. А вот доклад – неплохо. Но с каким докладом?

– Не знаю, – пожал плечами Орлов. – Что-нибудь актуальное.

– Так наш фронт сейчас наступает! – воскликнул Никаноров. – Вот и пригласим инструктора политотдела армии, пусть прочитает доклад, например, на тему «О задачах Красной Армии во время наступления». А что? Тема актуальная, ведь Брянский фронт и 50-я армия в том числе наступает, пусть и медленно.

– Да, это подойдёт. Только ты прикажи прямо сейчас, чтобы Кульчицкого переодели в чистую красноармейскую форму.

– Не учи учёного! – рассмеялся старший лейтенант. – Ладно, я пойду поговорю с Кульчицким, чтобы он фокусы не выкидывал, а ты позвони в политотдел армии, согласуй инструктора на завтра.

Подготовка опознания немецкого агента, который, возможно, проник в штаб 50-й армии, продолжалась почти всю ночь. Главная проблема заключалась в том, чтобы найти докладчика. Оказывается, они все разъехались по дивизиям, и на месте никого не оказалось. Но в итоге Алексей всё-таки добился, чтобы один инструктор вернулся в штаб к девяти утра.

Никанорову и Орлову удалось заснуть только часа в четыре, а через три часа они уже опять были на ногах.

– Алексей, пожалуйста, узнай, приехал ли инструктор политотдела, – сказал старший лейтенант. – Если нет, то позвони в 22-ю дивизию, уточни, выехал он или нет.

То, что Никаноров не приказал, а попросил, да ещё сказал «пожалуйста», свидетельствовало, что и у него, оказывается, есть нервы. Или возможно, он просто боялся, что сорвётся опознание. Кто знает?

Но опознание немецкого шпиона не сорвалось. Доклад инструктора политотдела на тему «О задачах Красной Армии во время наступления» начался в намеченное время.

Работники штаба армии и бойцы роты охраны слушали докладчика без особого энтузиазма. Дел у каждого было хоть отбавляй, а тут ещё лекцию придумали читать. Зачем? Сколько уже было таких лекций. Лучше бы фильм какой-нибудь новый показали.

Кульчицкого, переодетого в красноармейскую форму, посадили сбоку от дверей, в самом углу. Рядом с ним устроились Никаноров и Орлов. В зале находилось ещё несколько переодетых особистов. Немецкого предателя из зала было видно плохо, зато он мог хорошо рассмотреть всех, кто сидел в зале.

– Его здесь нет. Это точно, – заявил Кульчицкий, после того как минут десять внимательнейшим образом рассматривал бойцов и командиров, пришедших послушать инструктора политотдела армии.

– Смотри ещё. Внимательно смотри, – с угрозой в голосе прошептал ему на самое ухо Никаноров. Но и после этого диверсант никого не узнал.

На следующий день ему показали сотрудников штаба, которые не присутствовали на докладе. Опять безрезультатно.

Решили провести опознание в штабе Брянского фронта. Никаноров с Алексеем и пограничниками, прихватив с собой Кульчицкого, направились в штаб фронта. В деревню, где располагался штаб, они прибыли под вечер. Пленного диверсанта поместили в доме на окраине, выставив возле него караул.

Рано утром Никанорова и Орлова разбудил взволнованный Потапенко:

– Поднимайтесь, товарищи командиры! Быстрей, поднимайтесь! Немца вашего убили.

1 сентября 1941 года

Недалеко от Брянска

Маша Феклистова, машинистка Оперативного отдела штаба Брянского фронта, приятно удивилась, когда, вернувшись после службы домой, вернее, в занимаемую ею комнатку, увидела ждавшего её Михаила Рюмина, корреспондента фронтовой газеты «На разгром врага». Он терпеливо сидел на покатой скамеечке возле дома. Когда Маша приблизилась, он, увидев её, подскочил, схватил лежавший на скамеечке букетик полевых цветов и сделал шаг ей навстречу.