Горячее дыхание войны - Виталий Кулак

– Присаживайтесь, товарищ старший майор, – командующий кивком указал на стул. Вспышка гнева прошла.

Бегма, стараясь не шуметь, осторожно опустился на стул.

– Павел Георгиевич, – голос Ерёменко был тихим, – вы, конечно же, осознаете всю сложность обстановки на нашем фронте и на правом фланге Юго-Западного фронта. Есть опасность, что Гудериан прорвётся на стыке нашего и Юго-Западного фронта, выйдя таким образом на оперативный простор. Если гитлеровцы определят наши планы, то успеха нам не видать, сами понимаете. Нужно как можно быстрей найти и обезвредить этого немецкого агента. Он угрожает не только нашему фронту, но и соседям, а ведь сзади – Москва…

– Товарищ генерал-лейтенант, он где-то рядом. Мы его найдём. Обещаю, за одну неделю мы его обязательно найдём.

10 сентября 1941 года

Штаб Брянского фронта

Никаноров и Орлов целую неделю сидели в Особом отделе НКВД Брянского фронта, изучая личные дела работников штаба и тыловых подразделений. Пристальное внимание уделяли тем, кто недавно прибыл на службу, а таких было большинство. Соответствующая работа велась и в Особых отделах армий и дивизий. Работы было не просто много, а очень много. Никаноров и Орлов, стараясь найти немецкого агента, уже несколько дней спали не больше четырёх часов в сутки. Они очень старались, делали всё, что могли, всё, что было в их силах. Однако пока похвастаться было нечем.

Правда, нескольких подозрительных лиц всё-таки обнаружили. Их взяли в разработку, а в места их бывшего проживания или прохождения службы отослали запросы, чтобы сотрудники местных управлений НКВД прислали исчерпывающие справки. Сегодня они получили ответ на один из запросов, который был послан в управление НКВД Свердловской области…

Внимание Орлова привлекли «сигналы» на сержанта Александра Малафеева, прибывшего на Брянский фронт с одним из пополнений. Он был оставлен в запасном артиллерийском полку и на первый взгляд добросовестно выполнял свои служебные обязанности. Однако чекисты получили два «сигнала», что этот сержант «пессимистически смотрит на боевые возможности Красной Армии» и что, по его словам, «немцев никогда никто не мог побить». Это уже было очень похоже на пораженческую агитацию. Конечно, обстановка на фронтах не способствовала оптимизму, но зачем восхвалять немцев? Такие настроения красноармейцев следовало пресекать.

Возможно, лейтенант Орлов и не обратил бы особое внимание на Малафеева, если б тот не искал знакомства с писарями штаба Брянского фронта. Он нашёл в штабе двух земляков и после этого стал к ним часто наведываться, тем более что запасной артиллерийский полк находился недалеко. Зачем ему это? Только ради того, чтобы пообщаться с земляками? Или тут кроется что-то большее?

– Это уже кое-что, – энергично потёр руками Никаноров, когда Алексей рассказал ему о подозрительном сержанте. Хоть что-то интересное они узнали.

Чекистам удалось выяснить, что каверзных бесед Малафеев со своими земляками, судя по всему, не вёл, так, была пара высказываний, которые можно по-разному интерпретировать. Они разговаривали о довоенной жизни, вспоминали родные места и так далее. Тем не менее Орлов всё-таки послал запрос на Малафеева в управление НКВД Свердловской области, и сегодня на него пришёл ответ.

Оказалось, отец Малафеева был кулаком. Его раскулачили более десяти лет тому назад. Александр отказался от своего отца, а через несколько лет вступил в комсомол. Незадолго до войны его призвали на срочную военную службу. Служил он в Белоруссии. После нападения гитлеровцев отступал вместе со своим отдельным артиллерийским полком, правда, потом от него отстал и присоединился к другой части. В антисоветской деятельности не замечен.

В общем, ничего особенно. Таких, как Александр Малафеев, тысячи советских граждан. Но Орлов всё-таки решил немного приглядеться к нему и дал соответствующее задание одному из оперативников.

– Да что к нему приглядываться?! – возмущённо спросил Никаноров, когда Алексей доложил ему о своём решении по Малафееву. – Сразу видно, что это враг советской власти. Отец у него – кулак. Почему-то отстал от своего полка и неизвестно где потом находился почти целый месяц. Ведёт пораженческие разговорчики среди сослуживцев. Завёл знакомства в штабе фронта. Настоящий враг! Зачем время терять?! Арестовывай его!

Орлов считал арест Малафеева преждевременным. Об этом он и сказал своему начальнику:

– Товарищ старший лейтенант. У нас на него ничего нет, только подозрения. Нет улик, доказывающих, что он занимается преступной деятельностью. Нам же не разговоры его нужны. Верно? На сегодняшний момент мы можем его только подозревать. В такой ситуации я считаю его арест преждевременным.

– Ничего, на допросе всё скажет, – Никаноров захлопнул папку, а потом налил себе из кувшина полный стакан воды. – Ты, Алексей, слишком медлишь. Вот и в лесу с группой Роша медлил. Надо действовать решительней. Понимаешь? Может, как раз из-за твоей медлительности Рош и сумел уйти…

Никаноров уже не раз упрекал Орлова в том, что он якобы медлил во время прочёсывания леса при поисках немецких диверсантов из «Десны». Алексея это обвинение просто возмущало, ведь он не медлил, а всего лишь настаивал на том, чтобы выслать вперёд разведчиков. Впрочем, объяснять это Никанорову было, похоже, совершенно бесполезно.

– И всё же я думаю, что арестовывать Малафеева преждевременно. У нас нет никаких фактов, подтверждающих, что он враг. Пойми, у нас нет сейчас оснований для его ареста, Тем более что вряд ли он тот самый «Хромой», – лейтенант не отвёл взгляда от глаз своего командира. – Надо продолжать его разрабатывать.

– А если, пока мы будем искать доказательства, он сумеет за это время нанести нашей армии вред? Убьет, например, какого-нибудь генерала? Если он сбежит к фашистам? Кто будет отвечать за это? Думаешь, только ты один? Знали о вражеском агенте, но ничего не сделали для его задержания! Хорошенькое дело! Ты понимаешь, что тогда с нами будет? Я даже не хочу об этом думать. Мы не имеем права медлить, понимаешь?

Объяснять Алексею, что в таком случае будет с ними, конечно, не требовалось. Военный трибунал с начала войны и по куда меньшим поводам выносил суровые приговоры.

– А если установить за ним плотное наблюдение? – в голосе Алексея чувствовалась неуверенность. – Ведь это мы можем сделать?

– Да какое наблюдение, ты что! – старший лейтенант достал из пачки папиросу и закурил. – У нас мало оперативных работников, сам знаешь. Мы не можем в таких условиях долго следить за ним! А если он что-то заподозрит? Выйдет ночью из землянки по нужде и всё, ищи ветра в поле! Будем арестовывать.

Сержанта Малафеева арестовали в тот же день. Его под благовидным предлогом вызвали в штаб запасного артиллерийского полка, где он проходил службу, и два оперативных работника ловко скрутили ему руки. Сопротивления он не оказал. Он только непонимающе крутил головой и спрашивал: