Академия родная - Андрей Ломачинский

Делать нечего, надо или в хозроту, или в автопарк бежать. Бегу, смотрю, Керогаз, Светофор и Поршень идут. Вообще-то это были обыкновенные прапора – инструкторы по вождению с кафедры автоподготовки. Фамилии их я уже забыл. Поршень был лысый крепыш с квадратной головой. Светофор – дылда с красным носом и разноцветными разводами на лице, в основном в виде фингалов. А Керогаз самой колоритной фигурой был – ругался очень красиво. Ну я к ним, мол, товарищи куски, разрешите обратиться и выручайте пожалуйста. А сам думаю, пока я тут без толку бегаю, минутки ценные уходят – детородный орган боевого товарища к некрозу приговаривается. Была не была, обещаю прапорам початый пузырь водки и выкладываю всё начистоту. Прапора от такой истории обалдели, клянутся режим неразглашения до гроба поддерживать и прочую секретность соблюдать. Предлагают доставить пострадавшего в мастерские, где операционные условия лучше – тиски есть.

Я бегом на курс. Одевайся, мол, пошли в автомастерские лечиться. А член у него уже болит и выглядит чёрно-синим, хотя по моей экспертной оценке до некроза ещё далеко и времени на все дела предостаточно. Решили мы, что трусы и штаны – дело лишнее. Одели рубаху и галстук, сапоги, а сверху шинель – шинель до сапог, голого тела не видно. Пошли дворами в мастерские. Пострадавший руки в карманы шинели засунул и полы чуть над членом придерживает, а то распёртая головка о сукно трётся и ему больно. Наконец дошли.

Прапора солдат выгнали, дверь на замок закрыли. Принесли лампу-переноску. Маленькую струбцину-тисочки на самый угол стола прикрутили и в них член зажали. Ну, не сам член, а только гайку. А под задницу пациента кучу ватников накидали. Общая картина такая – сидит курсант верхом на углу стола, угол промеж ног выходит, а ноги по разные стороны свешиваются. Давай прапора гайку точить да резать – Поршень напильником работает, Светофор водичку поливает, чтоб латунь не грелась, а Керогаз между ними стоит, даёт всем ценные советы и держит железную пластину – прижимает её к члену, плоть от напильника защищает. От ножовки отказались сразу, очень уж громоздкий и травматичный инструмент. А мне совсем простая обязанность досталась – лампой-переноской операционное поле освещать.

Наконец, труд победил металл. Керогаз взял пассатижи и давай края по надпилу отгибать. Отогнул. Потом тиски раскрутили и сняли, Керогаз взял вторые пассатижи, одними схватился за один край распила, другими – за другой и давай гайку разжимать. Только он её с члена снял, как ему в лицо струя спермы ударила. Сильная вибрация при операции была, вот организм и не выдержал.

Керогаз, утираясь, ругался: «Тебе, козлу, не в Академии учиться, а в зоопарке работать – слона за член водить, когда тот у него стоит. А стоит он у него, как у тебя, мудака, один раз в год. Тогда сразу весь зоопарк собирают, чтобы его на слониху вести, как тебя в мастерские, чмо ты, обезьяна сингапурская!»

При чём тут слон, я так и не понял, но всё равно красиво.

Во втором семестре четвёртого курса началась у нас урология. А главным урологом Вооруженных Сил, профессором и начальником кафедры урологии тогда был полковник Шевцов, мужик широкого научного кругозора, и была у него любимая, весьма урологическая поговорка: «В медицине бывает все, за исключением трёх яиц». Но в один прекрасный момент его кредо рухнуло.

Старшим нашей комнаты был один способный курсант – Женя Велиев. Этот курсант очень хорошо урологию знал, предмет этот любил и в кружке при Кафедре постоянно торчал. Доигрался он с урологией до того, что в конце концов на той же кафедре преподом оказался. Но среди курков-слушаков Женя был известен на этом поприще за многие годы до своей преподавательской работы, так сказать, со школьной скамьи, и по двум веским причинам. Первая – клиническая. Женя этак курса с четвёртого всему Факультету трипак и трихомоноз лечил. Его уникальные медикаментозные схемы вкупе с несложным процедурным подходом и на выезде хорошо работали – в основном по институтским общагам. А вот вторая причина его известности уже чисто научная. Любил Женя мудрёную литературу читать, в основном касательно его любимых мокрых дел. И дочитался до того, что прилюдно осрамил своего почитаемого Шефа, самого полковника Шевцова! После этого позора главный уролог свой методологический подход к медицине поменял кардинально.

Дело было так: Читает нам полковник Шевцов свою очередную лекцию про почки-письки. Дошел до дифференциальной диагностики и завершает этот раздел своими любимыми словами: «Товарищи курсанты, запомните, в медицине бывает всё, за исключением трёх яиц!»

И тут Женька невежливо с места орет: «Неправда, и такое бывает!»

Очень строго посмотрел полковник Шевцов на Женю и говорит: «Нет, товарищ курсант, такого быть не может в принципе!» И давай свою точку зрения обосновывать, на доске рисовать схемы эмбрионального и перинатального развития яиц и показывать все возможные варианты патологии. Точно, три яйца в одной мошoнке – дело в природе невозможное. Одно – пожалуйста, даже четыре бывает, а три – ни в коем случае.

Все с интересом главного уролога слушают, а Женя совсем по-хамски какой-то журнал листает. Мы все думаем: теперь точно нашего Женьку с научного кружка по урологии выпрут, придётся ему специализацию менять. Видно, что полковник Шевцов задет за живое, ибо его крылатые слова цитировались многими поколеньями слушателей ВМА. Публичные нападки на святое обычно не прощаются.

Только закончил Шевцов объяснения, как Женька нахально с места встает и без разрешения к профессору в «яму» спускается: «Товарищ полковник, вот номер британского журнала «Дженерал Патолоджи» за тысяча девятьсот двадцать восьмой год. Прекрасный случай трех яиц в одной мошонке. Патология изучена посмертно, подробные материалы секционного и гистологического исследования. Посмотрите, пожалуйста».

Шевцов очки нацепил, статейку пролистал и говорит, просто так, будто перед ним ровня: «Женя, оставь мне журнальчик почитать».

А Женя отвечает: «Не могу, товарищ полковник. Я его нелегально из читального зала Фундаментальной Библиотеки вынес. Специально вам показать. У меня военный билет в Фундаменталке под залог оставлен. Я тут вам координаты этой статейки на карточку записал, потом возьмёте – почитаете».

Отдал полковник журнал курсанту. Вроде инцидент исчерпан. Через неделю очередная лекция по урологии. Читает опять профессор Шевцов. Заходит. Все поздоровались, расселись. Достает Шевцов тот английский журнал, открыл на странице, где картинка с трёмя яйцами, нам её показывает и журналом над головой трясёт. А потом начинает лекцию словами: «Товарищи курсанты! В медицине бывает всё! Абсолютно всё!»

А дальше по теме. Отчитал что надо, лекция к концу подходит. Тут полковник Шевцов и говорит: «Курсант Велиев! Спуститесь ко мне. И зачетку возьмите. Вам автоматически зачтен экзамен по урологии с оценкой «отлично»!

А по мне, так Женя и без этого выстеба «автомата» по Урологии заслуживал. А знаменитую шевцовскую поговорку больше никто никогда не слышал.

Вот зарекался же страшилки писать – не получается! Как начнешь вспоминать свою курсантскую молодость, так рано или поздно на этот эпизод выходишь, хоть я там сбоку припёка, зритель, посторонний. Студент там главный герой.