Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских. - Теофил Лапинский

Это последнее решение бывает чрезвычайно редко, никогда не принимается легкомысленно, но после больших размышлений и таких основательных вычислений, что почти с достоверностью можно рассчитывать на удачу предприятия. Самый опытный европейский офицер с большим интересом присутствовал бы на таком абазском военном совете.

Когда старшины приняли решение, то в середину круга приводят оседланного коня. Один из тамад вскакивает на него, чтобы его могли лучше видеть и слышать, и передает воинам в длинной речи заключение совета, которое он мотивирует на все лады и старается сделать его приемлемым. Эти речи, которые толпа принимает с одобрением или протестом, часто произносятся с большим красноречием и благородным жаром. Если решение старшин встречает протест со стороны воинов, то выступают обыкновенно некоторые из них и говорят против принятого решения; показателем того, что народ не согласен, является также безмолвная холодность, с которой принимается речь. В таком случае решение откладывается, и на другой раз или в этот же день обсуждается в кругу старшин другое предложение. Если на речь тамады отвечает общий восторженный крик, который заглушает единичные протесты, то решение считается принятым и приступают к его выполнению.

Если предполагается серьезное нападение на неприятеля и принято решение во что бы то ни стало ворваться в крепость или лагерь и с обнаженным оружием идти на врага, то военный совет не полагается исключительно на общую храбрость, но еще приносится самая священная и значительная присяга Цава-карар (военная или боевая клятва). Церемония присяги такова: старший тамада, в последнее время магометанский имам, вскакивает в середине круга на лошадь и произносит краткую молитву, в которой просит благословения бога на успех предприятия. Все собрание заканчивает молитву продолжительным «аминь»[58]. После этого тамады становятся по двое от каждого племени в ряд и вызывают воинов исполнить Цава-карар; эти приближаются по порядку к старшинам, и каждый ударяет по рукам, что означает, что священное обещание ни в каком случае нельзя взять назад. По окончании этой важной церемонии, которая происходит чрезвычайно редко, так как военный совет только в отчаянных случаях прибегает к этому средству, совет старшин распускается и вступает в силу командование избранного вождя.

Этот последний выбирает себе столько помощников, сколько он признает необходимым, причем он все время стремится, чтобы между ними были представлены все племена, при этом он обращает меньше внимания на возраст, чем на военные способности, хитрость и храбрость своих помощников. Последние не должны удаляться от него и обязаны приводить в исполнение его приказания.

Приготовления к приступу крепости или к нападению на русский лагерь производятся ночью. Пехота разделяется на много отрядов, и каждому дается предводитель. Всадники оставляют своих лошадей под надзором мальчиков, большое количество которых всегда прибывает на поле сражения со своими отцами и старшими братьями. Многие мальчики даже принимают участие в сражении и приучаются таким образом с ранних лет к военному делу. Лошадей помещают в тылу корпуса на безопасном пастбище или в нескольких дворах; только небольшая часть всадников образует патрули и следует за корпусом как для того, чтобы при возможном отступлении прикрыть его, так и для того, чтобы увозить мертвых и раненых. В равнинах, где есть удобные для езды дороги, для перевозки раненых собираются из ближайших дворов повозки, запряженные волами.

После полуночи весь корпус приходит в движение. Авангард образуют небольшие отряды пехоты, которые ведут хитрейшие и наиболее знающие страну люди. Между авангардом и главными силами находятся небольшие посты, которые поддерживают связь. Фланги охраняются многочисленными патрулями. Ничто не может сравниться с осторожностью и тишиной, с которой движется такой корпус, состоящий часто из многих тысяч человек. Их легкая походка и легкая обувь, темная одежда, оружие в чехлах – все благоприятствует ночному походу. Когда они приблизились к врагу, от авангарда отделяются несколько лиц и ползком, на четвереньках стараются подкрасться к крепости или окруженному окопами лагерю, выведать расположение ночного поста и подслушать, не заметно ли у врага какого-нибудь необычного движения. Различные сигналы бывают заранее условлены между ними и предводителем войска. Крику совы, диких уток или гуся, завыванию волка, лисы или шакала они подражают мастерски, и это служит предводителю, смотря по условию, хорошим или плохим знаком.

Если русские узнали уже об экспедиции и приняли меры или стража заметила что-нибудь подозрительное и дала тревогу, то русские орудия стреляют часто часами во все стороны, бросают ракеты и светящиеся ядра, крепость или лагерь защищается часто целую ночь против мнимого врага. Когда адыги видят, что враг бодрствует и имеется мало надежды на удачное нападение, то к крепости или лагерю приближаются только отдельные смельчаки, которые стреляют из ружей в часовых или куда-либо наугад и быстро убегают назад. Стоящие же вне сферы действия огня войска поднимают громкий боевой клич, стоят еще некоторое время и потом возвращаются в свой лагерь. Русские поддерживают между тем с валов непрерывный пушечный и ружейный огонь и прекращают его только тогда, когда наступает день и обнаруживается отсутствие врага.

На другой день адыги держат опять военный совет, и теперь все зависит от обстоятельств и от таланта вождя. Хотя враг и окружен абазской стражей, но случается чрезвычайно редко, чтобы русские не были осведомлены о собрании и решении горцев, потому что всегда находятся изменники даже среди самой стражи, а шпионы служат обыкновенно обеим сторонам. Собственно говоря, настоящей военной организации нет, все военные планы, как мы видели, обсуждаются открыто, и каждый знает, что должно произойти. Предводитель должен почти всех поставить в известность о своих намерениях и дать исчерпывающие ответы на все вопросы, если он хочет, чтобы ему повиновались. Такое положение вещей необычайно облегчает русским ведение войны.

При нападении на форт Чепсин на берегу Черного моря в 1842 году горцы употребили очень хорошо удавшуюся хитрость. Крепость была только недавно построена и занята двумя батальонами пехоты, одним небольшим отрядом казаков и тридцатью орудиями. Валы и рвы были готовы; в последние была проведена небольшая река Чепсин. Часть строений была уже возвращена, а половина войска жила под кровлей, другие же – в палатках. Крепость была расположена в узкой горной долине; на расстоянии половины пушечного выстрела от нее поднимались уже высокие горы, поросшие лесом. Войска прилежно работали над окончанием укрепления и возведением необходимых строений и совершали экспедиции в ближайшие леса для рубки дров, а также чтобы держать в почтении абазов. Каждая такая экспедиция стоит обыкновенно много убитых и раненых без того, чтобы можно было даже увидеть врага. Местность казалась вымершей. Но горцы караулили и совещались. На расстоянии двух