Соль и шторм - Кендалл Калпер

– Кто это? – сухо спросила она.

Я улыбнулась и жестом пригласила Тэйна подойти поближе.

– Это мой друг, бабушка. Он помог мне…

– Убирайся! – диким голосом закричала она, и я отпрянула.

Тэйн застыл на месте, держа в вытянутой руке фонарь. С неожиданным проворством бабушка соскочила с кровати и бросилась к нему.

– Убирайся отсюда! – вопила она. – Вон!!!

– Что…

Я встала между ней и Тэйном.

– Это все твои тату, – объяснила я, стараясь перекричать бабушкины вопли. – Твоя магия слишком сильна и тяжела для нее.

Не говоря ни слова, Тэйн поставил фонарь на стол и вышел из дома. Я затворила дверь. Бабушка принялась метаться по комнате, хватая сухие травы и бормоча себе что-то под нос.

– Он ушел, – сказала я, облокотившись о дверь. – Прости меня, я должна была об этом подумать.

– Это все еще здесь, – крикнула она, яростно тряся головой.

Бабушка бросила на стол несколько пучков и стала их перебирать. Пальцы с длинными желтыми ногтями двигались быстро и точно.

– Я все еще чувствую это!

С минуту я молчала, пытаясь совладать с волнением. Бабушка выглядела больной и… безумной.

– Это… это из-за меня, – наконец призналась ей.

Она остро взглянула на меня, прищурив глаза так, что те превратились в узенькие щелки.

– Из-за тебя?!

– Тэйн – мой друг. Он владеет магией. Он сделал для меня заклинание, чтобы я смогла сбежать сюда, – торопливо заговорила я. – Моя мать оградила меня чарами, ты знала об этом?

Бабушка не ответила.

– Поэтому я не могла вырваться и прийти к тебе раньше. Тэйн снял это заклятье. Он сделал мне татуировку, в ней заключена особая сила, поэтому…

Она подскочила ко мне, схватила за плечи и грубо тряхнула.

– Татуировка! – крикнула она и наклонилась так близко, что я ощутила сладковатый болезненный запах. – Ты отравила себя чужой магией!

– Нет, нет, – возразила я слабым, заискивающим голосом. – Мне пришлось это сделать, бабушка. Я должна была вернуться сюда, чтобы стать ведьмой!

Ее пальцы впились в мое плечо, сдавили до боли. Глаза возбужденно сверкали. Но в следующее мгновение она ослабила хватку и страх на ее лице отступил. Бабушка тяжело и шумно вздохнула. Я даже не представляла себе, что она может стать такой старой и немощной…

– Хорошо, – прошептала она, кивая. – Ты вернулась. Хорошо…

Она протянула руку и потрепала меня по щеке.

– Я скучала по тебе, – сказала я, и бабушка улыбнулась.

– Давай приступим к делу.

На меня нахлынуло такое облегчение, что даже ноги ослабели. Бабушка повернулась и прошла к черному сундуку, и я почувствовала, как магия зовет и влечет меня, будто сияние света во тьме. В точности как в тот день, когда она учила меня связывать ветра! Теперь бабушка подозвала меня к себе и велела откинуть крышку.

Я не смогла сдержать улыбку. Чувствуя знакомое покалывание в пальцах, подошла к сундуку. Все, накопленное поколениями Роу, будет принадлежать мне! Я узнаю все тайны, всему научусь. Магия внутри меня торжествующе клокотала, я наклонилась и, затаив дыхание, взялась за крышку. И в этот миг весь мир просто исчез для меня, стал крошечным и тусклым. Остались только я, бабушка и тайны Роу.

В сундуке хранились их записи, книги, амулеты и все, что нужно для обрядов и заклинаний. Бабушка склонилась над ним и стала проворно перебирать разные предметы. Мои руки тоже потянуло туда как магнитом.

– Надо столько всего сделать, – сокрушалась бабушка, не переставая рыться в сундуке. – А времени у нас совсем не осталось.

Время. Страх и тревога кольнули меня. Я взяла бабушку за руку.

– Есть еще кое-что, о чем я должна тебе рассказать. Я вернулась, потому что у меня был сон. Мне нужна твоя помощь.

Она подняла голову и уставилась на меня, щурясь в тусклом свете фонаря.

– Ты до сих пор читаешь сны?

Я кивнула.

– Две недели назад мне привиделось мое будущее.

Набрала полную грудь воздуха – я впервые решилась произнести это вслух. И собственные слова напугали меня снова. Словно теперь, обратившись в звук, они действительно сбудутся.

– Сон показал, что скоро меня убьют, бабушка. И я должна это остановить.

Все ее тело словно окаменело, а сама она перестала дышать. Лишь через несколько долгих секунд я услышала хрип, вырвавшийся из ее легких. Она, все еще стоя над сундуком, закрыла глаза и выглядела теперь такой подавленной и хрупкой, что я с жалостью коснулась ее худенького плеча. Но она резко отпрянула и выпрямилась. Теперь ее глаза горели такой яростью, что сердце невольно заколотилось, а из глаз вновь брызнули слезы.

– Скажи, что мне нужно сделать, – прошептала я, поднимаясь вслед за ней. – Как стать ведьмой? Я должна предотвратить то, что пророчит мой сон.

– Предотвратить?

Внутри у меня все похолодело.

– Ч-что такое?

– Ты ничего не сможешь сделать! Нельзя изменить то, о чем говорят сны! – пятясь, сказала она. – А ведьму Роу нельзя убить.

– Но… – Я давилась слезами, дрожа всем телом. – Я знаю. Потому-то я и пришла к тебе. Мне нужно узнать поскорее, как использовать мою магию.

– Нет. Нет! – Ее лицо исказилось, как от боли. Руки лихорадочно шарили по груди, словно пытались разодрать одежду. – Никто не может убить ведьму Роу!

– Да, бабушка, да. Я знаю, знаю!

Бабушка обхватила голову руками, закрыла глаза. Я видела, как по ее щекам струятся слезы, но когда она открыла глаза, взгляд был пустым и холодным.

– Нет, ты не понимаешь, – ее слова били меня словно пущенные из пращи камни. – Сны показывают то, что невозможно изменить. И будущее изменить невозможно. Да, ведьму Роу убить нельзя. И это значит, что тебе не суждено стать ведьмой, тебе предстоит умереть. Даже если я тебя и научу чему-то, открою твою магию, это тебя уже не спасет.

Мне казалось, что я падаю, лечу вниз с обрыва. Я отступила, ухватилась за дверь, чтобы только устоять на ногах.

– Но я же вернулась к тебе…

– Слишком поздно.

– Но сейчас я здесь. Помоги мне!

– Я не могу это предотвратить.

– Я родилась, чтобы стать ведьмой. Я умею толковать сны. Магия живет во мне!

– Этого мало. Ты не знаешь, как делаются заклинания, а я не могу тебя наставлять, раз тебе суждено умереть. Тебе никогда не сделаться ведьмой.

Мне казалось, я схожу с ума. Я не могла ни говорить, ни дышать. Ноги подкосились. Я рухнула на пол и на коленях, как собака, подползла к ее ногам.