Первые испытания - Эрин Хантер

— И что с ним случилось? — прошептала Луса.

— Плосколицые увели его из вольера, — ответила Стелла. — И больше никто его не видел.

Луса всхлипнула и заревела.

— Не плачь, — быстро заговорила Аша. — Мы пока не знаем, что будет с Окой, поэтому нечего заранее оплакивать ее!

— Может быть, они снова выпустят ее на волю? — с надеждой спросила Луса.

— Это вряд ли, — грустно вздохнула Стелла. — Ты сама видишь, какая она несчастная и озлобленная. На воле ей лучше не будет, это уж точно. Думаю, кормильцы это тоже понимают. Если ее выпустить, она может напасть на других плосколицых, кому это нужно?

Луса подползла к дальнему краю Ограды и до самого вечера лежала там, наблюдая за спящей Окой. Когда стемнело, Ока заворчала и, пошатываясь, поднялась на лапы. Она медленно обвела глазами вольер и, посмотрев на Ограду, увидела Лусу.

Гризли подошла ближе и плюхнулась на землю, уронив морду на лапы. Потом тяжело вздохнула. Луса тоже воздохнула. Она не знала, как начать разговор.

После долгого молчания Ока вдруг прижалась мордой к Ограде и прорычала:

— Все хорошо. Я помню, что сделала.

— Помните? — пролепетала Луса.

Гризли вытянула когти и посмотрела на пятна засохшей крови, покрывавшей ее бурую шерсть.

— Я была зла, — просто сказала она. — Я злилась на себя — за то, что потеряла Токло, на плосколицых — за то, что держат меня здесь. Я была зла на весь свет. Сама не знаю, что на меня нашло. — Она замолчала и снова посмотрела на Лусу. — Теперь они отправят меня в долгий сон, да?

— Я… я не знаю, — прошептала Луса.

— Все хорошо, — снова сказала Ока. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. — Мне все равно нечем больше жить. И здесь я больше не могу оставаться. Там я, по крайней мере, буду рядом с Тоби…

Луса легла на песок и всхлипнула. Больше всего на свете ей хотелось сейчас броситься к Оке и зарыться носом в ее шерсть.

— Я останусь с тобой, — пообещала она. — Я буду лежать тут до тех пор, пока они не придут…

— Спасибо, — проворчала Ока.

В полном молчании они лежали по обе стороны Ограды. Луса слышала, как Кинг сердито рычит на Ашу, но ни капельки не испугалась. Она знала, что мама ее поймет и позволит остаться с гризли.

Когда звезды рассыпались по небу, Луса подняла голову и поискала глазами Арктур. Яркая звезда ослепительно сияла с тусклого неба, обесцвеченного оранжевыми огнями.

— Медвежья Хранительница смотрит на нас с небес, — сказала она вслух.

Ока тоже подняла голову, посмотрела на звезду и недовольно буркнула:

— Не люблю ее. Это самая грустная звезда во всем небе.

— Почему? — удивилась Луса.

— Потому что это не звезда, а дух очень плохого медведя, творившего страшные дела. В наказание его дух заточили в самом холодном и одиноком месте, которое только можно было отыскать. С тех пор он и сидит там, совсем один… как я.

— Но эта звезда совсем не одинока! — попыталась утешить ее Луса. — На небе много разных зверей, там есть с кем поговорить и поиграть. Отсюда их плохо видно из-за фонарей, но Стелла рассказывала, что их там тысячи. А раз так, то никто не может быть совсем один. Вот как мы с вами — я здесь, а значит, вы не одна!

— Я рада, что ты здесь, — проурчала Ока.

— Как вы думаете, вы попадете на небо? — спросила Луса. — Я раньше думала, что духи медведей становятся деревьями. Может быть, вы станете деревом? Хорошо бы вы выросли на моей стороне Ограды, тогда я смогла бы забираться на вас, и мы бы всегда дружили…

— Нет, гризли не превращаются в деревья, — покачала головой Ока. — Мой дух отправится искать Великую Лососевую Реку, а потом уплывет в море. Не волнуйся за меня, малышка! — Теперь голос медведицы звучал так ласково, что у Лусы снова слезы навернулись на глаза. — Я готова к долгому сну. Я жду его… Он принесет мне покой.

Она снова надолго замолчала.

— Что такое лосось? — спросила Луса. Ее пугало молчание Оки, и она просто хотела заставить ее заговорить. — И что за река? Это такое место?

— Лосось — это такая рыба, — рассеянно ответила Ока. — Серебристая скользкая рыба, самая вкусная на свете.

— Лучше черники?

Ока ворчливо рассмеялась.

— Гораздо лучше! — она подняла голову и уставилась куда-то вдаль. — Токло тоже любил чернику. Но лосось понравился бы ему гораздо больше. Почему, почему у меня не хватило сил остаться с ним? — Она застонала в бессильной муке и полоснула себя когтями по морде.

— Расскажите мне про Токло, — попросила Луса. Она понимала, что это ее последняя возможность узнать о том, что случилось с медвежатами Оки.

— Я бросила его, — сипло ответила Ока. — Я не знаю, жив он или умер. Он был таким храбрым, сильным… таким хорошим… гораздо лучше меня. Я знаю, что если он выживет, то станет великим медведем. Но он такой маленький… такой одинокий, совсем один на свете! И это моя вина, я предала его…

Голос Оки сорвался на жалобный рев, и она снова принялась раздирать себе когтями морду, оставляя длинные кровавые царапины вдоль щек.

— Малыш! — плакала Ока. — Бедный мой маленький медвежонок! Как я могла тебя бросить? Как я могла прогнать тебя?

Луса онемела от страха. Ока обезумела от горя, и терзала себя, не чувствуя боли. Но что могла сделать Луса?

— Я уверена, что Токло выживет, — робко сказала она. — Судя по вашим словам, он сможет позаботиться о себе. С ним все будет хорошо!

— Нет, не будет! — провыла Ока. — Он совсем маленький… еще младше тебя, а ты-то ни за что не выжила бы одна в лесу!

— Неправда! — обиделась Луса. — Я бы выжила!

Ока насмешливо фыркнула и перестала царапать себе щеки. Она снова опустилась на землю и уткнулась лбом в лапы.

— Тебе лучше жить здесь, в сытости и безопасности, — пробурчала она. — У тебя есть мама, она заботится о тебе и никогда тебя не бросит. Ты просто не представляешь, что такое дикая жизнь!

— Но я хочу узнать! — вскричала Луса. Перед ее глазами снова замелькали странные и прекрасные картины, вот уже столько ночей снившиеся ей во сне, — бесконечные темные леса, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ветви, струи дождя, хлещущие по густой листве… Разве не там ее настоящая родина?

— Ты никогда этого не узнаешь, потому что тебя держат здесь взаперти. А мой Токло скитается по горам, мерзнет и голодает… Совсем один, маленький, беспомощный. Я пыталась разыскать его, честное слово, я его искала! Но все напрасно. Наверное, его дух уже давно ушел в Великую Лососевую Реку. Теперь он никогда не узнает, как я жалею о том, что сделала! Он никогда не узнает, что я любила его так же сильно, как Тоби!

В голосе Оки было такое отчаяние, что Луса не могла этого выдержать. Никто не должен так страдать! Почему эта несчастная медведица должна отправиться в долгий сон, так и не успев отыскать своего медвежонка? Неужели Токло так никогда и не узнает, что мама любила его?