Ложь и любовь - Хейли Норт

Возвращаясь из кухни с кружкой теплого молока, Мэг помедлила, не дойдя до лестницы. Из-под двери библиотеки выбивалась полоска света.

Паркер. Наверняка он. Больше некому. Тинси дали успокоительное и уложили в постель. Понтье-старший рано удалился к себе, предварительно выпив подряд несколько порций бурбона. Вскоре после похорон приветствовать друзей, заехавших выразить свои соболезнования, остались только Мэг, Паркер, Матильда и Амелия Энн с мужем.

Паркер, который стоически вызвался помочь нести гроб с телом брата, не пожелал заливать горе спиртным. Мэг догадывалась, что он не сможет заснуть и засидится допоздна, и его единственными спутниками будут призраки прошлого.

Желтая полоска света как будто манила ее. Мэг подошла ближе. Утром она уедет домой, ее наличности хватит на обратный билет до Лас-Вегаса. Если понадобится, чтобы Мэг подписала какие-то бумаги или присутствовала на семейном совете, она вернется, но сейчас она нужна своим детям, и они ей нужны. Ее настоящая жизнь не здесь, а в Лас-Вегасе.

Мэг сожалела только о том, что оставляет Гаса. Она остановилась возле самой двери в библиотеку, прижала кружку к груди и заглянула в комнату. Паркер сидел за столом, подперев голову руками, глаза его были закрыты, лицо искажено болью. Глядя на него, Мэг призналась себе, что Гас не единственный, с кем ей будет жаль расставаться.

Паркер отодвинул стул, встал и подошел к камину. Присел у огня. Мэг увидела, как вспыхнула спичка, до нее донесся слабый запах горящей серы. Щепки в камине занялись огнем.

Наверное, он собирается бодрствовать всю ночь. Будет сидеть наедине со своими мыслями – как догадывалась Мэг, далеко не приятными. Хотя на протяжении всего дня Паркер был сама любезность, держался он отстраненно. Свои истинные чувства Паркер запрятал глубоко в себя, демонстрируя окружающим только те, которых требовали от него обстоятельства. Бесстрастность Паркера помогала Мэг легче переносить испытание. По собственной воле ввязавшись в эту историю, она считала своим долгом пройти все испытание до конца как можно более достойно. Она держалась рядом с Паркером, вежливо отвечала на соболезнования посетителей. Обычно разговорчивая, на этот раз Мэг последовала примеру Паркера и была молчалива, мысленно благодаря его за то, что он рядом.

Она еще не встречала мужчины, похожего на Паркера. И вряд ли когда-нибудь встретит, поняла Мэг с куда большим сожалением, чем готова была признать. В нем удивительным образом сочеталась старомодная галантность и умение совершенно естественно и с полным на то правом взять на себя контроль над любой ситуацией. Исключение составляет Гас – похоже, Паркер не очень представляет, как обращаться с племянником.

Но больше всех других качеств Мэг нравилась преданность Паркера семье. Он явно считал большинство своих родственников слегка чокнутыми, но, несмотря на это, оказывал им всяческую поддержку. С братом Паркер никогда не ладил, однако искренне скорбел о его смерти.

Паркер заботится о тех, кого любит, а ведь далеко не все ведут себя так же. Мэг вспомнила телеграмму, присланную Марианной из Цюриха: «Передайте пожалуйста Гасу что я прилечу в Новый Орлеан когда смогу». С таким же успехом она могла бы сообщить: «Когда мне вздумается». Но почему не сейчас, когда ее сын больше всего нуждается в семье, в ощущении стабильности, в поддержке, наконец? Мэг стояла рядом с Паркером, когда тот скомкал телеграмму и бросил в огонь, пока она не попалась на глаза Гасу.

Мэг просунула голову в дверь чуть дальше, не зная, нарушить ли одиночество Паркера, или тихо уйти, оставив его наедине с воспоминаниями. Сейчас он стоял у камина к ней спиной, наклонив голову и глядя в огонь. На стене у него над головой висел большой семейный портрет.

Еще во время беседы с дедом Паркера Мэг поняла, что на картине представлены четыре поколения Понтье. Художник либо близко знал семью, либо был хорошим психологом. Понтье-старший доминировал над всей группой. Жюль держал на руках младенца Гаса – держал явно неумело, под неудобным углом. Мужчина, стоящий между Жюлем и его дедом, как догадалась Мэг, был отцом Жюля и Паркера. Паркер стоял чуть поодаль от остальных, однако художнику удалось создать впечатление, будто он наводит мост между собой и своими родственниками.

Все еще раздумывая, войти в библиотеку или тихо уйти, подняться по лестнице и забраться в постель, Мэг увидела, как Паркер потягивается. Огонь лизал поленья в камине, создавая красноватое свечение вокруг темного силуэта Паркера. У Мэг никогда не было ни сестер, ни братьев, она не знала ни отца, ни матери, но хорошо представляла себе чувство утраты, которое он сейчас испытывал. Ему, должно быть, сейчас очень, очень тяжело.

Мэг сделала шаг в комнату.

Паркер повернулся, и Мэг вместо грусти увидела у него на лице улыбку. Но улыбка тут же погасла, Паркер медленно покачал головой и засунул руки в карманы брюк.

С тех пор, когда она видела его в последний раз, он снял черный галстук, расстегнул верхние пуговицы сорочки и закатал рукава, манжеты которых были застегнуты золотыми запонками.

Мрачное выражение его лица напомнило Мэг их первую встречу в отеле. Губы Паркера сжались, и он пнул ногой коврик, лежащий перед камином.

Никто не должен страдать в одиночку.

Мэг вошла в библиотеку и тихо, чтобы не испугать Паркера, окликнула его. Казалось, Паркер не удивился: вероятно, он уже видел, как она мнется в дверях.

– Не спится? – спросил он.

Мэг покачала головой и застыла, все еще не решив, стоит ли идти дальше. Даже если Паркер не возражает против ее вторжения, Мэг еще сомневалась, что поступает разумно с точки зрения своих собственных интересов. Слишком уж хорошо выглядит Паркер, когда стоит вот так: все темные тучи рассеялись, на лице приветливая улыбка Он протянул руку к Мэг.

– Не хотите погреться со мной у камина?

Она кивнула и медленно пошла к нему, все еще прижимая к груди кружку с остывающим молоком. Паркер подвинулся, освобождая для нее место у огня. Камин горел жарко, дрова шипели и потрескивали. Мэг подошла ближе и вдохнула непривычный запах настоящего древесного дыма. В их с Тедом доме в Лас-Вегасе камин работал на газе и пах совсем по-другому.

– Я увидела свет под дверью, – объяснила Мэг, застенчиво поглядывая на Паркера и втайне любуясь игрой света и тени на его лице.

– Я рад, – сказал он.

– Честно говоря, я сомневалась, понравится ли вам, если ваше одиночество нарушат.

– Смотря кто нарушит. Если вы – то да. – Он посмотрел ей в глаза. – Спасибо, что были сегодня со мной.

– Всегда рада помочь.

Господи, ей же полагается утешать его, а она говорит всякие банальности! Неужели нельзя придумать что-нибудь получше? Мэг отхлебнула молоко из кружки и поняла, что ей расхотелось его пить. Но кружка по крайней мере занимала ее руки, иначе Мэг было бы просто некуда их девать – разве что сунуть в карманы роскошного велюрового халата, который ей дала поносить Тинси. Сейчас, встретившись с Паркером, Мэг была рада, что, отправляясь за молоком, надела старенькую футболку с эмблемой университета, а уж потом халат.