Ложь и любовь - Хейли Норт

– Отчасти.

Она повернулась к нему вполоборота, и Паркер порадовался, что Мэг сменила свою чинную позу на более непринужденную.

– А остальная часть? Паркер пожал плечами.

– Для любого Понтье алкоголь может превратиться в пагубное пристрастие.

Мэг обхватила пальцами хрустальный бокал, вспоминая, как вела себя Тинси в эти два дня и как Жюль в ту ночь, когда нанял ее в жены, поглощал бурбон с водой порцию за порцией.

При мысли о Жюле внутри у нее все сжалось. Дело сделано. В Лас-Вегасе Мэг дожидаются десять тысяч долларов на банковском счете. Ей абсолютно незачем поближе знакомиться с Паркером Понтье, это совершенно бесперспективное занятие. Тем не менее Мэг осталась сидеть на месте, грея в руке бокал, потом поднесла его к лицу и вдохнула резкий аромат.

Ее вывел из задумчивости низкий голос Паркера:

– Впервые вижу, чтобы хрустальный бокал баккара смотрелся в чьей-то руке так изысканно.

– А я никогда не пила коньяк из такого красивого бокала, – призналась Мэг.

Она поджала под себя ноги и, не глядя на Паркера, стала старательно устраиваться поудобнее, пытаясь таким образом скрыть смущение, вызванное собственными словами.

«Так и продолжай, Мэг, пусть он думает, что ты явилась прямиком из заповедника нищеты».

Мэг всегда нравились красивые вещи. Выйдя за Теда, она сделала огромный шаг вверх по сравнению с тем уровнем, который знала в детстве, но, конечно, никоим образом не могла позволить себе покупать хрустальные бокалы по сто долларов за штуку. Однако это не мешало Мэг мечтать о красивых вещах и разглядывать их в витринах дорогих магазинов Лас-Вегаса, где делали покупки богатые туристы. В конце концов, чего ей стесняться? Отпив немного крепкого напитка, она улыбнулась Паркеру.

– А вы знаете, коньяк кажется вкуснее, когда пьешь его из баккара.

Паркер улыбнулся и сел рядом с ней на диван, предусмотрительно оставив между ними расстояние в шесть или семь дюймов. Последнее обстоятельство одновременно и успокаивало, и раздражало Мэг. Она понимала, что ей не следует позволять Паркеру снова прикасаться к ней, однако, вспоминая недавний поцелуй, не удержалась и провела пальцем по нижней губе. Черт возьми, этот поцелуй лишил ее покоя! Его губы были теплыми и таили в себе обещание страсти.

«Осторожно, Мэг!»

Мэг оторвала взгляд от теплой янтарной жидкости. Она не заметила, как Паркер передвинулся, но шесть или семь дюймов разделяющего их пространства исчезли, и теперь он сидел вплотную к ней. Рука Паркера лежала на резной деревянной спинке дивана.

Мэг набрала полный рот коньяка и проглотила – и, естественно, поперхнулась. Паркер придвинулся еще ближе и похлопал ее по спине. Красная как помидор, Мэг откашлялась и с трудом восстановила дыхание. Рука Паркера осталась лежать у нее на плечах.

– Ну как, полегчало?

В его голосе прозвучало столько нежности, что Мэг чуть не растаяла как воск. Но она была сделана из более твердого материала. Мэг выпрямилась и немного подалась вперед, только чтобы избежать соприкосновения с этой теплой рукой, сильные пальцы которой обхватывали ее лицо, когда он целовал ее.

– Наверное, я просто не привыкла к хорошим вещам, – сказала Мэг.

К ее удивлению, Паркер нахмурился.

– Что ж, вы бы скоро к ним привыкли, если бы Жюль так глупо не убил себя.

Что она могла на это сказать? «Нет, не привыкла бы, потому что я собиралась смыться, как только Жюль отстегнет мне обещанные тридцать тысяч долларов, и откупиться от кредиторов, которые преследуют меня, как стая гончих зайца».

На какое-то безумное мгновение Мэг действительно задумалась, не сказать ли Паркеру правду и таким образом разом со всем покончить. А потом он погладил ее щеку большим пальцем.

– Прошу прощения, – сказал Паркер. – И на этот раз я говорю то, что думаю.

Тут-то Мэг и растаяла. «Всего одна ночь».

Паркер убрал руку от ее щеки, но не убрал с плеч. Большим пальцем он начал лениво поглаживать сзади шею Мэг. Она старалась не задерживать дыхание. Паркер отпил из своего бокала.

– Я хочу еще раз поблагодарить: вы так хорошо управились с Гасом.

Мэг могла только гадать, отразилось ли ее удивление на лице. Разговор о десятилетнем племяннике – последнее, чего она ожидала в эту минуту от мужчины, который обнимает ее за плечи и поглаживает шею так, что заставляет жаждать прикосновения к другим, еще более чувствительным местам.

Она вздохнула и оперлась на его руку. Что уж там, нужно посмотреть правде в глаза и признать, что мужчины воспринимают ее только как мамашу. И почему, собственно, Паркер должен вдруг увидеть в ней соблазнительную, сексуальную женщину, которая от его прикосновения уже растаяла и растекается сладкой лужицей?

«Потому что мне так хочется».

Пусть это ее причуда, фантазия, но только одна. Только одна фантазия и только одна эта ночь. Завтра она уедет домой и там снова станет разумной женщиной. В Паркере ее привлекала еще и его внутренняя сила, то, что среди всеобщего смятения его родных он один оставался непоколебим как скала. «И признайся честно, Мэг, он чертовски сексуален, а у тебя очень давно не было мужчины».

Еще только один поцелуй. О большем она и не мечтает. Мэг пригубила коньяк, смакуя его теплый аромат. Только тут она спохватилась, что Паркер, вероятно, ждет какого-то ответа на свои слова о Гасе. Мэг постаралась сосредоточиться.

– Гас – ребенок, а ребенку нужна семья. Это же так просто.

Да, так же просто, как ее желание, чтобы Паркер обнял ее, поцеловал, прижал к себе, и весь мир перестал бы существовать. Такого момента больше никогда не будет.

Легкое как пух прикосновение к ее шее под воротом халата воспламенило Мэг еще сильнее. Пальцы Паркера прошлись по ее шейным позвонкам.

– Я должен кое в чем вам признаться, – прошептал он. Глаза Мэг расширились. Уж не в том ли, что хочет того же, что и она? Стараясь придать своему голосу бесстрастность, она спросила:

– Да? И в чем же?

– М-м. Если бы не вы, я бы оставил Гаса в школе.

– Вы… что? – Мэг выпрямилась так резко, что чуть не расплескала коньяк. Янтарная жидкость взметнулась вверх по хрустальным стенкам бокала и тяжелыми струйками стала стекать обратно. Путь, проделанный струйками, словно отражал изменение ее мнения о Паркере: сначала резкий взлет, потом медленное падение. – Ради Бога, с какой стати вам было оставлять его в школе?

– Сейчас я сам стыжусь этого, особенно после того как увидел, как вы обращаетесь с ним.

Паркер передвинулся, и его рука перестала касаться ее шеи. Испытав необъяснимое ощущение потери оттого, что перестала ощущать его прикосновение, Мэг серьезно спросила: